Глава 13. Открытие

Янь Сыжуй и Янь Лэ так увлеклись перебиранием риса, что даже не заметили, как вернулись остальные члены семьи.

Чуньфан не увидела их с порога, но, зайдя на задний двор, окликнула:

— А я вас ищу! Сяогу, Лэ, не нужно больше перебирать, несколько жучков — не беда, все равно перед приготовлением промоем.

У Янь Сыжуй уже затекли ноги. Если бы Янь Лэ не сидел так тихо, она бы давно встала. Воспользовавшись словами Чуньфан, она поднялась.

— Хорошо.

Она порядком устала.

Оставив Янь Лэ, Янь Сыжуй пошла в гостиную и, как и вчера, принесла матери воды.

Предвкушение рисовой каши на ужин поднимало всем настроение, несмотря на усталость. Улыбки не сходили с лиц.

Какие же простые люди жили в то время! Миска рисовой каши — и они счастливы целый день. Не то что в будущем, где дети вечно чем-то недовольны.

Конечно, ей не пристало осуждать других, ведь она сама была такой же. Раньше постоянно заказывала еду на дом, съедала половину, а остальное выбрасывала. Никогда не задумывалась о том, что можно оставить на потом. Совсем не экономила. Вспоминая о том, сколько еды она перевела, Янь Сыжуй готова была себя отругать.

Чуньфан и другие девушки очень старались, готовя рисовую кашу. Она получилась в меру густой, с тонкой пленкой рисовой пенки на поверхности.

Разливая кашу по мискам, Ван Дая несколько раз едва сдержалась, чтобы не отчитать их. Все-таки утром она сама разрешила, но ей было жалко риса.

Когда все сели за стол, Ван Дая все же не выдержала. Нужно было осадить их, а то, если они каждый день будут требовать такой еды, ей придется выгнать их всех из дома.

— Только сегодня! Если каждый день так есть, никакого риса не хватит! Остальное оставим, после посевной обменяем на неочищенный.

В семье всем распоряжалась Ван Дая. Ее слово было законом, и никто не смел ей перечить.

Но сейчас, держа в руках миски с рисовой кашей, все забыли о ее словах и с удовольствием ели.

Янь Сыжуй тоже ела с аппетитом. Она давно не ужинала с таким удовольствием и наслаждалась каждым кусочком.

Поздно ночью, когда все уснули, Янь Сыжуй снова выскользнула из дома и оставила на том же месте еще один мешок риса и пакет с булочками, которые она заботливо завернула в ткань. Только после этого она спокойно легла спать.

Утром Янь Сыжуй снова разбудил шум во дворе. Уже второй день подряд кто-то оставлял у них рис, причем прямо у входной двери. Это наводило на размышления.

Все в семье столпились вокруг мешка с рисом, не зная, что делать, и смотрели на Ван Дая.

Ван Дая, прожившая долгую жизнь, имела богатый опыт. Сначала она испугалась, но быстро взяла себя в руки.

— Подогрейте булочки, позавтракаем ими. В такую жару они быстро испортятся. А рис, как и вчера, вынесем сушиться. Сколько же в нем жучков!

Сказав это, Ван Дая взяла Янь Сыжуй за руку.

— Сыжуй, сегодня на завтрак у нас белые булочки.

— Хорошо, — радостно ответила Янь Сыжуй.

Хоть она и была удивлена и немного напугана, ела она с большим аппетитом. Откусив кусок булочки, Янь Сывэнь сказал:

— С рисовой кашей, как вчера вечером, было бы еще вкуснее.

— Да, — согласился Янь Сыу.

Не успели их жены кивнуть, как Ван Дая спросила:

— Что, опять хотите рисовую кашу?

Ван Дая строго посмотрела на сыновей, готовая в любой момент обрушить на них свой гнев.

Братья тут же опустили головы, не смея ответить. Взгляд матери был слишком грозным. Лучше промолчать.

Кроме братьев Янь, головы опустили и те, кто был согласен с ними. Никто не хотел встречаться взглядом с Ван Дая и навлекать на себя ее гнев.

Молча позавтракав, все отправились работать в поле.

На третий день Янь Сыжуй тем же способом оставила у двери последний мешок риса и два мешка муки.

В другое время она бы не рискнула делать это посреди ночи.

Но сейчас была посевная, все крепко спали, поэтому она осмелела.

Однако после двух ночей подряд у всех появились подозрения. Янь Ган и Янь Пин тайком спрятались в кладовой у ворот.

Но Янь Сыжуй об этом не знала.

Она смело подошла к двери. В темноте она не заметила братьев. Оставив вещи у порога силой мысли, она уже собиралась уходить, как вдруг услышала:

— Сяогу, что ты тут делаешь?

Янь Сыжуй так испугалась, что села прямо на землю. Забыв об осторожности, она закричала:

— Ой, мамочки! Напугали!

Янь Сыжуй схватилась за сердце и сердито посмотрела на братьев.

— Чего не спите? Что вы тут делаете? Так темно, я вас и не заметила.

— Мы тут прислушивались, — улыбнулся Янь Ган, поднимая Янь Сыжуй с земли. — А ты что делала?

Прислушивались? Значит, они видели, как она стояла у ворот и искала место, чтобы оставить вещи? Но это же невозможно! Дверь была заперта, она ничего не открывала, все сделала силой мысли. Как они могли ее увидеть? Нужно сделать вид, что ничего не произошло.

— Я тоже хотела посмотреть, кто этот чудак, который оставляет у нас рис. Такая вкусная каша! И булочки утром были вкусные! — сказала Янь Сыжуй, облизывая губы, словно вспоминая вкус еды. Ее лукавый вид заставил братьев улыбнуться.

Янь Сыжуй решила перейти в наступление.

— Не могли место посветлее выбрать? А если бы я в темноте на вас наступила?

— И что бы случилось? — спросил Янь Пин, потрепав Янь Сыжуй по голове. — Ты же маленькая, легкая. Наступила бы и наступила.

В этот момент во всех комнатах зажегся свет. Люди выходили из своих комнат и спрашивали:

— Что случилось? Кто так кричал? Вор в дом забрался?

— Кто посмеет у нас что-то украсть, я ему покажу! — сказала Ван Дая и спросила: — Что вы делаете в гостиной?

Янь Сыжуй не ожидала, что ее крик разбудит весь дом. Она поспешила объяснить:

— Я проснулась и хотела посмотреть, кто оставляет у нас рис. Выглянула за дверь, а тут Янь Ган и Янь Пин, вот я и испугалась.

— Мы хотели посмотреть, кто это делает, — тут же сказали братья. — Увидели, что сяогу стоит у ворот и озирается, окликнули ее, а она испугалась и закричала.

Все трое виновато улыбнулись. Но раз уж все проснулись, а разговор зашел о рисе, всем стало интересно, есть ли еще что-нибудь у ворот. Ван Дая не стала возражать. Янь Ган и Янь Пин открыли дверь, и все увидели три мешка.

— Это…

Янь Ган, удивленный, занес мешки в дом, закрыл дверь и только тогда смог рассмотреть их содержимое.

— Рис… И мука! Какая белая!