Глава 14

один звук, жалобно глядя на Харуко, которая все еще была взволнована вдалеке.

— Госпожа Харуко до сих пор не пришла позаботиться обо мне, а ведь она такая нежная и внимательная.

— Несбыточная мечта.

Ёхэй притворно насмешливо легонько ударил его кулаком по плечу.

— Слова Симидзу, кажется, помогли, он уже оправился.

Выражение лица Сакураги стало немного мягче, чем раньше, он злобно пробормотал себе под нос.

— Черт.

Стоило только немного коснуться, как этот судья все время свистел, свистел на меня, гения…

— Ладно, Сакураги.

Ёхэй встал.

— Не хмурься, мы выиграли матч, ты должен радоваться.

— Как шумно.

Голос раздался над головой Сакураги. Мицуи неизвестно когда появился за их спинами, глядя на Сакураги с явно недовольным выражением лица.

— Взбодрись.

Это только первый матч. Будущие игры будут все сложнее, и противники будут сильнее. Неужели ты собираешься все время так унывать?

Лицо Аяко заметно побледнело, ее тело слегка задрожало. Долго колеблясь, она наконец подняла глаза и посмотрела на него.

Взгляд Мицуи переместился на нее. Они не виделись много дней с того неприятного инцидента с наколенником. Сейчас они молча смотрели друг на друга, испытывая смешанные чувства.

— Ничего подобного!

Сакураги резко вскочил с земли, хлопнул себя по груди и громко рассмеялся.

— Верно сказано.

Пока я, Сакураги Ханамити, здесь, Сёхоку обязательно победит!

Ха-ха-ха… Я ведь гений!

— Как быстро меняется настроение.

Ёхэй тихо сказал, со смехом и беспомощностью вздохнув.

— Наконец-то он вернулся к своему обычному состоянию.

— Мы выиграли.

Мицуи не отрываясь смотрел на Аяко и вдруг улыбнулся, поджав губы.

Аяко замерла на месте.

Он впервые улыбнулся ей. Это была не обычная злобная насмешливая улыбка, а естественная улыбка, исходящая от искреннего чувства.

Аяко почувствовала, как ее сердце бешено колотится, словно готовое выпрыгнуть из груди. Сегодня Мицуи казался немного другим.

Через мгновение она очнулась и поспешно опустила веки.

— …Поздравляю.

В душе Ёхэя стало мрачно. Выражение ее лица, когда она смотрела на Мицуи, было таким нежным и полным чувств. Когда она смотрела на него так?

Взгляд Сакураги необъяснимо метался между ними. На мгновение все замолчали, каждый размышляя о своих невысказанных чувствах.

— Я пойду возьму напитки.

Сакураги явно не мог вынести такой ситуации. Говоря это, он украдкой взглянул на Ёхэя и смущенно удалился.

— Я…

Сердце Аяко терзалось. Она не могла смотреть в глаза Мицуи, который впервые обратил на нее прямое внимание, и в конце концов пробормотала.

— Я тоже пойду.

— Мицуи.

Когда Аяко отошла на такое расстояние, что уже не могла слышать, Ёхэй перестал мягко улыбаться, и его лицо стало серьезным.

— Будь с ней добрее.

С таким твоим отношением Симидзу очень тяжело.

Мицуи холодно взглянул на него, затем отвел взгляд и молча смотрел на удаляющуюся фигуру Аяко, погруженный в свои мысли.

Ёхэй тоже перевел взгляд на Аяко.

Это застывшее безмолвие продолжалось до тех пор, пока Аяко, неся три-четыре бутылки сока, не подошла ближе, и только тогда оно закончилось.

На расстоянии полутора-двух метров от них Аяко вдруг пошатнулась, ее конечности стали слабыми и бессильными, словно она вот-вот упадет — на левом колене Мицуи был именно тот наколенник, который она ему подарила!

Он… когда он его подобрал? Разве он не выбросил его в урну для мусора прямо у нее на глазах?

Аяко, потеряв дар речи, уставилась на него, молча поставив напитки, которые держала в руках.

Ёхэй и Сакураги с удивлением наблюдали за их реакцией, не понимая, что произошло.

Лазурное небо казалось вымытым чистой водой, глубоким и прозрачным. Солнечный свет, проникая сквозь облака, образовывал широкие веерообразные лучи, косо падающие на вход в зал.

Мицуи опустил веки, слегка покачал левым коленом с надетым наколенником и тихо сказал, обращаясь к Ёхэю.

— Честно говоря, я уже забыл, что через несколько дней у меня день рождения, и никогда в свой день рождения не получал ничего подобного.

Если и было что-то, то только шоколад от каких-то скучных девчонок… Можно сказать, это первый раз, когда я счастлив из-за дня рождения… Как сейчас, это сильно запечатлелось в моем сердце…

Сказав это, он поднял глаза и пристально посмотрел на Аяко.

— Спасибо тебе… за подарок.

Эти слова Мицуи заставили плечи Аяко слегка задрожать.

По ее щекам разлился румянец цвета розы, она в замешательстве взглянула на Мицуи, затем снова опустила взгляд, с трудом тихо пробормотав дрожащим голосом.

— Это ничего особенного.

— Хватит, Мицуи!

Ёхэй, словно потеряв терпение, снова поставил напиток, который только что взял, недовольно уставился на собеседника, нахмурился и низким голосом сказал.

— Ты уже отказал ей, перестань ее мучить!

— Какой же ты надоедливый.

Мицуи тихо усмехнулся, глядя прямо на Ёхэя с холодностью в минус пятьдесят градусов.

— Откажу я Аяко или нет — это наше с ней дело, посторонние, отойдите в сторону!

— Ты…

Лицо Ёхэя резко изменилось, он стиснул зубы, изо всех сил сдерживая гнев, вспыхнувший в его сердце.

Раз уж тебе совершенно наплевать на Симидзу, лучше бы ты сосредоточился на тренировке баскетбола там. Зачем ты снова ее провоцируешь?!

— Ёхэй?

Сакураги, вернувшийся на прежнее место с ведром для льда, тонко почувствовал сильный запах пороха и с удивлением оглядывал спорящих.

— О чем вы говорите? Я ничего не понимаю.

Своевременное появление Сакураги разрядило неловкую ситуацию.

Аяко в страхе взглянула на Ёхэя и, растерявшись, низко опустила голову.

Ёхэй понизил голос:

— Симидзу, здесь тебя ничего не касается, ты можешь уйти.

— Хорошо… хорошо.

Слова Ёхэя были для нее спасением.

Аяко рефлекторно поклонилась, крепко закусила нижнюю губу, повернулась и быстро выбежала за дверь.

— Мито.

В глазах Мицуи словно застыл лед. После паузы он с мрачным лицом равнодушно сказал.

— Ты ведь любишь Симидзу, да?

Но, пожалуйста, держись от нее подальше в будущем. Я говорю это только один раз.

Сказав это, он, не оглядываясь, вошел на тренировочную площадку.

— Акаги, начинаем тренировку.

— Ёхэй, что с тобой?

Сакураги с удивлением посмотрел на удаляющуюся спину Мицуи, в которой еще чувствовалась злость, и недовольно сказал.

— Зачем ты с Сан-тяном поругался?

— Он мне просто не нравится!

Ёхэй пробормотал себе под нос, внезапно повернулся и ушел.

— Этот Мицуи Хисаси…

**********

— Симидзу.

Ёхэй быстро сделал несколько шагов и догнал ее.

Аяко с грустью и оцепенением обернулась.

— Мито-кун.

Вечер, когда заходит солнце, действительно вызывал неописуемую гнетущую атмосферу.

Ёхэй смотрел на одинокую фигуру Аяко в сумерках и чувствовал, как его сердце разрывается от боли.

Он нерешительно открыл рот.

— Ты в порядке?

— …Лучше бы я не появлялась в баскетбольном зале…

Аяко, словно ища помощи, посмотрела на Ёхэя и тихо сказала.

Она опустила голову, глядя на свою тень.

— Я очень хочу его забыть… Я уже решила забыть его…

Снова подняв голову, слезы, скопившиеся в ее глазах, предательски тихо покатились.

— Но… я просто не могу этого сделать. Я такая глупая.

— Перестань.

Ёхэй отвел от нее взгляд. Он просто не мог говорить с такой Аяко.

Губы Аяко продолжали дрожать, она упрямо покачала головой и продолжила.

— Харуко попросила меня пойти, и я пошла.

Хотя я знала, что встречу его… я все еще надеялась, думая, что смогу относиться к нему как к обычному человеку… надеясь, что смогу начать новую жизнь…

Когда я увидела, что семпай Мицуи носит подарок, который я ему подарила, мое сердце словно пронзило иглой, так больно стало.

Говоря это, она плакала, выдавила из себя натянутую улыбку, а затем снова подняла руку, прижав ее к покрасневшему от слез кончику носа, и всхлипнула.

— …Как же стыдно.

Ёхэй молча смотрел на нее.

Глядя на такую беспомощную Аяко, он чувствовал, что не может оказать ей никакой моральной или физической поддержки.

Он поднял руку, чтобы вытереть слезы с ее лица, но в конце концов бессильно опустил ее.

Аяко рассеянно смотрела вдаль.

— Я всегда думала, что если семпай Мицуи взглянет на меня еще раз, если он скажет мне еще одно слово, я буду счастлива… Что мне достаточно просто смотреть на него.

Не выдержав, она закрыла лицо руками и заплакала.

— …Но сейчас я становлюсь все более жадной.

Как бы я ни старалась, мне все равно больно. Что же мне делать…

— Симидзу.

Сердце Ёхэя было в смятении. Долго размышляя, он нерешительно сказал сухим голосом.

— Если, я говорю *если*… Мицуи на самом деле тебя любит.

Аяко в шоке медленно подняла глаза, затаив дыхание, напряженно слушая.

Ёхэй не собирался говорить дальше, и они погрузились в короткое молчание.

Тихо вытерев слезы с лица, первой нарушила тишину Аяко.

— Какой смысл говорить об этом сейчас…

Ее голос почти исчез.

— Мицуи действительно удивительный.

Голос Ёхэя был горьким, он слегка усмехнулся, насмехаясь над собой.

— Всего лишь предположение, а ты уже совсем другая.

Похоже, ты пришла в себя.

— …Угу…

Аяко опустила глаза и кивнула.

— Раз ты в порядке, я пойду.

Сказав это, Ёхэй приготовился уходить.

— Мито-кун.

Аяко внезапно прервала его, глядя на Ёхэя, ее губы дрожали несколько мгновений, и она тихо сказала.

— Не могли бы вы, пожалуйста, не уходить?

Останьтесь… побудьте рядом со мной, хотя бы… всего несколько минут…

Сердце Ёхэя дрогнуло, он горько улыбнулся, незаметно избегая ее взгляда.

— Прости… Я не хочу быть чьей-то заменой.

Выражение лица Аяко стало еще более мрачным.

Небо становилось все темнее, туман рассеивался вокруг, окрестности постепенно расплывались.

— Это я должна извиняться, что обратилась к вам с такой неразумной просьбой.

Говоря это, она слегка кивнула ему.

— …Теперь я в порядке, спасибо вам.

— Правда?

— На этот раз я обязательно научусь, как его полностью забыть.

Словно подбадривая себя