Глава 1. Часть 3

Сун Чу стиснула зубы, сделала несколько глубоких вдохов, затем встала, подняла бокал вина и с улыбкой сказала:

— Простите, мне нужно идти. Я выпью до дна, а вы продолжайте.

Сказав это, она собралась осушить бокал, но ее руку перехватили.

Цзян Шаоцин улыбнулся присутствующим и сказал:

— Сун Чу перебрала, я выпью за нее. — С этими словами он, не отпуская ее руки, поднял голову и допил красное вино из ее бокала.

— Прошу прощения, мы уходим, — Цзян Шаоцин поставил бокал, подхватил Сун Чу и повел к выходу.

Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как дверь зала снова открылась, и вошли начальник управления и два его заместителя, опоздавшие из-за другой встречи.

Шедший впереди начальник Ван узнал идущего навстречу мужчину, остановился и удивленно воскликнул:

— Шаоцин? Ты что здесь делаешь? — Затем его взгляд упал на Сун Чу в объятиях Цзян Шаоцина, и он удивился еще больше. — Ты с Сун Чу?

Цзян Шаоцин крепче прижал к себе женщину и с улыбкой представил:

— Дядя Ван, это моя жена!

— Ты женился? — громко спросил начальник Ван.

— Почти три года назад, — улыбнулся Цзян Шаоцин. — Она выпила лишнего, я отвезу ее домой. Как-нибудь зайду к вам в гости.

Хотя у начальника Вана было много вопросов, он посмотрел на прикрывшую глаза Сун Чу и кивнул.

Он махнул им рукой, разрешая идти, и напоследок добавил:

— Передавай привет дедушке.

— Хорошо.

Только когда дверь закрылась, Чэнь Мэй, все это время пытавшаяся вспомнить, где видела этого мужчину, тихо ахнула. Шаоцин? Цзян Шаоцин? Старший сын семьи Цзян, настоящий завидный жених!

Неудивительно, что он показался ей таким знакомым.

Боже, Сун Чу вышла замуж за такого человека, в такую хорошую семью, и все равно ходит такая подавленная? Что творится в этом мире?

03. Аллергия на алкоголь

Как только они вышли из зала, улыбка мгновенно исчезла с лица Цзян Шаоцина.

Он опустил взгляд на хрупкую фигурку в своих руках, которая едва держалась на ногах, и сурово спросил:

— Кто разрешил тебе пить?

Сун Чу посмотрела на расплывающееся перед глазами красивое лицо и гордо вздернула подбородок:

— Я сама себе разрешила. Что, у меня даже права выпить нет?

Ее упрямство заставило Цзян Шаоцина нахмуриться еще сильнее. Он одной рукой приподнял ее подбородок:

— Чучу, хватит капризничать, поехали домой.

Она демонстративно закрыла глаза, отказываясь смотреть на него, не желая встречаться с его пронзительными черными глазами и видеть его лицо — то, что другие называли красивым.

Красивый ли он? Раньше она считала его очень привлекательным, но теперь ей хотелось, чтобы это красивое лицо немедленно исчезло.

Цзян Шаоцин смотрел на нее, его лицо оставалось спокойным и сдержанным, но взгляд стал непроницаемым и загадочным.

В следующее мгновение он шагнул вперед, схватил ее за запястье и потащил к стоявшей неподалеку машине.

— Что ты делаешь? Отпусти меня! — Она сердито задергалась, но он сжал ее руку еще крепче, так, что запястью стало больно.

Цзян Шаоцин остановился, тяжело глядя на нее, но руки не разжал:

— Не испытывай мое терпение.

— Отпусти… — не обращая внимания на его предупреждение, она продолжала вырываться.

Цзян Шаоцин посмотрел на нее, больше ничего не говоря. В следующую секунду он завел руку ей за спину и одним плавным движением перекинул ее через свое широкое плечо.

— А-а… — вскрикнула Сун Чу от испуга. Оказавшись вниз головой, она почувствовала, как вся кровь прилила к голове, вызывая тупую, распирающую боль.

— Ублюдок, отпусти меня! — Она попыталась вырваться, но в таком положении у нее не было ни шанса освободиться из его хватки.

— Я же сказал, что не против унести тебя на себе, — он нес ее на плече, широко шагая к Лендроверу.

— Цзян Шаоцин, ты ублюдок, отпусти меня… — Маленькие кулачки градом посыпались на его крепкую спину, царапая и колотя.

Но ему было все равно, он даже бровью не повел. Позволив ей кричать и бить его всю дорогу, он засунул ее в машину, заблокировал двери, обошел автомобиль, сел за руль.

Увидев, что он сел в машину, Сун Чу бросилась к нему, пытаясь выхватить ключи и разблокировать центральный замок, но он одним движением перехватил ее руку и крепко прижал к сиденью:

— Сун Чу, не зли меня больше.

Резкая боль в руке наконец заставила Сун Чу расплакаться, слезы, которые она так долго сдерживала, покатились по щекам.

Но она все равно высоко держала подбородок, гневно глядя на него, не желая показывать слабость.

Цзян Шаоцин тут же ослабил хватку. Он смотрел ей прямо в глаза, а через мгновение поднял руку и стер слезы с ее лица.

— Не плачь, я не хочу причинять тебе боль… — пробормотал он, то ли объясняясь, то ли говоря сам с собой.

Сказав это, он слабо улыбнулся, и эта улыбка показалась такой горькой, что Сун Чу на мгновение замерла, почувствовав странное волнение.

Она отвернулась, посмотрела вперед и холодно фыркнула:

— Ты постоянно причиняешь мне боль, не так ли?

На этот раз Цзян Шаоцин не стал спорить, лишь молча завел машину.

Выехав на кольцевую дорогу, Цзян Шаоцин включил CD, и салон наполнился звуками джаза.

Однако… он взглянул на Сун Чу, которая притворилась спящей, склонив голову набок. Ее веки слегка подрагивали, а на длинных ресницах еще блестели следы слез. Радости на ее лице не было и в помине.

Он горько усмехнулся и выключил музыку.

Через некоторое время машина остановилась. Сун Чу открыла глаза, огляделась и, поняв, что это не ее квартира, нахмурилась:

— Отвези меня домой.

— Разве это не твой дом? — Цзян Шаоцин загнал машину в гараж и заглушил двигатель.

Сун Чу не хотела обсуждать с ним свое определение дома и перефразировала:

— Тогда отвези меня в мою квартиру.

— Слишком поздно. К тому же, я выпил, голова немного кружится.

— Бред! — не сдержавшись, выругалась она.

Этот мужчина в 15 лет мог выпить две бутылки Улянъе. Чтобы у него закружилась голова от бокала красного вина? Да этому даже черти не поверят.

Цзян Шаоцин удивленно приподнял бровь и с усмешкой коснулся ее раскрасневшейся щеки:

— Девочка, ты ругаешься.

Длинные пальцы скользнули по коже, вызвав неприятную дрожь.

Сун Чу поспешно отвернулась, избегая его фамильярного прикосновения, и снова повторила:

— Я хочу домой. Если ты не можешь меня отвезти, я сама вызову такси.

С этими словами она толкнула дверь и вышла из машины, но едва она вышла из гаража, как Цзян Шаоцин преградил ей путь.

— Я не пойду с тобой наверх, — сердито сказала она.

— А ты думаешь, я позволю тебе уехать? — он прищурился, глядя ей прямо в глаза.

Они молча смотрели друг на друга, никто не хотел уступать. Ветер ранней зимы с мелким дождем хлестал их по лицам. Но когда Цзян Шаоцин увидел, что ее губы начали синеть, он все же сдался.

— Переночуй здесь сегодня, а завтра я отвезу тебя обратно, — вздохнув, сказал он. — Гостевая спальня убрана. И не волнуйся, пьяные меня не интересуют.

Сун Чу хотела отказаться, но холодный ветер усилил действие выпитого вина. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Она несколько раз попыталась сглотнуть, но не смогла сдержаться и, оперевшись о стену, начала рвать.

Увидев, что в рвотных массах был только алкоголь, но не еда, лицо Цзян Шаоцина мгновенно похолодело.

Он несильно похлопал ее по спине и холодно спросил:

— Ты что, вечером не ела?

— Не надо… кха… — Сун Чу отмахнулась от него и, прижав руку к груди, снова согнулась в приступе рвоты.

Вечером она действительно почти ничего не ела, к тому же во время банкета уже ходила в туалет, где ее вырвало. Та малая толика еды, съеденная днем, давно вышла. Теперь в желудке была только желчь и алкоголь, отчего у нее даже слезы выступили на глазах.

Цзян Шаоцин увидел, что ее только мутит, но больше ничего не выходит. Он достал из машины салфетки, вытер ей лицо, привел в порядок и, не обращая внимания на ее сопротивление, поднял на руки и понес к лифту.

Сун Чу всю дорогу вырывалась и протестовала, но после рвоты у нее кружилась голова и почти не осталось сил. В конце концов, она обессиленно прислонилась к нему, повторяя как заклинание:

— Цзян Шаоцин, я ненавижу тебя…

— Я знаю, — тихо и хрипло ответил Цзян Шаоцин с едва уловимой горечью в голосе. Он слишком хорошо знал, что она о нем думает.

Войдя в квартиру, он сразу отнес ее в ванную, настроил температуру воды в душе, достал новый комплект пижамы, положил на низкую табуретку и, сказав: «Не мойся слишком долго», вышел.

Сун Чу обвела взглядом почти новую ванную комнату и криво усмехнулась.

Это был их супружеский дом, но она провела здесь всего несколько дней.

Раздевшись, она вошла в душевую кабину. Когда ее взгляд упал на набор средств для душа L'Occitane, на лице Сун Чу появилось брезгливое выражение. Мужчины действительно думают только об одном.

Непонятно почему, но мысль о том, что он мог приводить сюда других женщин, вызвала необъяснимое раздражение, заставив ее мыться быстрее, чтобы поскорее покинуть это грязное место.

Когда Сун Чу вышла, Цзян Шаоцин сидел на диване и разговаривал по телефону. Увидев, что она все еще в своей одежде, он слегка нахмурился:

— Почему ты не переоделась?

Сун Чу проигнорировала его вопрос и спросила:

— Где я буду спать? Сразу говорю, я не буду спать на кровати, на которой спал кто-то другой.

Взгляд Цзян Шаоцина стал еще мрачнее. Он крепче сжал телефон в руке и после долгой паузы ответил:

— В гостевой никто не спал. Я поменяю тебе постельное белье.