С самого детства рядом с ней не было некрасивых людей. Впрочем, если делить красавчиков по категориям, Цзян Цзянь определенно относился к высшему сорту.
Как только она вышла из больницы, зазвонил телефон. Звонила Цзинь Хэ, спрашивая, когда она вернется. Ли Мэнвань ответила, что ведь договорились на после обеда, зачем так торопиться. У нее не было терпения слушать ее болтовню. Как только она положила трубку, ей позвонил ее друг детства Линь Чэнцы.
Он спросил: «Придешь поужинать?» Она согласилась. Завела машину и поехала по указанному адресу.
В больнице. Как только Ли Мэнвань ушла, Цзян Цзянь повторил те же слова.
— Судя по снимкам, у вас нет никаких отклонений, вы здоровы.
Девушка сказала: — Как же так, доктор!
Это, должно быть, была пациентка, которая вчера была на приеме, но не забрала результаты. Цзян Цзянь открыл ее историю болезни.
— Посмотрите еще раз внимательно, у меня в голове ведь только вы.
— … — Цзян Цзянь остановил движение мышью, безмолвный.
Девушка сказала: — Доктор Цзян, у вас есть девушка? Какие вам нравятся? Я вам подхожу?
Цзян Цзянь хмыкнул, солнечные лучи играли на его плече: — Нет, вы не подходите.
— Почему? Медсестры в больнице сказали, что у вас нет девушки.
— Правда? — спросил Цзян Цзянь.
— А они вам не сказали, что мне не нравятся девушки?
Девушка: — …
Цинь Цюнь только что проводил начальника Линя, который любил придираться к мелочам, и, похлопывая себя по груди, с облегчением вошел в кабинет.
— А я говорю, ты бы раньше сказал! Хорошо, что я подготовился заранее, попросил Сяо Аня привести все в порядок… Стоп, что у вас за взгляды?
Чрезмерно доброжелательный взгляд Цзян Цзяня заставил его поежиться. Девушка, держа КТ, встала. В ее глазах читалось сильное раздражение, а выходя из кабинета, она еще и бросила на Цзян Цзяня сердитый взгляд.
— Я так и знал! Все красавчики без девушек — геи!
Цинь Цюнь был в замешательстве. Когда девушка ушла, он спросил Цзян Цзяня: — Что это было? Что она от тебя хотела?
Цзян Цзянь не ответил, а спросил: — Время обеда. Пойдем поедим?
— Пойдем, конечно, пойдем, — ответил Цинь Цюнь. — Сегодня новый повар, медсестры из нашего отделения говорят, очень вкусно готовит.
Цзян Цзянь встал и направился к выходу. Цинь Цюнь пошел за ним: — Но почему ты сегодня такой активный?
— Настроение хорошее, можно? — Цзян Цзянь, подшутивший над ним, нажал кнопку лифта.
— Конечно, можно. А почему у тебя сегодня хорошее настроение?
— …
Цинь Цюнь забежал в лифт.
— Куда ты так спешишь? Подожди меня!
-
Линь Чэнцы: — Понг!
Линь Чэнцы: — Ху!
Линь Чэнцы: — Я беру карту!
— Ты сказал «поужинать», а это значит играть в маджонг? — Ли Мэнвань не успела до конца закатить глаза, как услышала насмешку Цинь Мяньюя: — Этот тип никогда вовремя не ест, только ты каждый раз об этом забываешь.
Ли Мэнвань, которую уже усадили за стол, посмотрела на свои карты и небрежно выбросила девятку бамбука.
Это она забыла. Линь Чэнцы — ее друг детства, их семьи жили по соседству.
Ее дом был под номером 13, дом Линь Чэнцы — под номером 14. В детстве он дразнил ее, говоря, что их номера вместе образуют 1314.
Окно ее комнаты выходило прямо на окно Линь Чэнцы, и, открыв его, можно было увидеть друг друга.
Они были из тех, кто друг другу надоел. Ли Мэнвань даже попросила отца Ли найти кого-нибудь, чтобы замуровать окно, чтобы с глаз долой, из сердца вон.
Известный в их кругах любитель маджонга, он страстно желал освоить все региональные варианты игры по всей стране.
В то время как другие молодые господа вкладывали свои первые деньги в медицинское оборудование, технологии или интернет, он инвестировал в маджонг-клуб в одном из переулков Верхней Столицы.
Повезло ему, надо сказать. Этот маджонг-клуб приносил прибыль каждый год, и к 23 годам Линь Чэнцы его филиалы были разбросаны по всем переулкам Верхней Столицы.
В Верхней Столице у него было уже несколько десятков филиалов. Цинь Мяньюй шутил, что он собирается создать в Верхней Столице собственную разведывательную сеть.
В настоящее время он планирует расширяться, открывая филиалы в Шанхае, Тяньцзине и Хэбэе.
Можно сказать, что среди наследников он был одним из самых успешных.
Если открыть его ленту в соцсетях, содержание было удивительно однообразным.
25 апреля: Вечером кто-нибудь играет в маджонг?
26 апреля: Вечером кто-нибудь играет в маджонг?
27 апреля: Вечером кто-нибудь играет в маджонг?
…
Ли Мэнвань тихо вздохнула, посмотрела на человека рядом и с подозрением спросила: — Я-то забыла, а ты? Почему ты тоже пришел?
Цинь Мяньюй замер на мгновение, а затем небрежно выбросил двойку кругов: — Понг. — Потом взял карту и ответил: — Все равно делать нечего.
Ли Мэнвань почувствовала, что с выражением его лица что-то не так. Тем временем Линь Чэнцы, проигравший несколько партий, кричал с противоположной стороны: — Нет, Цинь Мяньюй, ты сегодня что, не с той ноги встал? Так агрессивно играешь.
Ли Мэнвань задумалась о сегодняшнем дне и только тогда поняла, в чем дело.
Сегодня был непростой день. Сегодня Цяо Ин — ее лучшая подруга, а также объект безответной любви этого молодого господина (нет, не совсем безответной, он страстно добивался ее, но безуспешно, несколько лет молча оберегал, но все равно ничего не вышло) — уехала с новоиспеченным мужем в свадебное путешествие за границу.
Неудивительно, что он так расстроен.
Она выразила глубокое сочувствие и похлопала его по плечу.
— Молодым людям нужно смотреть вперед. Видишь, ты хоть и не женился на Цяо Ин, зато Юэ Яньци женился.
Цинь Мяньюй: — …
— Твои слова как нож в сердце, — сказал он с видом человека, которому все безразлично.
Игра в маджонг затянулась до пяти утра. Еду принес официант из отеля.
Маджонг-клуб принадлежал Линь Чэнцы. Наверху у него была баня, а еще выше — отель. Устав, можно было сразу пойти помыться и лечь спать — полный сервис.
Цинь Мяньюй был чем-то обеспокоен, Ли Мэнвань не хотела возвращаться домой, а Линь Чэнцы просто любил играть в маджонг.
Другой игрок, который присоединился к ним на время, очень устал и, махнув рукой, сдался, сказав, что пойдет спать, иначе умрет от переутомления. Осталось трое, и играть в маджонг стало невозможно.
Цинь Мяньюй первым встал, взял пальто и собрался домой спать. Ли Мэнвань спросила: — Куда едешь?
— В Сады Цзяндун, — ответил Цинь Мяньюй.
Ли Мэнвань тоже встала: — Подвези меня.
Она приехала на машине, но было слишком поздно, и она боялась вести машину уставшей.
У нее тоже была квартира в Садах Цзяндун, подаренная Ли Чжэндуном на совершеннолетие. Большая квартира площадью почти двести квадратных метров с хорошим ремонтом, с балкона которой открывался прямой вид на реку.
Видя, что оба собираются уходить, Линь Чэнцы хотел их задержать, но не мог.
Он вежливо сказал: — Могу открыть вам наверху представительский люкс.
— Нет, спасибо, я не привыкла к твоему гелю для душа. Твои «Апельсиновые Зелёные Источники» — это такой распространенный запах, что на улице из десяти человек у восьми такой же.
Линь Чэнцы сердито закатил глаза на Ли Мэнвань: — Этим пользуются даже в «Дубайском Паруснике», а ты еще и недовольна.
Цинь Мяньюй усмехнулся: — Эта барышня больше месяца закупала банные принадлежности, заказывала их и по воздуху, и по морю. Твой гель для душа для нее, конечно, унижение.
Ли Мэнвань хмыкнула и, принимая его шутку, ответила: — Именно.
Они ушли, не оглядываясь.
Количество пропущенных звонков от Цзинь Хэ на телефоне приближалось к 99+. У Ли Мэнвань разболелась голова от этого. Она все равно не вернулась домой, а поехала с Цинь Мяньюем в Сады Цзяндун.
Когда Ли Мэнвань приехала домой, уже почти рассвело. Пока играла в маджонг, ничего не чувствовала, но теперь, после поездки, ее одолела сонливость. Цинь Мяньюй передал ей сумку и, дождавшись, пока она войдет в дом, сказал: — Отдыхай. Я поехал.
— Угу, осторожнее в пути.
Первым делом, закрыв дверь, Ли Мэнвань с помощью пульта задернула все шторы в доме. Она бросилась в спальню, пересиливая сонливость, сняла макияж, приняла душ, переоделась в пижаму и забралась на свою ароматную мягкую кровать. Она проспала до полудня следующего дня, прежде чем вернуться в особняк Ли.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|