Глава 6. Благородный муж как нефрит, меч как радуга

После утреннего приёма Нин Цзыхань обнаружил, что пошёл снег.

Он отправился во Дворец Цзяньнин, чтобы засвидетельствовать почтение Вдовствующей императрице. Та, как всегда, мягко улыбаясь, сказала Нин Цзыханю:

— В этом году снег запоздал.

Нин Цзыхань улыбнулся в ответ:

— Действительно, поздно. Но в этом нет ничего удивительного. Несколько лет назад снег шёл даже в третьем месяце.

— Говоря о снеге, я снова вспоминаю покойного императора. Он больше всего любил снег. Всё говорил, что хочет поехать на север посмотреть на снег. Говорят, северные снега величественны, бескрайние снежные равнины — поистине чудесное зрелище. Но государственные дела были неотложными, и покойный император так и не съездил.

Нин Цзыхань знал, что его матушка-императрица и батюшка-император искренне любили друг друга. После смерти отца матушка часто предавалась воспоминаниям при виде знакомых вещей. Слегка вздохнув, Нин Цзыхань сказал:

— Матушка-императрица и батюшка-император были глубоко привязаны друг к другу. Батюшка-император на том свете наверняка не хотел бы, чтобы матушка печалилась о нём. Матушке следует беречь своё здоровье.

Вдовствующая императрица тихо вздохнула:

— Ах, матушка стареет. После ухода твоего отца я чувствую, что силы меня покидают. У меня нет других желаний, кроме как надеяться, что у тебя и императорского супруга поскорее появится ребёнок, чтобы матушка могла насладиться семейным счастьем. Тогда я буду спокойна.

Услышав это, Нин Цзыхань поспешно сказал:

— Матушка-императрица здорова и крепкá, в будущем вы непременно увидите, как растут наши с Юньшуаном дети. Не беспокойтесь.

— Матушка сама знает о своём здоровье. Императорский супруг — хороший юноша, обращайся с ним хорошо.

Нин Цзыхань понял, что матушка боится, как бы он снова не стал холоден к Юньшуану, как прежде.

— Матушка, будьте спокойны. Императорский супруг — человек моего сердца, ваш сын-слуга будет хорошо о нём заботиться.

— Вот и хорошо. В гареме нелегко найти такого человека. Я немного устала от разговоров. У тебя много дел, возвращайся.

Нин Цзыхань откланялся и вернулся в Императорский кабинет.

Просмотрев несколько докладов, он понял, что очень скучает по Гу Юньшуану.

Как раз в этот момент вошёл Аньси и доложил Нин Цзыханю, что четыре наложницы отправились во Дворец Неиссякаемого Процветания, чтобы засвидетельствовать почтение императорскому супругу. Услышав это, Нин Цзыхань нахмурился и сказал Аньси:

— Подавать во Дворец Неиссякаемого Процветания.

Прибыв ко внешнему залу Дворца Неиссякаемого Процветания, Нин Цзыхань велел остальным слугам остаться снаружи и вошёл внутрь только с Аньси.

Он хотел сделать Гу Юньшуану сюрприз, поэтому не позволил Аньси докладывать о своём приходе.

Неожиданно, во внутренних покоях Гу Юньшуана не оказалось.

Лишь дежурный молодой евнух дремал в углу. Аньси подошёл и разбудил его, строго выговаривая:

— Глаза разуй! Не видишь, что Император пришёл?

Увидев Нин Цзыханя, евнух тут же упал на колени, моля о пощаде.

Нин Цзыхань ничего не сказал, лишь спросил, куда ушёл императорский супруг.

Молодой евнух торопливо ответил:

— Его Светлость императорский супруг отправился в задний двор упражняться с мечом.

Сердце Нин Цзыханя дрогнуло, и он немедленно направился к заднему двору. По пути он сказал Аньси:

— Убрать этого евнуха. Дежурить во внутренних покоях императорского супруга и спать — это значит совершенно не ставить Нас и императорского супруга ни во что.

Аньси понял, что император разгневан, и поспешно ответил:

— Ваше Величество, не гневайтесь. Этот слуга сейчас же его прогонит.

— Да, поторопись. И впредь лично отбирай всех слуг для Дворца Неиссякаемого Процветания. Если случится ещё хоть одна оплошность, Я спрошу с тебя.

Пройдя по длинному коридору заднего двора, Нин Цзыхань увидел Гу Юньшуана. В этот момент Гу Юньшуан, одетый в белое, изящно танцевал с Мечом Инея в руке.

Тень меча и белые одежды мелькали, сливаясь с летящим с небес снегом, завораживая наблюдавших.

Аньси хотел было доложить о прибытии императора, но Нин Цзыхань остановил его:

— Пока не докладывай. Пошли кого-нибудь принести Флейту из Холодного Нефрита. Ах да, и ещё кувшин вина Чжуецин.

Чжуецин было любимым вином Гу Юньшуана. Оно не было таким крепким, как другие вина, но обладало чистым, свежим ароматом, что очень соответствовало характеру Гу Юньшуана.

Каждый раз, когда Гу Юньшуан вот так, полностью сосредоточившись, упражнялся с мечом, у него возникало чувство, будто он один во всём мире. А падающий снег делал эту картину ещё более неземной.

В этот момент раздались мелодичные звуки флейты. Гу Юньшуан остановился и увидел Нин Цзыханя, выходящего из-за колонны коридора. Заметив, что Аньси не доложил о его приходе, Гу Юньшуан понял, что Нин Цзыхань не хотел его прерывать, поэтому не стал кланяться и продолжил танец с мечом под звуки музыки.

Когда Сяо Дунцзы вернулся с тёплой накидкой для Гу Юньшуана, он застал именно эту картину.

Парчовые одежды императора развевались, белые одежды его супруга летели в танце. Флейта и меч, звуки флейты и движения меча сливались в гармонии.

Сяо Дунцзы невольно цокнул языком. Как они подходят друг другу! Невероятно подходят.

Казалось, только такие люди достойны друг друга.

Когда мелодия закончилась, Гу Юньшуан опустил меч и хотел было поклониться, но Нин Цзыхань остановил его, взяв за руку:

— Впредь, если это не официальная церемония, не нужно кланяться.

— Этот недостойный слуга повинуется указу.

— И ещё, между нами не нужно использовать «Мы» и «этот недостойный слуга». Эти обращения слишком отчуждённые.

Сказав это, Нин Цзыхань взял меч из рук Гу Юньшуана, взмахнул им и сильным движением запястья начертал на свежевыпавшем снегу иероглифы своим мощным, энергичным почерком.

— «На снегу человек подобен нефриту, благородный муж не имеет равных в мире», — прошептал Гу Юньшуан, и его лицо залилось румянцем.

После перерождения Нин Цзыхань обнаружил, что Гу Юньшуан вовсе не так холоден и бесстрастен, каким казался в прошлой жизни. Напротив, этот человек был очень застенчив.

Поэтому Нин Цзыханю нравилось его поддразнивать. Но эти десять иероглифов были написаны от чистого сердца: и человек не имел себе равных, и меч был несравненным.

Нин Цзыхань стряхнул снежинки с плеч Гу Юньшуана, взял из рук Сяо Дунцзы тёплую накидку и заботливо закутал его. Затем он усадил Гу Юньшуана у жаровни, которую уже приготовил Аньси. На жаровне подогревалось вино Чжуецин.

Гу Юньшуан взял кувшин и налил по чарке себе и Нин Цзыханю. С лёгкой улыбкой он процитировал строки:

— «Зеленоватое свежее вино, красная глиняная печурка. Вечереет, небо грозит снегом, не выпить ли чарку?»

Увидев эту улыбку Гу Юньшуана, Нин Цзыхань почувствовал, как дрогнуло его сердце. Каждый раз, когда тот так улыбался, он терял всякое самообладание.

Нин Цзыхань не понимал, как этот человек мог так сильно измениться между прошлой и нынешней жизнью.

Подумав, он пришёл к выводу, что в прошлой жизни просто уделял ему слишком мало внимания.

Заметив, что Нин Цзыхань задумался, Гу Юньшуан протянул руку, собираясь помахать ею перед его глазами, но на полпути осознал, что это может быть невежливо.

Он уже собирался отдёрнуть руку, но Нин Цзыхань перехватил её и нежно прижал к своей щеке, тихо сказав:

— Юньшуан, мне так нравится это чувство. Будто мы обычная супружеская пара, проживаем так спокойно день за днём, пока оба не станем седыми.

Услышав эти слова, Гу Юньшуан улыбнулся ещё ярче. Он взял Нин Цзыханя за руку, поднял лежавший рядом меч и рядом со строками, написанными Нин Цзыханем, добавил ещё одну фразу.

Почерк Гу Юньшуана тоже был очень красив. В отличие от мощного почерка Нин Цзыханя, его иероглифы были исполнены изящества и утончённости, как и он сам.

Нин Цзыхань внимательно прочитал написанное Гу Юньшуаном: «Прекрасный муж в белом, друг в парче, утром вместе поём, вечером вместе пьём».

Поразмыслив, он понял, что именно такой жизни, должно быть, и желал Гу Юньшуан.

На самом деле, разве он сам не думал о том же?

Слава и богатство — это то, к чему он стремился в прошлой жизни. В этой жизни он хотел лишь быть рядом с человеком перед ним, до конца своих дней.

Нин Цзыхань повернулся и поцеловал Гу Юньшуана в лоб, сказав:

— Поверь мне, мы обязательно будем жить такой жизнью.

Гу Юньшуан снова улыбнулся:

— Я верю Вашему Величеству.

Нин Цзыхань наклонился к уху Гу Юньшуана и тихо прошептал:

— Знаешь ли, каждый раз, когда ты так улыбаешься, мне хочется тут же... наказать тебя.

Нин Цзыхань, без сомнения, увидел, как покраснели уши Гу Юньшуана.