Нанесение лекарства

Чу Юйцзэ сидел прямо в кабинете. Вокруг стояла толпа слуг, а лекарь перевязывал ему рану.

Рана выглядела довольно пугающе. Возможно, из-за того, что кожа Чу Юйцзэ от природы была бледнее, чем у других мужчин, ожог казался серьезнее.

Чу Юйцзэ сидел с мрачным лицом. Гнев, который он сдерживал, наконец вырвался наружу, как только он покинул Мэн Уинь.

Он смел со стола чайные чашки, книги, тушечницу и все остальное. Раздался непрерывный грохот падающих предметов. На полу царил беспорядок, такой же, как и в его сердце.

— Вон! — гневно приказал Чу Юйцзэ.

Тотчас же все слуги, кроме лекаря и Чжэн Пина, поспешно покинули кабинет.

«Господин сегодня снова поссорился с госпожой», — подумали они. Только госпожа могла вывести из себя обычно невозмутимого господина.

— А Цзэ, ты сегодня опять поссорился с невесткой? — с лукавой усмешкой спросил Су Мянь.

Су Мянь и был тем лекарем, который осматривал Чу Юйцзэ. Они познакомились в странствиях и прошли вместе через огонь и воду.

Су Мянь путешествовал повсюду, практикуя медицину, но, приехав в столицу, остался в поместье хоу в качестве личного лекаря Чу Юйцзэ и Мэн Уинь.

Врачебное искусство Су Мяня было известно по всему цзянху, его называли «Святой лекарь Су».

Увидев состояние Чу Юйцзэ, Су Мянь сразу понял, что тот снова поссорился с Мэн Уинь.

За те полгода, что он провел в поместье хоу, разве хоть раз эмоциональное состояние Чу Юйцзэ менялось не из-за Мэн Уинь?

Су Мянь мысленно вздохнул. Он не понимал, почему А Цзэ так упорно держится за Мэн Уинь.

«У князя Сяна есть мечта, но у богини нет сердца»! (Прим. пер.: идиома, означающая безответную любовь).

Он и его Ваньвань любили друг друга и каждый день жили в согласии. Хотя ему было уже двадцать семь лет, и у них с женой все еще не было детей, их чувства оставались прежними.

Не то что Чу Юйцзэ и его жена, которые целыми днями только и делали, что ссорились, и при этом Чу Юйцзэ был полностью под ее каблуком.

Су Мянь не знал, что Чу Юйцзэ нашел в Мэн Уинь.

Красоту? Мэн Уинь считалась первой красавицей столицы, так что ее внешность, естественно, была безупречна.

Но он знал А Цзэ много лет, неужели тот мог быть таким поверхностным?

Жену нужно брать добродетельную, как его Ваньвань!

Конечно, Су Мянь никогда бы не сказал этого Чу Юйцзэ. Шутка ли, если бы он сказал хоть полслова плохого о Мэн Уинь, разве Чу Юйцзэ не придушил бы его?

Услышав слова Су Мяня, и без того мрачное лицо Чу Юйцзэ потемнело еще больше.

— Брат Су, ты пришел просто посмеяться надо мной?

— Конечно, нет. Я пришел и посмеяться над тобой, и посмотреть на твою рану, — с плутоватой улыбкой ответил Су Мянь.

Тц-тц-тц, вот ведь Чу Юйцзэ. Столько усилий приложил, с таким трудом заполучил красавицу в жены, а в итоге может только смотреть, но не прикоснуться. В двадцать пять лет так и не познал женщину.

Смотрите-ка, какой раздражительный становится, все больше и больше.

— Ты… — Чу Юйцзэ действительно готов был взорваться от злости.

Огонь гнева бушевал в его груди, готовый вот-вот поглотить его самого, а этот Су Мянь еще и подливал масла в огонь.

Чжэн Пин молча стоял в стороне. Он был телохранителем Чу Юйцзэ, и иногда, пока господин не прикажет, он не мог говорить.

К вечеру Мэн Уинь подумала, что ей следует пойти и посмотреть на рану Чу Юйцзэ.

Днем она рассудила, что он, должно быть, был в ярости, и если бы она пришла, то только попала бы под горячую руку.

Сейчас он, наверное, уже немного успокоился?

Не пойти — совесть мучила. В конце концов, он из добрых побуждений хотел дать ей лекарство, а она не только неправильно его поняла, но еще и обожгла.

Если она не извинится, Мэн Уинь чувствовала, что это будет очень некрасиво с ее стороны.

К тому же, сейчас она, можно сказать, жила под его крышей. Находясь в чужом доме, приходится склонять голову. Так что стоит пойти.

— Матушка, помоги мне привести себя в порядок. Мы скоро пойдем навестить господина, — повернувшись, сказала Мэн Уинь матушке Чжао.

— Да! — Матушка Чжао была вне себя от радости. Госпожа действительно все поняла. — Служанка сделает госпоже красивую прическу.

Стоявшая рядом Хэ Сю тут же принесла воды, чтобы помочь Мэн Уинь умыться. Все в комнате засуетились.

Мэн Уинь, видя их энтузиазм, на мгновение потеряла дар речи.

Особенно Хэ Сю, которая присоединилась к матушке.

Мэн Уинь мысленно вздохнула: «Все-таки Хэ Сю из реального мира понимала ее лучше!»

В кабинете Чу Юйцзэ сидел и разбирал дела. Как военный хоу первого ранга, отвечающий за оборону столицы, он обычно не был перегружен делами. Но последние несколько дней Мэн Уинь болела, и Чу Юйцзэ ухаживал за ней, не смыкая глаз. Документы накопились за несколько дней и теперь громоздились небольшой горой.

Поэтому сейчас Чу Юйцзэ спешил разобраться с делами, нельзя было откладывать их надолго.

Чжэн Пин тихонько вошел, прикрыв за собой дверь, и встал перед столом.

Чу Юйцзэ понял, что это Чжэн Пин, но не поднял головы, лишь спросил:

— Как она? — Выражение его лица было спокойным, но с оттенком тоски.

— Госпожа сегодня не принимала лекарств. Сказала, что это легкая простуда и она пройдет сама, без лекарств. Велела слугам больше не готовить отвар, — ровным тоном доложил Чжэн Пин о том, как прошел день Мэн Уинь.

С тех пор как госпожа вышла замуж, господин приказал людям ежедневно охранять ее. Не для слежки, а ради ее безопасности. Подобные доклады делались только потому, что господин беспокоился о госпоже.

— Глупости! Совершенно не заботится о своем здоровье, — нахмурился Чу Юйцзэ, его лицо выражало недовольство, но в сердце он сильно волновался.

Она всегда была такой своевольной, но он все равно любил ее. Каждый раз, когда болела, отказывалась пить лекарства, а потом жаловалась на недомогание.

Каждый раз, видя, как она хмурится, он жалел ее — такую капризную и милую.

Все видели его симпатию к ней, но в ее сердце был только Чжоу Шэн. И все же она стала его женой.

Он был готов ждать ее вот так, даже если она не любила его, он не мог отпустить ее.

Ведь раньше, до того как она встретила Чжоу Шэна, они хоть и ссорились, но их отношения были хорошими, ближе, чем у большинства людей.

Чжэн Пин опустил глаза. Господин всегда был таким: явно беспокоился о госпоже, но не говорил об этом, предпочитая скрывать свои истинные чувства.

Оставалось надеяться, что госпожа станет благоразумнее и избавит господина от лишних волнений.

— Господин, пора нанести лекарство, — Чжэн Пин принес все необходимое и поставил на стол.

Чу Юйцзэ был очень раздосадован. Увидев мази, бинты и прочее, он вспомнил утреннее недовольство Мэн Уинь и ее нетерпение по отношению к нему, и раздражение усилилось.

Чу Юйцзэ с холодным красивым лицом смотрел на перевязанную руку, но не стал менять повязку, просто застыл в раздумье.

Чжэн Пин, видя, что Чу Юйцзэ не двигается, не удержался и снова напомнил:

— Господин…

— Убери! — Чу Юйцзэ был раздосадован, но никогда не показывал своих эмоций перед Мэн Уинь.

Мэн Уинь всегда видела его равнодушным. Сейчас, когда ее не было рядом, он снова стал таким же холодным и суровым, как обычно.

— Господин, как же рана заживет, если не наносить лекарство? — едва Чжэн Пин собрался убрать бинты и прочее, как снаружи кабинета раздался женский голос.

Голос был чистым и приятным, словно звон колокольчика.

— …Приветствую госпожу, — Чжэн Пин замер. Как госпожа оказалась здесь? Разве она не игнорировала господина?

Однако, будучи самым преданным слугой Чу Юйцзэ, Чжэн Пин немедленно почтительно поклонился Мэн Уинь.

— Зачем ты пришла? — Чу Юйцзэ слегка нахмурил свои мечевидные брови. Его тон был ни холодным, ни горячим, все тем же невозмутимым, а голос — чарующим и одновременно прохладным.

Она пришла посмеяться над ним? За год с лишним, что она была его женой, она ни разу не пришла к нему по своей воле. Она даже мечтала держаться от него подальше, словно он был чем-то грязным.

Нет, на самом деле, с тех пор как она увлеклась Чжоу Шэном, она ни разу не удостоила его взглядом, все ее мысли были заняты этим Чжоу Шэном.

К несчастью, и к счастью, Чжоу Шэн совершенно ее не любил.

Но даже так, каждый раз, видя Чжоу Шэна, он сгорал от ревности, желая разорвать его на куски, содрать кожу и вырвать жилы.

Та, кого он так ценил, не нравилась Чжоу Шэну! Та, кого он так любил, влюбилась в Чжоу Шэна!

Кстати! Как давно она здесь?

Сколько из их разговора она слышала?

Слышала ли она, как Чжэн Пин докладывал ему о ее передвижениях?

Если слышала, она, наверное, будет недовольна.

Чу Юйцзэ задумчиво уставился на Мэн Уинь, не упуская ни малейшего изменения выражения ее лица. Но он не увидел на ее лице признаков недовольства. Должно быть, она не слышала?

И все же его сердце охватило беспокойство.

Она и так его не любит, стоит ли ему вообще беспокоиться об этом?

В худшем случае она просто станет не любить его еще больше.

Но, черт возьми, ему было не все равно!

Мэн Уинь не ответила. С легкой улыбкой она подошла ближе и взглянула на лекарства от ожогов на столе.

— Господин, вы только что сказали, что я не забочусь о своем теле. А вы, господин? Разве вы хоть немного бережете свое? Раз пришло время, нужно как следует сменить повязку.

Изображать благопристойность она умела. Раз уж пришла извиняться, нужно вести себя скромнее, верно?

— Как давно ты здесь? Что делают эти слуги! Почему не доложили, что госпожа у двери! — сурово отчитал Чу Юйцзэ слуг за дверью.

— Ваша покорная слуга только что подошла. Подойдя к двери, я услышала, как господин приказал Чжэн Пину убрать лекарства, поэтому осмелилась заговорить. Это моя оплошность.

Мэн Уинь смотрела на Чу Юйцзэ с искренним выражением лица, что вызвало у него необъяснимое беспокойство.

Она назвала себя «ваша покорная слуга»? Когда она раньше так обращалась к нему?

И еще, она назвала его «господин». Разве раньше она не звала его просто по имени, Чу Юйцзэ?

Когда это она проявляла к нему такую заботу? Не замышляет ли она чего-нибудь?

На самом деле, причина была в том, что Мэн Уинь, хоть и любила читать «Историю о законной дочери», не обращала особого внимания на детали этикета и обращений. Она решила использовать более формальные обращения, раз уж пришла извиняться, чтобы не разозлить Чу Юйцзэ еще больше.

Будь это в реальной жизни, она бы ни за что не была так вежлива с этим негодяем Чу Юйцзэ! Она и разговаривать-то с ним не хотела!

Подавив неловкость, Мэн Уинь слегка улыбнулась.

— Господин, протяните руку.

Чу Юйцзэ хотел спросить, что она задумала, но, видя ее редкую заботу, все же не стал спрашивать.

Тихо вздохнув, Чу Юйцзэ все же с покорностью протянул руку.

«Ну и ладно, — подумал он. — Даже если у нее есть какой-то план, пусть будет по-ее. Лишь бы она оставалась рядом со мной».