Впрочем, это неважно, — она высунула язык, повернулась и вприпрыжку вошла в дом.
Когда дверь закрылась, Сун Сиюань только тогда повернулся, с некоторым недоумением: — Спокойной ночи?
Какое искреннее приветствие. «Покой» — наверное, самое прекрасное слово в этом мире, и самая основная потребность простых смертных.
Сун Сиюань с легкой улыбкой обернулся, посмотрел на ветхую дверь: — Тогда, спокойной ночи.
Вернувшись в соседний двор, который был гораздо просторнее двора семьи Цзо, он увидел, что только одна темная комната в юго-восточном углу принадлежала им, матери и сыну.
Он толкнул дверь и, глядя на человека на кушетке при слабом свете свечи, сказал: — Мама, я вернулся.
Человек на кушетке сильно кашлял. Сун Сиюань поспешно принес миску воды, осторожно похлопал мать по спине, помогая ей пить.
Цзэн Ин перевела дух и с любовью посмотрела на сына: — Соседняя девочка уже вернулась?
Сун Сиюань подоткнул одеяло матери: — Уже вернулась, мама, не волнуйся, я сам видел, как она вошла в дом.
— Тоже несчастная. Из всей семьи осталась только она одна, и ее еще и не принимают люди.
Кто знает, как ей обидно на душе?
Обидно?
Сун Сиюань немного задумался. Когда она была в комнате днем, казалось, ей было обидно.
Но она больше походила на маленького заблудившегося зверька, настороженно опасающегося любой опасности.
Он спросил ее, почему она не отказалась, но после вопроса сам нашел ответ: если бы она отказалась, разве эти пожирающие людей односельчане так легко оставили бы ее в покое?
Есть долг — есть и забота. Так можно тянуть день за днем.
В тупике, возможно, еще есть место для маневра.
А когда он только что увидел ее, она уже была словно вернувшаяся в стаю любимица, с некоторой гордостью и радостью, жаждущая поделиться с ним своим пристанищем.
Мать все еще вздыхала: — Жаль, что мы сами сейчас едва сводим концы с концами и не можем ей сильно помочь.
Остается только надеяться, что Небеса проявят милость и дадут этой девочке немного облегчения.
А разве Небеса когда-либо проявляли милость?
Если бы он не был ниже ростом, чем обычные люди, и не занизил свой возраст, его бы давно насильно забрали в армию во время призыва в префектуре Чаолинь.
Сун Сиюань вдруг вспомнил, как Цзо Юй только что спросила его о возрасте. Он на мгновение заколебался, но все же продолжал лгать, что ему восемь лет.
На самом деле, сейчас ему уже одиннадцать, просто он несколько лет почти не рос.
Но об этом не стоит говорить матери, это лишь добавит ей тревог.
— Небеса проявят милость, мама, не волнуйся.
После того как мать уснула, он тихонько вышел из комнаты, подошел к соседнему дому и тихо позвал: — Дядя Сань!
Внутри горела свеча, но долго никто не отвечал.
Сун Сиюань не смел торопить. Он знал правила этого дяди Сань и послушно ждал снаружи.
Прошло примерно четверть часа, прежде чем дверь открылась, показав голову с редкими волосами, которая с нетерпением и холодно спросила: — Что тебе?
Сун Сиюань поклонился: — У меня есть вопросы, которые я хотел бы задать дяде Сань.
Он хотел расспросить дядю Сань о «Чайном ларьке «Кэлай»», о котором говорила Цзо Юй.
Выражение лица дяди Сань изменилось, он улыбнулся как-то зловеще: — Есть вопросы? Ну что ж, хорошо. Ты ведь знаешь мои правила?
Сун Сиюань, которого пронзили эти орлиные глаза, невольно вздрогнул, но все же не отвернулся и не ушел: — Я понимаю. Спасибо, дядя Сань.
Он вышел из комнаты дяди Сань только когда совсем рассвело, с совершенно измученным лицом.
И как только он собирался вернуться в комнату отдохнуть, он услышал шум в соседнем дворе. Он забеспокоился о Цзо Юй, поспешил туда, но увидел лишь группу отвратительных демонов.
Он понял их слова, поэтому намеренно произнес те полуправдивые, полувыдуманные законы.
Хотя он не рассчитывал отбить у этих людей желание творить зло, но по крайней мере смог оттянуть время на несколько дней, чтобы придумать что-нибудь еще.
А жители деревни Ухэ, выслушав его слова, снова не спали всю ночь. Только на этот раз они собрались вместе.
— Этот злой рок отправился в чайный ларек к двум вдовам, мы ведь не можем просто так пойти и схватить ее, верно?
— Если хочешь схватить, иди сам. У меня нет смелости связываться с ними.
Вы ведь слышали, да? В Сюньцзяньсы префектуры Чаолинь есть несколько человек, которые являются их любовниками.
— Эти две бесстыжие распутницы, а теперь еще и этот злой рок! Они погубят нашу деревню Ухэ!
— Нет, надо что-то придумать. Деньги, которые уже почти в руках, не могут просто так улететь, верно?
— У тебя хватит смелости пойти к ним в чайный ларек требовать долг?
— Если совсем никак, этот злой рок ведь когда-нибудь вернется домой. Мы ночью пойдем и тайком свяжем ее...
Чжао Эр еще не закончил говорить, как его прямо прервал Ван Дали: — Успокойся ты! Забыл про того, как его там, Юаня, днем?
Он ведь видел помощника префекта Чаолинь.
Если меня действительно отправят на каторгу, я первым сдеру с тебя шкуру!
Лица окружающих были странными. Неужели у всегда высокомерного «главаря» настал день, когда он уговаривает других успокоиться?
Чжао Эр не возразил, лишь несколько раз перевел взгляд, а затем как ни в чем не бывало продолжил молча сидеть.
Цзо Юй, конечно, не знала, что просто переродившись и снова обретя статус трудяги, она заставила этих людей так сильно беспокоиться.
Она просто продолжала рано вставать. Когда небо только начинало светлеть, она уже выходила из дома с двумя старшими сестрами, продолжая второй день работы.
Выходя из дома, она на мгновение заколебалась, но все же взяла с собой тот маленький горшочек, неизвестного происхождения и назначения.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|