Глава 11 (Часть 2)

Величественная и строгая госпожа генерал была немногословна. В юности она лишь тайком из-за ширмы подглядывала за своим юным генералом. Одного взгляда хватило, чтобы посвятить ему всю жизнь.

Люди, шедшие с ней, относились к ней с почтением, но держались на расстоянии. Они никогда не обсуждали госпожу генерала за ее спиной.

Я знаю, летописцы должны были бы написать о ней книги, воздвигнуть ей памятник.

Ради своего невинно погибшего мужа она целых десять дней била в Барабан для жалоб перед главным дворцом Девяти Небес. Она спорила с сановниками в тронном зале, обращалась напрямую к правителю. Своим хрупким телом она отстаивала честь тридцати тысяч воинов Резиденции Чжэньсихоу, смывала клевету со своего юного генерала Ци Угуна.

Но она была не только госпожой генералом, она была Хань Шаоин. В детстве она вместе со слугами лазила через стены и играла с мечами. Тот деревянный меч, заброшенный на дно сундука… она уже и не помнила, когда в последний раз касалась его…

Каждый из них нес свою тяжелую ношу, двигаясь вперед…

Лишь я одна, казалось, имела цель, но в то же время не имела пристанища.

Чему подобна жизнь повсюду? Наверное, следу диких гусей на снегу и грязи.

Чжоу Жэньцин был из уезда Ланьань. У него тоже не было родителей.

Семья Чжоу была знатной в тех краях. В тот год весна была очень теплой, и госпожа Чжоу родила близнецов.

Старшего назвали Чжоу Жэньцин, младшего — Чжоу Жэньхэ.

Братья были очень похожи, единственное отличие — маленькая красная родинка за ухом у младшего.

Старший был умен, ловок и честен — гордость семьи в глазах старших. По сравнению с ним младший казался совершенно обычным, и ему никогда не уделяли много внимания.

Когда им было по семь лет, в их краях странствовал босой даос. Хозяйка дома Чжоу была добра и щедра. Когда даос проходил мимо их дома, она устроила пир в его честь.

После пира даос сделал предсказание для старших семьи Чжоу: из двух сыновей один станет одиноким гусем, что превратится в могучего орла, а двое вместе останутся цыплятами.

Старейшины рода, услышав это, решили избавиться от младшего брата.

Старший брат, Чжоу Жэньцин, подслушал их разговор. В ту ночь он решил умереть вместо брата.

Братья в последний раз «поменялись личностями».

Чжоу Жэньцина бросили в реку, но он чудом выжил.

Однако он не смог пережить бедствия и несчастья того года.

Он был моим единственным близким другом среди беженцев.

Он всегда, как старший брат, заботился обо всех нас.

Он говорил, что у него тоже есть тайное желание — самому побыть тем, кого защищают.

В ту ночь звезды сияли особенно ярко. Он лежал с затуманенным взором и бормотал: «Смотреть на звезды… мы на горе смотрим на звезды… плетем венки…» В ту ночь я долго несла его на спине.

Всю дорогу я звала его по имени. Я принесла его на холм. Он вобрал в свои глаза все звезды неба, осветив ими путь в подземный мир. Я надела ему на голову сплетенный венок. Не знаю, был ли этот цветочный аромат запахом его детства, но светлячки тихо осветили красную родинку за его ухом.

С нами шла еще одна женщина, потерявшая рассудок.

Она часто сжимала в руке деревянную фигурку.

Ее глаза ослепли от слез, она не видела дороги, часто падала со скал, вся покрытая ранами.

Ночами, когда я не могла уснуть, я часто слышала, как она плачет, глядя в небо, и шепчет имя своего сына.

У нынешнего императора был младший сын по имени Хэлань Юй. С самого его рождения его отец, Хэлань Ган, начал многолетние войны. Во время семилетней войны за восстановление власти Хэлань Юй случайно потерялся. Ему тогда было семь лет.

В то время ван Хэлань [Ган], потеряв двух сыновей при штурме Яньчэна, приказал истребить всех жителей города в день его взятия.

Яньчэн был осажден семь дней. Наконец, у защитников города иссякли силы, и не осталось никакой надежды.

По приказу вана армия ворвалась в город. Пожар в городе бушевал три дня и три ночи, как предостережение миру — гнев императора простым людям не вынести.

Сын охотника из города, Цзи Сяосяо, за месяц до этого нашел в лесу грязного Хэлань Юя, когда собирал хворост, и привел его домой.

Они вместе играли, вместе работали.

Отца Цзи Сяосяо два года назад забрали в армию, и с тех пор о нем не было вестей.

Маленький Хэлань Юй был очень мил. Он смешил женщину, потерявшую мужа, чтобы она не так грустила.

Он терпеливо слушал упреки Цзи Сяосяо.

Детское счастье просто — одна гримаса могла заставить серьезного Цзи Сяосяо рассмеяться.

Когда Цзи Сяосяо узнал, что Хэлань Юй — сын мятежного вана, он не выдал его городским стражникам.

Он хранил эту тайну, даже когда город окружили, и ван Хэлань объявил о грядущей резне.

Лишь в самый последний момент, когда острые клинки солдат занеслись над ними, когда тучи стрел покрыли каждый уголок города, он выбрался из погреба.

Рискуя жизнью, он повел маленького Хэлань Юя, чтобы передать его вану Хэланю.

Но они не успели добежать до улицы — их схватили солдаты. Ослепленные жаждой наживы, солдаты не стали слушать их слов.

Пожар в городе бушевал три дня.

Ван Хэлань нашел на пепелище остатки одежды сына. Закаленный в боях правитель не выдержал и упал.

Позже, когда ван Хэлань взошел на трон, Яньчэн был переименован в Няньэр — «Помнящий о сыне». Здесь император потерял троих сыновей.

Каждый год 12-го числа 7-го месяца император с императрицей приезжали сюда почтить память своих сыновей. В этот день всем жителям Поднебесной запрещалось смеяться. Чиновники по ритуалам говорили, что они, как подданные императора, должны разделить с ним скорбь утраты…

А потом… потом я встретила свет в своей беспросветной жизни. Его звали Цзян Чуси, Учёный из Павильона Вэньюань.

Небесная Кара не прекращалась, мир людей был охвачен смутой.

Он отличался от тех, кто сидел в высоких залах. В его взгляде всегда была тень печали.

Должно быть, это была осень, когда все цветы увядают. Его фигура в темно-красном чиновничьем халате предстала моему взору. Сначала я подумала, что это Чжоу Жэньцин воскрес из мертвых, и от этого не могла спать по ночам.

Он сказал: «У меня был младший брат, в юности его унесло на запад рекой [Цзян]…»

Я спросила его, жалеет ли он, что потерял должность из-за Старого Первого Министра.

Он ответил, что защищает не трон семьи Хэлань, а народ Поднебесной.

Я выдумала имя бога — чтобы вершить правосудие от имени Небес, чтобы спасти других и себя. Как смешно, я лишь обманывала других и себя…

На 28-й год Небесной Кары небо стало опускаться все ниже, дышать становилось все труднее.

В ту ночь был спешно отправлен указ, посылавший Цзян Чуси за тысячу ли на юг. Его бросили в тюрьму по ложному обвинению, но он не роптал.

Тысяча ли на юг, три шага — земной поклон, девять шагов — земной поклон. Молитва о том, чтобы солнце снова взошло над миром людей.

Старики говорят, что в Юго-Западных Землях есть Лестница, Поддерживающая Облака. Она является тем, кому суждено.

Совершив три тысячи поклонов на ее ступенях, можно увидеть Си Ванму и попросить ее разрешить мирские дела.

У подножия Божественной Горы раскинулось море цветов, а под цветами — горы костей.

Чжоу Жэньцин, ты тоже здесь?

Люди говорят, что мудрецы прошлого обрели бессмертие и вознеслись, чтобы вопросить горных богов от моего имени.

Когда я увидела всех богов и будд в главном зале, они сидели с полузакрытыми глазами, высокие и величественные.

Я долго стояла посреди зала, но не услышала ответа.

Куртизанка из веселого квартала десять лет танцевала для богов на вершине горы, но и ей боги не ответили.

Если боги существуют, зачем страдают верующие?

Я пошла вниз по божественным ступеням. С небес донесся сострадательный голос: «Раз взошла в чертоги богов, забудь о мирской пыли».

Возможно, я ослышалась. С небес никогда не доносилось ни звука.

Я обернулась и взглянула на ряд высоких, строгих статуй богов. Необъяснимое чувство одиночества охватило мое сердце. Я медленно произнесла: «Сотни страданий мира людей неразрешимы».

Конец.