Смертельное Очарование

В номере на верхнем этаже тематического отеля в городе S комната была наполнена атмосферой близости, учащённое дыхание и невольные стоны наполняли всё пространство. Над кроватью висел тяжёлый балдахин из алой ткани, который всё равно не мог скрыть сплетённые на кровати тела. У мужчины была бронзовая кожа, спина покрыта потом. Платье-комбинация женщины под ним было разорвано, открывая вид.

— Вэй, ты так прекрасна... — Мужчина, обезумевший от страсти, тихо позвал её по имени. Его пылкий поцелуй тут же накрыл её губы и язык.

Глаза женщины, до этого чуть прищуренные, казалось, были погружены в эту страсть без остатка, но на самом деле в них таился острый блеск.

— М-м-м... — Её нежный стон заставил взгляд мужчины стать ещё более помутненным.

Наконец он оторвался от её чуть припухших губ, уткнулся лицом в её шею, нежно покусывая. В его поспешности всё же таилась нежная забота.

И в этот момент она наконец открыла глаза. В её чистых, холодных, пронзительных глазах таилась лёгкая нетерпеливость. Она смотрела в потолок, словно чего-то ожидая.

— Вэй... — Мужчина снова невольно тихо позвал её. Но в тот же миг, когда он поднял голову, его глаза внезапно закатились, и он обмяк, рухнув на Мужун Вэй.

Мужун Вэй смогла оттолкнуть такого большого мужчину одной рукой, не приложив ни малейшего усилия.

С восьми лет она проходила всевозможные тренировки, её вырастил лично Старый мастер. В тринадцать она стала профессиональной убийцей. Большая сила была лишь одним из её качеств; она владела самыми разными навыками: гипнозом, ядами, полётом по карнизам и стенам, китайской и западной медициной — во всём она была мастером.

Мужчина на кровати был мёртв, но как он умер, никто не знал. Пожалуй, даже когда прибудет судмедэксперт, он не сможет выяснить причину.

Завернувшись в простыню, первым делом, сойдя с кровати, она не бросилась бежать, а осторожно сняла тонкую плёнку со рта. Даже несмотря на то, что этот мужчина был "высоким, богатым и красивым" в глазах многих женщин, она испытывала крайнее отвращение. Прикосновение, длившееся меньше пяти минут, чуть не заставило её ударить его ладонью.

Следующим, вторым делом, она снова не стала убегать, а отправилась в душ.

Она была ленива во всём, кроме душа, подсчёта денег и чтения романов.

Самым счастливым в её жизни было сидеть в ванне, после того как она нажимала на счётчик и сводила счета, а затем брала роман и неторопливо его читала.

Час спустя, когда она спокойно вышла из ванной, на ней уже был грязный комбинезон уборщика. В широких штанинах прятались тонкие каблуки высотой в десять сантиметров. Она была довольна собой во всём: большие глаза, высокий нос — только ростом не вышла, едва дотягивая до метра шестидесяти восьми.

Из широкого кармана она достала старый фотоаппарат мгновенной печати, направила его на бледное лицо мужчины и, щёлкнув, получила фотографию в стиле ретро, которая медленно выплыла из основания камеры.

— Пять миллионов, сделано!

Она зажала фотографию между двумя пальцами и довольно улыбнулась. Глаза её изогнулись, появились ямочки на щеках — выглядела она очень мило.

В профессии убийцы, достигнув её уровня, можно было, по сути, «три года не выходить из горы, а выйдя, есть три года». После заключения этой сделки это означало, что у неё снова будет три года отпуска.

Люди в её кругу сравнивали её со спящим вулканом: периодически извергается, периодически спит.

Она взглянула на время, небрежно взяла со стола авторучку, высоко заколола свои волосы до пояса, затем надела на спину стоявший рядом ящик для инструментов и, напевая песенку, приготовилась уходить.

Но в это мгновение она резко остановилась. Внезапно голова стала очень тяжёлой, словно её что-то давило. Когда она инстинктивно потянулась снять авторучку, которой заколола волосы, накатила внезапная дурнота. В глазах потемнело, и она тут же перестала что-либо видеть. Лишь смутно доносились звуки: гостиничной сигнализации, шумные крики, стук колёс повозки, удары плетей, звон холодного оружия, гневные возгласы, плач...

Нет, что это? Почему эти звуки становятся всё более чужими?

Что происходит?

— Четвёртая Госпожа, беда!

— Внезапно этот голос стал отчётливым, очень близким, словно прямо у её уха...