Ван Ваньвань почувствовала холод в сердце, словно его ледяные пальцы сквозь её щеку впились прямо в её сердцевину.
Недаром Теця часто говорила, что Бай Чанлин — безжалостный, коварный и вероломный евнух. Теперь стало ясно, что это чистая правда. Выжить в его руках — трудно.
Ван Ваньвань закатила глаза, её пухлые розовые губы, вынужденно сведённые вместе во время разговора, открывались и закрывались: — Братец Лин так шутит. Конечно, отец склонился перед вами, иначе зачем бы он отправил меня к вам? К тому же... как Братец Лин мог бы решиться убить меня? Ведь я ваша женушка...
— Моя женушка?
Бай Чанлин отвёл руку, в его глазах мелькнула насмешка, и он равнодушно сказал: — Что, ты и правда ещё невинна?
Ван Ваньвань смотрела на его неприкрытую насмешку, так разозлившись, что чуть не скрипнула зубами. Она глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь разгладить брови, и сладко улыбнулась: — Братец Лин и правда любит пошутить. Поскольку я не замужем, конечно, я невинна. В словах Братца Лина есть намёк?
Бай Чанлин тихо фыркнул и сказал: — Не волнуйся, ты мне совсем не интересна.
Ван Ваньвань кокетливо улыбнулась: — Братец Лин, не стоит говорить так рано. Ведь никто не может предсказать будущее. Будет нехорошо, если потом придётся жалеть.
Уголки губ Бай Чанлина слегка приподнялись, лишь лёгкая улыбка, но казалось, она таила в себе бесконечный смысл: — Ван Яочжоу и правда талантлив, смог воспитать такую остроумную дочь, как ты. Похоже, за эти годы он действительно приложил немало усилий.
Ван Ваньвань притворилась застенчивой и сказала: — Братец Лин преувеличивает. В основном, я просто от природы ясно мыслю.
Бай Чанлин поперхнулся её словами. Он действительно недооценил этот маленький ротик Ван Ваньвань. За столько лет он ещё не встречал никого, кто осмелился бы так ему дерзить.
Он опёрся одной рукой о лоб, несколько мгновений разглядывал её сверху вниз, а затем вдруг заинтересовался: — Раз ты такая ясномыслящая, тебе и спать незачем. Позови свою служанку Тецю, и я поручу вам, госпоже и служанке, ещё кое-какую работу.
Ван Ваньвань широко раскрыла глаза, только собираясь снова попытаться что-то возразить, как Бай Чанлин, подхватив её слова, парировал: — Чтобы ты не лежала без сна по ночам, ворочаясь и думая обо мне. А то мне как-то не по себе.
На лице Ван Ваньвань по-прежнему висела улыбка, но в душе она проклинала его мать. Если хочешь меня мучить, так и скажи прямо, зачем такой дурацкий предлог!
Бай Чанлин постучал пальцем по лбу, задумчиво размышляя с интересом: — Какую бы работу тебе поручить?
Ван Ваньвань шагнула вперёд, её мягкая, словно без костей, рука забралась на его предплечье, слегка покачивая его, и она, угождая и кокетничая, сказала: — Братец Лин, смотрите, уже почти рассвет. Вы тоже трудились день и ночь на благо страны и народа. Может, вернёмся и отдохнём?
— Мы?
— Хочешь полениться? Цок, жаль. Сегодня ночью я пошлю людей присмотреть за тобой.
Бай Чанлин насмешливо взглянул на неё. Внезапно налетел утренний ветер, подняв с земли тополиный пух. Группу людей окутал безудержный ветер, и даже несколько тусклых фонарей, висевших на карнизе, закачались, то ярко вспыхивая, то тускнея.
Тополиный пух полетел ей в лицо. Ван Ваньвань невольно махала рукавами, уворачиваясь, поворачивая голову то влево, то вправо. Но Бай Чанлин не двигался. Его высокая, стройная фигура стояла прямо, заложив руки за спину, позволяя пуху кружиться и проноситься мимо его бровей и волос.
Ван Ваньвань вдруг приблизилась к нему и серьёзно сказала: — Братец Лин, люди говорят, что вихрь — это дух несправедливо умершего. Возможно, кто-то пришёл за вами отомстить.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|