Глава 3. Часть 1

Глава 3

— Рад знакомству, Номер Три!!!

Услышав слова Усиня, все вокруг мгновенно стали серьезными и посмотрели на Жосюэ.

Номер Три? Жосюэ, услышав, как ее называют, растерялась. Ее особенно смутило слово «знакомству».

Что все это значит? При первой встрече с Цинчэн та ясно дала понять, что они соученики, да и по их дальнейшему общению было видно, что они хорошо знакомы.

Так почему же она, будучи их соученицей, вдруг стала незнакомкой? И если она «незнакомка», то откуда у нее этот странный «свой» номер?

Жосюэ была совершенно сбита с толку, и никто не знал, что сказать.

Больше всего она боялась внезапной тишины.

Шэнь Лянь беспомощно покачал головой и выпустил голубя, который тут же вспорхнул и улетел.

— Не говори, что ты в замешательстве. Мы все еще больше тебя не понимаем.

Жосюэ непонимающе посмотрела на него. Что, простое перемещение во времени привело к тому, что она разучилась понимать китайский? Что они вообще говорят?..

— С самого детства мы знали о существовании Номера Три, но никогда не видели, как она выглядит. Тот человек обращался с нами, как с товаром, не давал имен, а просто присваивал номера. Наверное, ему так было удобнее. Ха, лишь бы ему было хорошо… Мало того, он еще и оставил вакантным место Номера Три, ожидая, что кто-то его займет. Вот же старый негодяй! — возмущенно говорил Шэнь Лянь, в его голосе слышалось явное недовольство.

В его голове всплыли неприятные детские воспоминания: бесконечная носка воды, восхождения в горы, стойки мабу, спарринги, кулачные бои, тренировки с мечом… всевозможные изнурительные упражнения.

Бесконечные упреки, пот, слезы… изо дня в день, из года в год.

Выслушав его, Жосюэ мысленно сопоставила номера с именами: Номер Один — Усинь, Номер Четыре — Шэнь Лянь, Номер Пять — Цинчэн, Номер Шесть — Дай Баоцзянь, а Номер Три — она сама.

Услышав последние слова Шэнь Ляня, Усинь сжал кулаки, стиснув зубы, сдерживая порыв ударить его. «Терпение! Терпение!» — твердил он про себя.

— Перестань… — печально сказала Цинчэн. — Наставник уже ушел, зачем говорить такие вещи, мучить себя и других?

Как только Цинчэн заговорила, Шэнь Лянь тут же замолчал.

Когда все немного успокоились, Усинь посмотрел на Жосюэ. — Мы до сих пор не понимаем, что имел в виду Наставник. Он лишь сказал нам шестерым, что в день своей смерти мы должны отправиться в резиденцию Четвертого принца и забрать Фуцзинь, Номер Три, чтобы она проводила его в последний путь. Он сказал, что ты появишься в этот день. И действительно, день смерти Наставника совпал с днем твоей свадьбы… — Кто бы мог подумать, что за десять с лишним лет до этого Наставник уже знал дату своей смерти и день свадьбы Номера Три.

— Что значит «появишься»? Жосюэ просто не росла вместе с нами в храме, но она всегда была в столице. Раз уж Наставник так точно рассчитал дату, он наверняка знал, что Жосюэ и есть Номер Три. Зачем было скрывать это и заставлять нас ждать семнадцать лет, прежде чем мы сможем встретиться?.. — Цинчэн продолжила допрос, начатый Усинем. Если бы ей сказали раньше, у нее была бы подруга-ровесница.

— Это были слова Наставника… — Усинь не мог ничего объяснить и, повторив еще раз то же самое, сменил тему. — Но раз уж это его последняя воля, я должен ее выполнить. Сегодня утром я отправил вам всем письма с голубиной почтой, чтобы вы пришли на похороны, и специально попросил Цинчэн привести тебя…

После этих слов Жосюэ почувствовала некоторое облегчение. Эта история была действительно запутанной, настолько, что только Наставник мог знать всю правду.

Она окинула взглядом присутствующих. Если бы сегодня вечером за ней пришел кто-то другой из этой компании, то сейчас у нее болело бы не только шея…

Внезапно до нее, казалось, что-то дошло! Жосюэ с ужасом посмотрела на алтарь. Не было смысла устраивать весь этот спектакль, если только… если только их Наставник не знал, что Номер Три, которую он ждал, — не Уланара, а она, девушка из будущего. Это объясняло, почему он использовал слово «появишься» и почему им пришлось ждать семнадцать лет.

Чем больше она думала об этом, тем больше ее охватывал страх. Она невольно вздрогнула. Кем был этот Наставник, который заочно принял ее в ученицы, даже не встретившись с ней?

— Чего ты паришься из-за какого-то чудаковатого старикашки? — Дай Баоцзянь сделал большой глоток вина и пробормотал себе под нос, желая закончить эту бессмысленную дискуссию.

— Точно, только время мое тратит, — раздраженно добавил Шэнь Лянь.

— Ладно, давайте все вместе возложим благовония для Наставника, чтобы он упокоился с миром! — сказал Усинь, видя, что они выпустили пар.

С этими словами он подошел к алтарю, взял приготовленные благовония, зажег их и раздал Жосюэ и остальным.

Они встали рядом, поклонились и по очереди вставили благовония в небольшую курильницу перед урной с прахом.

Тут Жосюэ кое-что вспомнила. Информации было слишком много, и ей требовалось время, чтобы все переварить.

— Усинь, ты сказал, что Наставник говорил вам шестерым… Шестерым? — спросила она. Не считая ее, в комнате было всего четыре человека. Где же остальные двое?

— За мной, — сказал Усинь, и на его лице появилась нескрываемая печаль.

Все последовали за ним за алтарь, прошли через крытый переход и оказались в другой комнате.

Обстановка была простой: по обе стороны длинного стола стояло по три стула, а во главе стола — кресло с высокой спинкой.

— Я скучаю по тем временам, — сказала Цинчэн, проводя рукой по столешнице. Это было место, где они ели вместе с Наставником. Она медленно шла, словно прогуливаясь, погруженная в воспоминания, и на ее губах играла легкая улыбка.

Шэнь Лянь прыгнул на стол, пробежал по нему до конца, спрыгнул на пол и, вальяжно развалившись в кресле с высокой спинкой, заложил руки за голову с довольным видом.

Таким поведением он явно испытывал терпение Усиня.

Усинь глубоко вздохнул и про себя повторил: «Он уже взрослый, бить нельзя, бить нельзя».

Мебель в комнате была скромной, можно даже сказать, что здесь были голые стены. На этом фоне особенно выделялись обеденный стол посередине, старинный книжный шкаф у правой стены и два больших портрета на левой стене.

Жосюэ подошла ближе и остановилась, чтобы рассмотреть их.

На портретах были изображены два мальчика лет шести-семи.

У мальчика слева были пухлые щеки, но взгляд был очень проницательным. Он слегка приподнял подбородок, и от него словно исходило высокомерие.

Мальчик справа выглядел худым, с робким взглядом, вызывающим желание защитить его.

«Бам!» — Дай Баоцзянь плечом врезался в стену рядом с Жосюэ, напугав ее.

— Ты в порядке? — спросила она с беспокойством. «Не пей так много, если не умеешь», — подумала она, но не сказала этого вслух.

Дай Баоцзянь покачал головой со странным выражением лица, в котором смешались печаль и радость.