Глава 4. Не смей просто так зариться на чужого соседа по парте

В каждом классе есть самые разные люди, и Ся Чань чувствовал, что в его новом классе у каждого было своё яркое лицо.

Например, его сосед по парте, который выглядел холодным и неприступным, но многие его поступки казались Ся Чаню простоватыми, и, глядя на него, Ся Чань невольно представлял себе образ Медведя Босса (прим.: персонаж китайского мультфильма). Например, его классный руководитель, нежный, как нефрит, похожий на интеллигента времён Китайской Республики. Он никогда не ограничивал учеников авторитарными методами, а заботился о них, как весенний ветерок, и влиял на них своим чистым, как лунный свет, характером и несравненной элегантностью.

Ся Чань был уверен, что его учитель физики, тот самый холодный учитель, которого он встретил у дверей учительской, очень хорошо ладил с классным руководителем Шэнь Цином.

Учителя физики звали Гу Чаолай. Благодаря ему Ся Чань испытал, каково это — быть учеником властного директора.

Белая рубашка, чёрные брюки, очки в золотой оправе — властный директор, вылезший прямо из книги, стоял на трибуне.

Возможно, это и есть легендарный «герой из книги»?

Учитель физики своим стандартным обликом властного босса привлёк группу преданных поклонниц среди девочек-подростков, хотя он редко улыбался на уроках и часто смотрел на учеников, неспособных ответить на вопросы, взглядом, словно свысока на простых смертных.

Но какая разница? Внешность — это справедливость, а выпускник престижного вуза и отличные профессиональные знания заставляли учеников невольно подчиняться.

Шэнь Цин и Гу Чаолай были людьми с сильной харизмой: один — как нежно текущая весенняя вода, другой — как недоступная горная вершина. Однако горная вершина ради воды отбросила всё своё высокомерие.

Ся Чань не раз видел нежную улыбку Гу Чаолая, когда тот выходил из класса, встречая входящего Шэнь Цина.

Весенняя вода растапливает снег, лунный свет рассеивает иней.

Вода не может течь вверх, но высокая горная вершина может склонить свой хребет, став путём под ногами воды.

Ся Чань снова засмотрелся на двух людей, которые прошли мимо друг друга у дверей класса. Цзян Байюй помахал рукой у него перед глазами: — Эй, тебе тоже нравятся такие, как учитель Гу?

— А? — Ся Чань не услышал его вопроса.

— Я говорю, тебе тоже нравятся такие люди, как учитель Гу? — тон Цзян Байюя едва заметно ускорился. Он всё ещё выглядел таким же циничным, его чёрные жёсткие волосы были похожи на его взрывной характер, а чёрный цвет в его глазах был бездонным.

— Нравятся, — учитель Гу очень хорошо преподавал, не задерживал после звонка, и домашнего задания было немного. Таких учителей, естественно, многие любили.

Ся Чань не был исключением.

— Не понимаю вас, что тут может нравиться? Холодная глыба, столько времени прошло, а он ни разу нам не улыбнулся, — Цзян Байюй закрутил ручку в маленький кружок, и взгляд Ся Чаня переместился от двери к кружку, который он крутил.

Ся Чань думал про себя, как Цзян Байюю удаётся так ровно крутить ручку, и чтобы она не падала.

Он смотрел на крутящуюся ручку и слушал, что Цзян Байюй скажет дальше: — Тебе не стоит любить такой тип. Выбери другой.

Ся Чань редко удостаивал взглядом красивое лицо Цзян Байюя с густыми бровями и большими глазами. — Эм? К-какой тип?

Его круглые глаза широко распахнулись, а после этого вопроса он дважды моргнул, его длинные ресницы хлопали вверх-вниз, выглядя довольно невинно.

— Например, красивый, немного более разговорчивый, который может тебя разговорить, — то ли от взгляда Ся Чаня, то ли от того, что эти слова имели определённый смысл, Цзян Байюй почувствовал себя неловко. Он не знал, почему сказал это, и на кого указывал человек в его словах?

— Т-ты?

Маленький кружок на кончике пальца внезапно исчез, ручка упала на парту с резким звуком.

Оказывается, Цзян Байюй не такой уж и крутой!

Ся Чань всё ещё смотрел на него своими круглыми глазами. Теперь он лежал на парте, повернувшись к Цзян Байюю.

Цзян Байюй иногда думал, что Ся Чань довольно вредный. Он всегда выставлял чужую неловкость напоказ, а потом с невинным видом спрашивал, прав ли ты.

К счастью, Цзян Байюй не был стеснительным или застенчивым человеком. Даже если Ся Чань прямо разоблачал его маленькие мысли, он мог тут же отбросить эту неловкость и смело признаться.

Он потыкал в деформированную от давления щёку Ся Чаня. На белой нежной коже появилась маленькая ямочка. Цзян Байюй сказал: — Да, разве тебе не нравится такой хороший сосед по парте, как я? Ты мой первый сосед по парте с тех пор, как я поступил в старшую школу, — Цзян Байюй с удовольствием продолжал тыкать его в щёку, не сильно, и снова спросил: — Нравится или нет?

— Н-не нравится, — Ся Чань полностью уткнулся лицом в руки, его голос звучал немного приглушённо, но Цзян Байюй всё равно его услышал.

Рука Цзян Байюя повисла в воздухе. — Не смей не любить.

Он посмотрел на круглый затылок Ся Чаня и его короткие волосы и повторил про себя.

Не смей не любить, я буду прикрывать тебя всю старшую школу!

Был ещё один жаркий полдень. Цикады, спрятавшись в густой листве, издавали хриплые крики, прерывающиеся, но нескончаемые.

Вентилятор, висящий на потолке класса, непрерывно гудел, его лопасти быстро вращались, издавая скрип, словно не выдерживая нагрузки. Казалось, он вот-вот упадёт.

Но каждый ученик, вышедший из старшей школы, скажет вам, что такое беспокойство совершенно излишне.

В классе осталось немного учеников, только несколько человек на передних рядах уткнулись в книги.

Остальные собрались у окна, они образовали небольшой круг, в центре которого оказался Ся Чань.

— Ся Чань, ты перевёлся из Тринадцатой школы? Говорят, тамошние ученики очень любят драться, это правда или нет?

Девушка рядом хлопнула по плечу парня, задавшего этот вопрос. — Эй, зачем ты его об этом спрашиваешь? Я просто хочу послушать, как он говорит, он так мило говорит.

— Да-да, Ся Чань, скажи что-нибудь, ты такой милый, — несколько девушек поддержали её.

— Ся Чань, когда ты пришёл в первый день, я подумала, что ты супер крутой. Представился всего четырьмя иероглифами, даже учителя Шэня сбил с толку. Я тогда пожалела, что в нашем классе будет на одного милого мальчика меньше. Зачем мальчикам быть такими крутыми, конечно, они должны быть милыми!

Линь Сяохуэй возмущённо хлопнула по парте, а потом, подперев лицо руками, хихикнула. — Но я не ожидала, что ты так мило говоришь, скажи нам ещё пару слов!

Ся Чань тоже хихикнул, но от смущения.

Говорить было невозможно, признавать себя милым — тоже.

Он сидел прямо на стуле, положив руки на парту, словно первоклассник, ожидающий проверки учителя.

Он надеялся отделаться молчанием и глупой улыбкой от этой группы одноклассников, которые хотели полюбоваться его милотой.

Ся Чань сначала думал, что все эти люди — девушки, ведь только девушки так любят сплетничать, но, к его удивлению, среди них затесался один парень.

Парень в очках в чёрной оправе тоже с ожиданием смотрел на него.

Ох!

Моя проклятая милота, даже парней сделала такими любопытными.

Ся Чань молча ворчал про себя, плотно сжав губы.

Цзян Байюй вернулся с баскетбольной площадки, за ним шли Цзян Сюэчжэн и остальные.

Группа парней отряхивала волосы, мокрые от холодной воды. Жар с улицы они принесли обратно в класс, он шёл рука об руку с их юношеской энергией.

Цзян Байюй увидел, что Ся Чаня окружила толпа, щебеча и уговаривая его заговорить, и рявкнул: — Что тут происходит? Собрание?

Одна фраза врезалась в круг, вызвав тишину.

Круг людей автоматически разорвался, освободив место Цзян Байюя.

Цзян Байюй неторопливо отодвинул стул, сел, оглядел всех вокруг, а затем неторопливо заговорил: — Моё место, что ли, для ваших собраний?

Все немного боялись Цзян Байюя, потому что в большинстве случаев он был сговорчивым, но когда злился, был по-настоящему страшен.

Линь Сяохуэй, как маленькая мышка, съёжилась в щели и сказала: — Привет, какое собрание? Мы просто налаживаем отношения с новым одноклассником, боимся, что он стесняется с нами дружить!

Как мы посмеем использовать ваше место для собраний!

Линь Сяохуэй ворчала про себя.

Цзян Байюй приподнял веки и взглянул на неё, даже не прямо. Все в классе знали скверный характер Цзян Байюя. Когда он злился, он даже не смотрел прямо на людей, словно лишний взгляд мог повредить его глаза.

От этого взгляда Линь Сяохуэй почувствовала тревогу и захотела съёжиться до размеров зёрнышка риса и спрятаться в толпе.

Цзян Байюй неторопливо заговорил: — Он мой сосед по парте, а налаживать отношения… естественно, буду я.

Одноклассники, наблюдавшие за этим, были настолько поражены властным поступком Цзян Байюя, застолбившего соседа по парте, что тут же разбежались, как птицы и звери.

Но Цзян Сюэчжэн и остальные не боялись Цзян Байюя. Они давно были вместе и знали, что с собачьим нравом Цзян Байюя легко ладить, если гладить по шерсти, но провоцировать его тоже весело.

— Эй, наш Цзян-гэ всё-таки крут, даже личную жизнь соседа по парте себе присвоил.

Линь Ибай положил руку на плечо Цзян Сюэчжэна и подмигнул Цзян Байюю.

Они были частыми гостями у места Цзян Байюя, поэтому тоже познакомились с Ся Чанем и постепенно могли позволять себе небольшие шутки.

Обнаружив милоту Ся Чаня, они время от времени любили его подразнить.

— Чань-Чань, давай будь моим соседом по парте. Ты будешь говорить мне по одной фразе каждый день, а домашку я буду делать за тебя.

Цзян Сюэчжэн нагло дразнил Цзян Байюя.

Цзян Байюй бросил в него баскетбольный мяч, который тот поймал менее чем в полуметре от своего лица.

— Не смей просто так зариться на папиного соседа по парте, — сказал Цзян Байюй.

После этого Цзян Байюй спросил Ся Чаня: — Круто, да?

Чувство, когда тебя защищает сосед по парте.

Ся Чань немного подумал и ответил ему: — Просто… с-смущающе, и д-довольно… г-глупо.

Цзян Байюй: — ………