Глава восьмая (Часть 2)

Ты уходишь или продолжишь жить втроем?

— Тяньци, Хао для меня как родной сын. Все эти годы он был моей опорой. Ты правда не можешь принять его? — с болью в голосе спросила она.

— Какой у меня может быть повод принять его?

— Он невиновен.

— Что еще?

Она не знала, что еще он хотел услышать. Разве "невиновен" — это недостаточно? Она помнила, как впервые увидела Хао — его крошечное тело, меньше двух с половиной килограмм, с трубками, борющееся за жизнь в инкубаторе. Он был таким маленьким, слабым, невинным и несчастным. С самого рождения отец не обращал на него внимания, а мать бросила его. В чем он виноват? Она не могла испытывать к нему ненависти, только жалость и материнскую любовь. Поэтому, с помощью врачей и полицейских, она стала его матерью. Имя Цзян Хао дал ему полицейский, и оно означало "небесный свет", символизируя не только небо, но и благодарность за родительскую заботу. Полицейский хотел, чтобы мальчик помнил, как мать заботилась о нем. Они оба были ранеными душами, которые поддерживали друг друга, и она не могла оставить Хао. Это было бы для нее хуже, чем вырвать сердце. Поэтому, когда он холодно спросил: "Что еще?", она молча повесила трубку.

За ужином за столом сидели только они вдвоем. Хао, чувствуя напряженную атмосферу, наконец заговорил:

— Мама, вы с дядей поссорились?

— Нет, — быстро ответила она.

— Почему он не приходит домой уже несколько дней? Он даже забыл твой день рождения. Он обещал отпраздновать его со мной, но нарушил обещание.

— Хао, не говори так о дяде! — мягко отчитала она, не желая, чтобы сын испытывал негатив к Тяньци. — Он уехал в командировку далеко, и это не его вина. Ты должен любить его так же, как и меня, понял?

— Понял, мама, — послушно кивнул он.

— Мама, ты выйдешь замуж за дядю? — спросил он через некоторое время.

— Почему ты спрашивашь?

— Потому что Ли Яньбо сказал, что его папа раньше был дядей, а потом женился на маме и стал отцом. Я хочу, чтобы дядя стал моим папой.

Ее сердце сжалось. Она думала, что ее любви достаточно, но сын все равно хотел отца. Она поняла, что была слишком самоуверенна. Этот вопрос она не могла решить, и это была ее вина. Если бы она сразу приняла Тяньци, все было бы иначе. Но она не могла сказать Хао правду.

— Хао, дядя и я не можем пожениться, — сказала она.

— Почему?

— Потому что он мой брат, а братья и сестры не могут жениться.

— Но ты Цзян, а он Гу. Вы не настоящие брат и сестра. Я спрашивал его, и он сказал, что любит тебя. Вы поженитесь, и он станет моим папой.

Ее глаза наполнились слезами.

— Мама, что случилось?

— В глаз попала соринка, — она вытерла слезы и улыбнулась. — Все в порядке.

— Мама, когда вы поженитесь? Я хочу, чтобы дядя стал моим папой.

Слезы снова навернулись на глаза. Она вытерла их и сказала:

— Хао, дядя шутил. Не слушай его.

— Но он сказал, что не шутит.