Расставание

Облака собирались и рассеивались, дни шли как попало.

Чэн Сяньюнь купил на уличной лавке бусы и надел их на руку Ци Сяо.

Тот посмотрел, убедился, что ничего необычного нет, и снова повернулся, чтобы войти в дом. В руке он держал нож, который сам выковал и сказал, что дарит его Чэн Сяньюню для самообороны.

Он собирался уходить, возвращаться в лагерь убийц. Он обещал, что вернется как можно скорее.

— Ты... — Чэн Сяньюнь увидел, что тот поворачивается, чтобы уйти, и наконец не выдержал, окликнув его. Мужчинам говорить какие-то нежные слова прощания казалось совершенно неуместным. Он долго собирался с мыслями и сказал только одно: — Ци Сяо, ты должен вернуться до того, как созреют арбузы. Мне еще нужна твоя сабля, чтобы их резать.

Ци Сяо молча посмотрел на драгоценную саблю за спиной. Этим клинком убивали людей, недавно его использовали для розжига огня, вешали у двери для отпугивания злых духов, а Чэн Сяньюнь одалживал его деревенскому Ван Эрню для забоя свиней. И он действительно собирался использовать его, чтобы резать арбузы?

Он глубоко посмотрел на Чэн Сяньюня и снова сказал: — Я вернусь как можно скорее.

Повернувшись, он ускакал на коне. Он оглянулся трижды, и каждый раз Чэн Сяньюнь не оборачивался. Ци Сяо усмехнулся. За время, проведенное вместе, он, кажется, понял его. Этот человек выглядел красиво, иногда говорил мягко, но когда дело доходило до расставания, его сердце было холодным как лед, твердым как железо, очень решительным. Но сказать, что он совсем не волновался, он тоже не мог.

В третий раз, когда он обернулся, Чэн Сяньюнь стоял у двери и щелкал семечки. Ци Сяо слабо улыбнулся. Ему очень нравилось ощущение, когда в руке постоянно что-то есть.

Ци Сяо ушел. Чэн Сяньюнь положил то, что держал в руке, на стол, и улыбка исчезла с его лица.

Он снова задумчиво смотрел на облака в небе. Облака собирались, потом рассеивались, рассеивались, потом снова собирались.