После того как Цяньлун не нашел человека, от которого его сердце забилось, он снова перевел взгляд на окружающих его Фэйпинь. Некоторые Фэйпинь ранее заметили его сосредоточенный взгляд, направленный куда-то в сторону, но, посмотрев туда и не обнаружив ничего особенного, перестали обращать внимание, решив, что Император просто обдумывает стихи.
Цяньлун сначала посмотрел на Хуанхоу. Их взгляды встретились. Хуанхоу слегка улыбалась. Цяньлун взглянул и отвел взгляд. Улыбка Хуанхоу была слишком чопорной, словно застывшей, совершенно безжизненной и лишенной всякой энергии.
Затем он перевел взгляд на Гао Ши. Гао Ши как раз смотрела в его сторону, застенчиво улыбнулась и опустила голову, обнажив свою белую тонкую шею. Гао Хуэйжу всегда знала, что Императору нравится ее застенчивый вид, особенно нежность этого опущенного взгляда, словно нежный водяной лотос, не выдерживающий прохладного ветра. Она всегда знала, как максимально использовать свои преимущества, но на этот раз это не сработало. Цяньлун был недоволен ее улыбкой. Улыбка Гао Ши была слишком фальшивой, нереальной, как цветок в воде, лишенной заразительности.
Он продолжил переводить взгляд. На этот раз он увидел Сяньфэй. Но разве это была улыбка? Уголки ее губ лишь слегка дернулись. Незнающий мог бы подумать, что у нее нервный тик.
Он продолжил смотреть. Улыбка Суцзя Ши была слишком фальшивой, улыбка Цзинь Ши — с самодовольной ухмылкой, улыбка Кэлиете Ши — застывшей, улыбка Лу Ши — слишком спокойной. Чэнь Ши была одета похоже на ту очаровательную женщину, но ее спокойное лицо совсем не походило на то. Поскольку Цяньлун находился на некотором расстоянии от павильона, он не мог четко разглядеть детали украшений. Бай Лин сейчас снова опустила голову, словно тихая кукла, поэтому Цяньлун без колебаний пропустил и ее. Что касается остальных Чанцзай и Даин, то, по мнению Цяньлуна, их улыбки были либо слишком льстивыми, либо безэмоциональными, либо просто скучными и безжизненными. Он долго смотрел, но так и не увидел того трогательного улыбающегося лица. Наконец, Цяньлун почувствовал раздражение. У Шулай, будучи личным главным евнухом Цяньлуна, почувствовал изменение настроения своего господина раньше других. Подумав, что Император устал от щебетания этих женщин, он сказал: — Император, банкет уже готов. Не желаете ли переместиться в Восточный Юйхуаюань? Там слуги также расставили много свежих цветов. И любоваться цветами, и пировать можно будет одновременно.
Цяньлун бросил на У Шулая одобрительный взгляд. На сегодняшнем банкете будут присутствовать все женщины гарема. Посмотрим, куда сможет убежать это милое маленькое существо.
Толпа величественно переместилась из Западного Юйхуаюаня в Восточный Юйхуаюань. Банкетные столы действительно были расставлены аккуратно, и все расселись согласно своим рангам.
Цяньлун собственноручно вставил в прическу Гуйфэй заколку с фениксом. Нефритовый феникс на конце заколки словно собирался взлететь навстречу ветру. Великий поэт династии Тан Ли Шанъинь писал в своем стихотворении: «Яркий не веер луаня, вздымающаяся потеря заколки феникса». Такая необычайно роскошная заколка, да еще и вставленная самим Императором, заставила глаза всех присутствующих женщин покраснеть от зависти, особенно Хуанхоу. В конце концов, феникс всегда был исключительным украшением для Хуанхоу. Гуйфэй носить заколку с летящим фениксом было не по правилам, но раз ее вставил сам Император, никто ничего не мог сказать. Как же это могло не вызвать у нее возмущения?
Подарок Императора уже был вручен, и другие Фэйпинь также по очереди преподнесли свои подарки. Хуанхоу с натянутой улыбкой подарила набор рубиновых украшений для прически. Увидев выражение лица Гао Ши, когда та принимала украшения, Хуанхоу наконец почувствовала облегчение. Этот набор украшений был очень дорогим, и Хуанхоу подарила его без сожаления. Ярко-красные рубины всегда пользовались большой любовью у Фуцзинь из княжеских дворцов и знатных семей. Хотя в императорской семье ярко-желтый цвет считался высшим, ярко-красный также не каждый мог легко носить. Как бы высоко ни стояла Гуйфэй, она все равно считалась лишь боковой женой, а не главной. Гао Ши могла носить ярко-желтый и ярко-красный, опираясь на благосклонность, но у нее не было законного основания, поэтому она чувствовала себя неуверенно.
Подарки от остальных были вполне обычными, ничего особо выдающегося или неуместного. Высокопоставленные Фэйпинь не хотели проявлять чрезмерную лесть по отношению к Гуйфэй, поэтому дарили в основном украшения и предметы интерьера. Даин и Чанцзай просто передавали подарки человеку, специально назначенному во дворце Гуйфэй для приема подарков, у них не было возможности лично вручить подарки и показать себя. Таким образом, кроме небольшого неудобства, доставленного Хуанхоу Гао Ши, остальные подарки Гао Ши приняла с обычной улыбкой.
Когда Бай Лин велела Маме передать подарок, Цяньлун наконец смог разглядеть лицо этой Чэнь Гуйжэнь, которая все время сидела, опустив голову. Цяньлун совершенно не мог найти в своей памяти никаких воспоминаний о ее внешности. То, что он вообще помнил о существовании такой Гуйжэнь, уже было неплохо. Присутствие Чэнь Гуйжэнь было слишком незаметным. Но на этот раз Цяньлун запомнил Чэнь Гуйжэнь надолго, потому что это была именно та женщина, которую он искал. Но почему женщина, которая могла так счастливо и довольно улыбаться, теперь имеет такое спокойное лицо? Если бы он не был уверен, что это ее лицо, он бы не поверил, что это один и тот же человек.
Бай Лин подняла голову и мельком взглянула на Императора, сидевшего во главе стола, на Хуанхоу слева и Гуйфэй справа, а затем спокойно опустила голову. Эти трое наверху, по мнению Бай Лин, были менее привлекательны, чем рыбные рулеты в кисло-сладком соусе на столе. Она только что оправилась от болезни, и Мама с Мо Цзюй кормили ее только легкой пищей. Хотя это было вкусно, ей хотелось мяса! Сейчас на столе стояло такое аппетитное мясо, где уж ей было до других? Если бы Мама не напомнила, что Император еще не объявил о начале банкета и нельзя брать палочки, она бы уже начала есть.
Цяньлун тайком наблюдал за ней и убедился, что Чэнь Гуйжэнь действительно та женщина, которую он искал. Когда она смотрела на него, Хуанхоу и Гуйфэй, ее взгляд был чистым и ясным, без тех скрытых, мрачных, завистливых и ревнивых сложных эмоций, которые были у других женщин. Самым убедительным для него было ее нетерпеливое выражение лица, когда она смотрела на еду. Такое жадное до еды выражение, наверное, только она могла показать так естественно, и оно вызывало такое умиление, что хотелось тут же ее накормить.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|