3. Ударить и расплакаться — вот это кайф

3. Ударить и расплакаться — вот это кайф

◎Ты и я считаем деньги◎

В складе мгновенно воцарилась тишина.

Из-за большого пространства звук пощечины, отражаясь от стен, создавал эхо.

Человек, разговаривавший с Лу Янем, явно не ожидал такого поворота событий. Его взгляд заметался между Лу Янем и Цянь Цзянин, а затем он тактично удалился.

Рабочие вдалеке переглядывались с возбуждением, предвкушая зрелище.

— Что происходит?..

— Красивая, достойна любовной драмы.

— Дать пощечину боссу Лу… Это не обычная женщина…

— Да не такая уж она и необычная, типичная офисная леди…

— Она плачет?

— Не плачет, мне кажется, она… злится.

Перешептывания доносились до Цянь Цзянин, но затем их заглушил шум в ушах.

Она открыла рот, желая что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова.

Лу Янь перед ней был совсем не таким, каким она его помнила.

Она инстинктивно узнала его, но в то же время он был совсем другим.

В год их расставания он был дерзким юнцом.

А теперь он стал мужчиной.

Плечи стали шире, взгляд — спокойнее, черты лица — мужественнее.

После недолгого молчания она снова подняла руку, но он перехватил ее запястье.

Лу Янь без труда завел ее руку за спину.

Она рефлекторно подняла другую руку, но он перехватил и ее, сжав оба ее запястья одной рукой у нее за спиной.

Когда она подняла голову, ее накрыла его тень.

Было очень жарко, и от них обоих исходил жар. Цянь Цзянин подняла голову, чувствуя, как ее обдает горячим воздухом.

Она сильно дрожала, и он, очевидно, заметил это. Свободной рукой он похлопал ее по плечу и тихо сказал:

— Поговорим в машине.

Как только он коснулся ее, у нее потекли слезы.

Голоса вокруг стали громче, люди почти перестали скрывать свое любопытство.

Лу Янь поднял голову и посмотрел на них, и толпа тут же замолчала.

Он отвел взгляд, немного ослабив хватку на ее запястьях и слегка отстранившись.

После небольшой паузы он сказал: — Я помню, ты не любишь, когда над тобой смеются.

Он знал ее слабое место и как на нее воздействовать.

Цянь Цзянин мгновенно пришла в себя. Окинув взглядом любопытные лица вокруг, она вырвала руки и вышла из-под его тени.

Тыльной стороной ладони она вытерла глаза, кашлянула и холодно произнесла:

— Тогда пойдем в машину.

Как быстро она переключилась! Все та же Цянь Цзянин, для которой репутация важнее всего.

Лу Янь, приподняв бровь, посмотрел на нее, затем начал застегивать пуговицы рубашки и наконец заправил за воротник серебряную подвеску в виде пули.

Взгляд Цзянин, блуждавший по нему, остановился на подвеске, и тут же она отвела глаза. Они оба знали, почему.

Подвеска скрылась за воротником, осталась видна только тонкая черная цепочка.

Лу Янь наклонился и поднял с пола ящик с металлическими образцами.

Когда он выпрямился, из ящика донесся звон металла, похожий на стук зубов о пулю.

Он подошел к ней и тихо сказал: — Пошли.

Пока они шли, металлические детали в ящике звенели, раздражая Цзянин.

Он не выпустил ее со склада, а сам прошел через газон и подъехал к дверям на машине.

Когда они сели в машину, кондиционер уже прогнал жар, накопившийся за день.

Цянь Цзянин села на пассажирское сиденье, а Лу Янь достал из багажника бутылку воды и бросил ей.

— Здесь жарко, не хватало еще теплового удара, — коротко сказал он, садясь на водительское место.

Он бы лучше молчал. Его слова напомнили Цзянин о том, как он увидел ее и сделал вид, что не узнал.

Открыв бутылку, она сделала несколько глотков — за неимением алкоголя, набиралась храбрости с помощью минералки.

В машине ей не нужно было бояться чужих взглядов.

Цзянин вспомнила все репетиции их встречи, которые она прокручивала в голове все эти годы, и выбрала самый главный вопрос:

— Деньги вернул, а меня искать не пришел?

Лу Янь вздрогнул.

Он знал, что она спросит, но не ожидал, что так быстро.

Он с каменным лицом откинулся на спинку сиденья. Цзянин продолжила: — С отцом связался? Когда ты приехал в Шанхай? Что с этой ремонтной компанией? Что ты делал эти семь лет?..

— Цянь Цзянин, — тихо прервал ее Лу Янь, облокотившись левым локтем на дверь и потирая указательным пальцем висок. — Неужели все из-за того блюда?

Цзянин невольно замолчала.

Пока она говорила без умолку, он, сев в машину, молчал, обдумывая именно это.

И оказался прав.

Логотип с пламенем не был чем-то необычным, стихотворение «Восемь тысяч ли» многие знали.

Но вкус блюд, приготовленных Лу Янем, она не забудет до самой смерти.

Скомкав подол платья, Цзянин промычала: — Угу.

Получив утвердительный ответ, Лу Янь никак не изменился в лице.

Лишь спустя мгновение в его взгляде мелькнуло что-то вроде «просчитался».

Это выражение тут же исчезло, но сердце Цзянин похолодело.

Она не была склонна к драматизму, но за эти годы придумала себе немало сценариев и монологов.

Она думала, что у Лу Яня, должно быть, были трудности, что ему пришлось несладко, что он столкнулся с какими-то проблемами, поэтому он и не вернулся домой.

Поэтому она так усердно работала, каждый месяц переводя деньги на отдельный банковский счет, — копила для Лу Яня.

Она думала: «Ничего, когда я увижу Лу Яня, как бы тяжело ему ни было, я помогу ему вернуть долг, я обязательно буду с ним».

Она сама придумала для него бесчисленные трудности, но теперь, похоже…

Он просто не собирался ее искать.

У него, кажется, все хорошо: своя компания, офис, хорошая машина, он хорошо одет, он больше не тот подросток, которого избивали до крови.

Но он отправил к ней своего сотрудника.

У Цзянин вдруг пропали все силы.

Она сжала пластиковую бутылку, и между пальцами раздался тихий хруст.

Лу Янь посмотрел на нее, явно не зная, что делать.

После долгого молчания Цзянин наконец заметила, что вибрирует ее телефон.

Она посмотрела на экран. Ей не хотелось отвечать, но она должна была.

Звонили из ремонтной компании.

Они уже три дня спорили из-за остатка платежа, а сейчас она явно была не в настроении для ссор.

Лу Янь, облокотившись на дверь, увидел ее колебания и спросил:

— Кто это?

— Из ремонтной компании.

По какой-то причине, услышав это, Лу Янь помрачнел.

Он протянул руку, прося Цзянин дать ему телефон, а другой рукой достал из-под стекла несколько листов А4.

Листы мелькнули перед глазами Цзянин, и она поняла, что это распечатанные фотографии ремонта, которые она отправляла Тао Цзюсы.

На фотографиях были сделаны пометки ручкой, в небрежных линиях чувствовался гнев.

Она машинально передала ему телефон, и Лу Янь вышел из машины с бумагами и телефоном в руках.

За окном багровый закат сменился золотистым, последние лучи солнца очерчивали его силуэт.

Цзянин смотрела на Лу Яня через стекло. Он говорил по ее телефону, нахмурившись, и с каждой фразой его лицо становилось все мрачнее.

К сожалению, он заблокировал окна, и Цзянин могла только догадываться по движению его губ, что он говорит.

Разобрать все не получалось, но она различила фразы: «Ты разве не понимаешь, что это нарушение техники безопасности?» и «Какое тебе дело, кто я ей?».

Он повзрослел. В старших классах он не спорил, а сразу пускал в ход кулаки.

А теперь умеет разговаривать.

Он быстро закончил разговор и вернулся в машину, расстегнув воротник рубашки. На ключицах выступили капельки пота.

Цзянин услышала сигнал телефона и, опустив глаза, увидела, что ремонтная компания вернула ей часть денег.

Она… ненавидела свою слабость — как только дело касалось денег, она забывала обо всем.

— Ты… — Она подняла голову на Лу Яня. — Что ты ему сказал?

Лу Янь увеличил мощность кондиционера, и шум воздуха усилился.

Он бросил распечатанные фотографии на колени Цзянин, все еще злясь: — Сказал, что он тебе все испортил.

Она взяла фотографии и внимательно посмотрела на них, но ничего не поняла.

Лу Янь перевел на нее взгляд, уже успокоившись: — Довести до такого состояния и только потом решить сменить компанию… Почему ты такая беспечная?

Цзянин опустила голову и обиженно пробормотала: — Я первый раз делаю ремонт, я ничего в этом не понимаю…

Как только ее голос смягчился, гнев Лу Яня тут же улетучился. Он потер висок и начал регулировать сиденье.

Закончив, он посмотрел на Цзянин и спросил, удобно ли ей.

Она кивнула, и Лу Янь завел машину, протягивая ей телефон и предлагая ввести домашний адрес.

— Я сама доберусь… — сказала она.

— Я тебя подвезу, — сказал Лу Янь. — Ты же только что чуть в обморок не упала.

Цзянин обняла себя за плечи и услышала, как колеса зашуршали по гравию. Голос Лу Яня донесся до нее:

— Завтра пусть Тао Цзюсы посмотрит, я найду людей, чтобы переделать твою квартиру. А обо всем остальном поговорим потом.

Ей вдруг стало лень спорить. Она вяло ответила: — Хорошо. — И, словно вспомнив что-то, спросила: — У вас, наверное, дорого. Как рассчитывается стоимость?

Он даже не повернулся к ней: — Никак.

— …Все-таки давай посчитаем.

Машина только что выехала с парковки на главную дорогу завода, и после ее слов он снова резко затормозил.

Лу Янь какое-то время смотрел на груды металла за окном, а затем повернулся и встретился взглядом с Цзянин.

За семь лет она почти не изменилась.

Днем, с макияжем, она казалась немного чужой, а сейчас, без косметики, она была точь-в-точь как та старшеклассница с хвостиком.

Милое лицо, ясный взгляд, шелковистые черные волосы и…

…та же одержимость деньгами.

От этой мысли Лу Янь почувствовал легкое раздражение. Он сжал руку в кулак и ударил по рулю, коротко посигналив.

— Цянь Цзянин, — тихо произнес он. — Ты со мной считаешь деньги? Как ты собираешься со мной считать?

Она опешила от его вопроса.

Солнце быстро садилось, мир окрашивался в золотистые тона.

Она не смела смотреть ему в глаза и, отвернувшись к окну, уставилась на воробья, сидящего на ветке.

Вдруг ей стало смешно и нелепо.

— Да уж, — равнодушно произнесла Цзянин. — Мы с тобой были одноклассниками, жили вместе, собирались поступать в один университет, а потом ты пропал на семь лет, а перед этим я тебя еще и… соблазнила. Действительно, не посчитаешь.