Глава 1 (Часть 1)

1.

Короче говоря, я попала.

В конце концов, нормальный человек не будет в одну секунду рвать на себе волосы над дипломом, а в следующую — катиться кубарем со склона горы, когда перед глазами всё поплыло.

Хотя диплом почти свёл меня с ума, я пока ещё была в своём уме.

Прослонявшись три дня по этим горам и не встретив ни единой живой души, я радостно вскинула руки.

Я действительно попала!

Больше не нужно писать диплом!

Так что, видите ли, для меня самое ужасное в мире — это не попасть в какое-то заваленное птичьим помётом место, а то, что человек с головой, забитой научным мусором, должен вовремя сдать диплом.

Однако в следующую секунду передо мной встал избитый философский вопрос.

Откуда я пришла, куда уйду после смерти, я выбрала этот мир или мир выбрал меня?

Другими словами, я не помнила, кто я, не могла вспомнить даже имени, пусть и какого-нибудь вроде Ван Эргоуцзы.

— Но даже так я помнила, что не сдала диплом. Я чуть не расплакалась от умиления самой себе.

Вернёмся к делу.

Постаравшись упорядочить свои представления о попаданчестве, я растерялась.

— Ведь вокруг не было ни таинственного голоса, вручающего мне системную панель для завоевания какого-нибудь крутого персонажа; ни самого знакомого незнакомца, кричащего: «Как ты здесь оказалась? Я наконец-то нашёл тебя!»; ни милого жёлтого грызуна, пикачукающего на меня.

На самом деле, я так долго выживала в дикой местности, что не встретила никого, кто мог бы говорить.

Почему другие попаданцы оказываются в центре интриг вроде борьбы девяти принцев за престол, переворота у Ворот Сюаньу с Ли Эром, истории А-Чэ Гуна и Сыма Цяня или Ин Чжэна, поднимающего знамя законности, а я могу общаться только с зелёными кузнечиками размером с палец?

Пока я размышляла об этом, до моих ушей донёсся болезненный стон.

— Судя по голосу, это была женщина.

Живой человек!!!

Я страшно обрадовалась и тут же раздвинула заросли травы в человеческий рост, выбираясь с берега реки. Как раз вовремя, чтобы увидеть лежащую на земле женщину в белых одеждах.

Она выглядела очень красивой. Говоря словами древних, её можно было бы описать как «высокая причёска подобна облакам, лицо — словно нефрит». Её вполне можно было назвать «небесной феей» без всякого преувеличения.

Вот только эта небесная фея была с большим животом. Она подняла голову, удивлённо взглянула на меня, казалось, хотела что-то сказать, но в следующую секунду снова скорчилась от боли.

Я решила пока не думать о том, какой подонок позволил своей жене на сносях оказаться в этом заваленном птичьим помётом месте. В конце концов, ей было очень больно, и сейчас было не время зацикливаться на этом.

К тому времени, как я, приложив немало усилий, помогла вытащить этого мальчишку, уже почти стемнело.

Новорождённые дети часто бывают страшнее облезлой обезьяны, но этот мальчик оказался не таким сморщенным, как я ожидала. Вот только на лбу у него была глубокая морщина, причём вертикальная.

Это... ведь не я её сделала?

Я освободила руки, сняла часть своей одежды, завернула в неё ребёнка и передала небесной фее. Глядя на её лицо, я тоже глупо улыбнулась, а потом осторожно спросила:

— У него есть имя?

— Ян Цзянь, — просто ответила небесная фея и очень торжественно меня поблагодарила.

— О, Ян Цзянь. Прожить простую жизнь — это непло... — Я смотрела на ребёнка на руках небесной феи и как раз хотела сказать, что иероглиф «цзянь» (простой) имеет хороший смысл, как вдруг тот — о, «Ян Цзянь» — перестал плакать, открыл глаза и встретился со мной взглядом. Пятью глазами.

Почему пятью? Потому что у меня два глаза, а у него — три.

Та противоестественная морщина на лбу оказалась ещё более противоестественным глазом, на котором даже ресницы расти не хотели.

Так это был не тот «цзянь», который «простой»?!

Если я в чём-то виновата, пусть Небеса покарают меня молнией, а не заставляют принимать роды у Цинъюань Мяодао Чжэньцзюня, да ещё и пуповину ему перерезать!

2.

Сказать — так никто не поверит, ещё и напугаются до смерти.

— Легендарная сестра Нефритового Императора, Яо Цзи, теперь называет меня сестрой, а я стираю пелёнки будущему Чжэньцзюню Ян Цзяню, пока рядом стоит Ян Цзяо, склонив голову и называя меня «тётушка Луань».

О, Ян Цзяо — старший сын Яо Цзи. Ему всего четыре года, но выглядит он не иначе как пятнадцати-шестнадцатилетний смертный, да ещё и выше меня ростом.

Благодаря Яо Цзи я узнала, что тот крутой склон, с которого я скатилась, на самом деле был малоизвестной бессмертной горой, вечно парящей над морем облаков в мире бессмертных. Её местоположение непостоянно, и встретить её — чистая удача.

А я, очнувшаяся кувырком на бессмертной горе, естественно, обладала духовной энергией (линци), хоть и немного.

Скорее всего, я только что вознеслась (фэйшэн).

Узнав, что мои познания о мире примерно на уровне новорождённого Ян Цзяня, она привела меня туда, где жила сама — только не в мире бессмертных, а в мире людей.

Ю Луань — это имя, которое дала мне Яо Цзи.

Она сказала, что с первого взгляда почувствовала ко мне симпатию, что у меня глубокие глаза, и сама я похожа на красивую птичку.

Мне стало так неловко от похвалы, что я чуть пальцами ног не вырыла на земле Схему Тайцзи. Я только и смогла сказать: «Сестрица, ты преувеличиваешь». А потом меня трижды передёрнуло от слов Ян Цзяо: «Мама права, тётушка Луань такого же размера, как птица, которую я вчера поймал».

Я посмотрела на огромную ощипанную птицу снаружи дома, которую собирались готовить, и у меня комок подступил к горлу.

— Все эти Яны такие высокие, все смотрят на меня сверху вниз, включая смертного Ян Тянью, который пропустил рождение Ян Цзяня из-за поездки к родне.

Конечно, небесная фея тоже высокая.

— Она привела меня домой, научила разбираться в лекарственных травах и велела своим двум сыновьям-полубогам называть меня тётушкой.

Каждый раз, когда я выражала ей благодарность, она нежно гладила меня по голове и говорила, что это я оказала ей огромную помощь, приняв роды Ян Цзяня, и это она должна быть благодарна.

Вот почему небесную фею называют небесной феей.

Но не могла бы небесная фея не подчёркивать постоянно, что это я принимала роды у Ян Цзяня?

Я уже начала представлять, как в будущем, когда Ян Цзянь будет всех побеждать, я эффектно появлюсь и со зловещей усмешкой скажу: «Не говоря уж о том, что я держала тебя на руках, когда ты был маленьким, так это я ещё и пуповину тебе перерезала».