Отъезд из деревни Чу (Часть 1)

Дом Цзюаньцзы.

— Тетя, не то чтобы я не хотела помочь, но Лэйцин в таком виде никуда не годится. Ей после Нового года уже пятнадцать, да? С таким ростом, кто поверит, что ей пятнадцать? А какая она худая… Тетя, не обижайтесь, но люди подумают, что с ней плохо обращались. С таким телосложением она никакую работу не выполнит.

— Мы же с вами почти родня, неудобно мне отказываться. Так и быть, заберите Лэйцин домой, откормите ее недельки две, а потом я посмотрю. Если будет выглядеть получше, возьму ее с собой в Гуанчжоу.

— Тетя, как вам такой вариант?

Говорила это Цзюаньцзы.

Ей было двадцать лет — самый расцвет молодости. Если бы не ее заработок, мать Цзюаньцзы давно бы выдала ее замуж. В округе незамужние девушки такого возраста были редкостью, особенно те, кто не учился.

Работа Цзюаньцзы была не самой пристойной. В те времена устроиться на завод было непросто, особенно молодой девушке из деревни. Но она была миловидной, а главное — светлокожей. Как говорится, белая кожа скрывает множество недостатков.

Так Цзюаньцзы, оказавшись в безвыходном положении, попала в публичный дом, где и проработала четыре года. Конечно, семье она говорила, что работает на большой текстильной фабрике.

Быстрые и легкие деньги, подарки от клиентов — Цзюаньцзы считала, что эта работа ей подходит. Но иногда она испытывала отвращение к себе, чувствуя себя грязной.

За эти годы она скопила немного денег помимо тех, что отправляла домой. Когда накопит достаточно, найдет место, где ее никто не знает, и выйдет замуж за порядочного человека.

А сколько ей нужно? Хотя бы столько, чтобы ни в чем себе не отказывать.

Когда Сун Чжаоди привела к ней Чу Лэйцин, Цзюаньцзы не хотела ее брать. Во-первых, она не хотела, чтобы односельчане узнали о ее работе. Во-вторых, ей не хотелось, чтобы Чу Лэйцин повторила ее судьбу. Ей было жаль Лэйцин. В свои четырнадцать лет она выглядела младше, чем некоторые одиннадцатилетние, и была худой, как скелет.

Предложение откормить Лэйцин было лишь предлогом, чтобы дать ей возможность пожить нормальной жизнью. За пару недель многого не добьешься, но Цзюаньцзы уже решила, что возьмет ее с собой, что бы ни случилось.

Любая работа, даже та, которой занималась она сама, была лучше, чем нынешняя жизнь Лэйцин. Вот только вряд ли эта девочка сможет работать в сфере обслуживания. В этой профессии нужна определенная квалификация, нужно хорошо выглядеть, а с такой внешностью, как у Лэйцин, это будет сложно.

...

— Ну что сказала Цзюаньцзы? — спросила бабушка, как только Сун Чжаоди с Чу Лэйцин вошли в дом.

Дедушка сидел на пороге и курил. Он прислушивался к разговору.

— Ничего хорошего. Она сказала, что не возьмет ее, — раздраженно ответила Сун Чжаоди. — Сказала, что Лэйцин слишком маленькая и худая. Предложила откормить ее. А где нам взять на это средства?

Бабушка встревожилась: — И что теперь делать? Может, не стоит отправлять Лэйцин с Цзюаньцзы?

— А где она еще заработает? На что Цзягэнь будет учиться в университете? — резко ответила Сун Чжаоди.

— И что же делать? — развела руками бабушка.

Они долго спорили, но так и не пришли к решению. Дедушка не выдержал:

— Хватит! Пусть Лэйцин не работает. Будет есть то же, что и Цзягэнь. После Нового года она заработает, все окупится. Только и знаете, что спорить. От ваших споров у Цзягэня деньги на учебу появятся?

Дедушка редко вмешивался в разговоры, но когда он говорил, никто не смел ему перечить.

Поэтому, несмотря на недовольство, семья Лао Чу смирилась с особым отношением к Чу Лэйцин. Всего-то месяц, потерпят.

Вечером Чу Лэйцин ела пельмени с мясом. Раньше ей никогда не доставались пельмени с мясом. Чу Лэйцин спокойно принимала непривычное для себя хорошее обращение. Скоро она уедет, пусть хоть немного позлит семью Лао Чу напоследок.

После ужина семья Лао Чу собралась в гостиной смотреть новогодний гала-концерт. Чу Лэйцин не присоединилась к ним. Ей не хотелось сидеть с этими людьми.

Чу Лэйцин рано вернулась в свою комнату, заперла дверь и вошла в системное пространство. Там были специальные тренировки для повышения физической подготовки. Пока Чу Чуньмэй не вернулась, она могла немного потренироваться. Система следила за происходящим снаружи, чтобы не допустить никаких неожиданностей.

...

Чу Чуньмэй, войдя в комнату, вздохнула и сказала:

— Я знаю, ты сейчас вправе злиться на меня.

Чу Лэйцин промолчала. Чу Чуньмэй не обиделась и продолжила:

— Не волнуйся, когда поступлю в университет, пойду работать, сама буду зарабатывать на учебу. А когда у меня все наладится, я обязательно вспомню твою доброту и позабочусь о тебе.

Чу Лэйцин усмехнулась. Не тратить ее деньги на учебу? Да, Чу Чуньмэй, поступив в университет, больше не вернулась домой, и семья Лао Чу не отправляла ей денег.

А насчет «вспомнить ее доброту»… Пусть идет куда подальше.

Чу Чуньмэй закончила говорить и легла спать.

В первый день Нового года мужчины семьи Чу пошли поздравлять родственников, а женщины остались дома. В Новый год младшие поздравляли старших и получали подарочные деньги. Даже те семьи, которые обычно не общались, обменивались визитами. Если ты принял поздравления от ребенка, неудобно не дать ему денег. Новый год для бедняков был настоящим испытанием. Семьям с большим количеством детей было проще, они получали много подарочных денег и могли отыграться. А вот тем, у кого детей было мало или не было вовсе, приходилось несладко.

В семье Лао Чу детей было немного, и все знали, что младшая дочь была нелюбимой. Дарить ей деньги было бесполезно. Поэтому Чу Лэйцин не получала подарочных денег, ни копейки за все праздники. А вот Чу Цзягэнь получил больше двухсот юаней — это больше, чем трехмесячная зарплата обычного рабочего.

Вскоре наступил день начала занятий. Чу Чуньмэй и Чу Цзягэнь должны были идти в школу. Чу Лэйцин тоже пошла с ними, чтобы оформить отчисление. Учительская восьмого класса.

— Учитель Ли, я… я пришла, чтобы оформить отчисление, — пробормотала Чу Лэйцин.

Учитель Ли, классный руководитель Чу Лэйцин, посмотрела на девочку и узнала в ней самую худенькую ученицу своего класса. Сейчас Чу Лэйцин выглядела совсем иначе.