Глава 12: Отчуждение

С того момента, как Бе Хайюэ увидела эту сцену, ее сердце словно потеряло вес, повисло, дрожа от растерянности.

Она не знала, как смотреть на него, словно совершенно разучилась это делать. Каждый раз, видя его, встречаясь с его взглядом, она невольно отворачивалась и поспешно уходила.

Ночью было то же самое. Как только наступали сумерки, она притворялась усталой, сворачивалась на кровати и делала вид, что спит.

Он... оказался женщиной... В тот миг, когда она узнала правду, сердце Бе Хайюэ словно было растерзано острыми когтями. Чувства, которые она испытывала к нему, превратились в комок камней, покрытых шипами, или в горячий картофель — настолько неуместный, что его некуда было деть.

Она... влюбилась в женщину.

При одной мысли об этом она чувствовала себя абсурдной, смешной, не зная, как смотреть на него, а тем более как смотреть на себя.

Почему она не заметила?

Почему она не разглядела?

Бе Хайюэ была так расстроена, что почти плакала.

У него действительно было лицо с правильными чертами, склоняющееся к нежной красоте, копна черных волос, уложенных в простую мужскую прическу, и мускулистое тело, гораздо более крепкое, чем у женщины. Не говоря уже о его низком, нежном голосе, похожем на шум прибоя, который она совершенно неправильно истолковала.

Зачем он так подшутил над ней?

Зачем заставил ее полюбить его, чтобы потом она узнала, что он женщина?

Она не знала, что делать, что делать...

Он, конечно, видел странности Бе Хайюэ в последние дни, но на лице его было привычное равнодушие, он не хотел расспрашивать. Только незаметно для себя его взгляд на Бе Хайюэ стал дольше, а глубокий смысл в этом взгляде — сильнее. Бе Хайюэ этого не замечала, и он сам тоже.

В ту ночь луна была почти полной, серебристый диск, еще не совсем круглый, отражался на темной поверхности моря, создавая рябь, которая освещала берег у дома, где стояла одинокая тень, словно готовая быть поглощенной ночью.

Он согнул одно колено и сидел, прислонившись к прибрежному камню у дома, глядя на небо и луну, сливающиеся с морем. В его глазах была лишь холодная ясность, словно сквозь эту ясность можно было увидеть пустоту и одиночество в глубине его души.

Луна перед ним, отражаясь на море, казалось, стала двойной, но на берегу он был лишь одинокой, холодной тенью.

Возможно, ему следовало отпустить ее раньше.

Как он и решил вначале: как только раны Бе Хайюэ заживут, они разойдутся по разным сторонам света, не имея больше ничего общего.

Тогда его сердце не было бы незаметно затронуто ею, и он не чувствовал бы печали и разочарования из-за ее недавнего отчуждения.

Но что с того, что его сердце затронуто ею?

Этим чувствам нельзя было дать волю, их нельзя было раскрыть.

Даже если она приняла его за мужчину, он знал в своем сердце, что это не так.

Такие чувства наверняка испугали бы ее, верно?

Чувства... Неужели у него появились чувства к Бе Хайюэ?

Они возникли незаметно за время их совместной жизни, или же с того момента, как он увидел ее в ярко-красном парчовом платье у подножия обрыва, она заняла особое место в его сердце?

Потому что в тот миг он подумал, что "она" вернулась, но, подойдя ближе, увидел, что это не так, и все же привел ее обратно.

Когда-то "она" ушла отсюда в ярко-красном парчовом платье; теперь Бе Хайюэ пришла сюда тоже в ярко-красном парчовом платье.

Возможно, он любил не Бе Хайюэ, а те чувства, с которыми так и не смог попрощаться, те чувства, о которых он помнил, но которые закончились ничем.

Бе Хайюэ просто случайно совпала с тенью "ее" в его сознании.

Возможно, это шанс, данный ему Небесами, чтобы он смог поставить точку в этих чувствах.

После этого, возможно, он проживет одинокую жизнь, возможно, встретит новую судьбу, но он будет, как этот прибой, наступать и отступать вместе с волнами.

Под покровом ночи он тихо опустил глаза. В своем сердце он тихо... принял решение.