Глава 11 (Часть 1)

Глава 11

То, что произошло дальше, застало Ю И врасплох.

Сюй Цинчжу, плача, вошла в раж. Она прижалась гладким, округлым лбом к его плечу и крепко обхватила его руку обеими руками.

Затем её тонкие, мягкие руки постепенно поползли вверх, обняли его за шею. После этого она сползла со стула, перекинула ноги через его колени и уселась к нему на бёдра, обнимая его и продолжая плакать.

В глазах Ю И мелькнуло удивление. Его руки повисли в воздухе. Он как раз собирался оттолкнуть её, когда поднял глаза и встретился с обеспокоенным и сочувствующим взглядом матери Сюй Цинчжу.

Он мгновение подумал и скрепя сердце положил ладонь на спину Сюй Цинчжу, обнял её и тихонько стал успокаивать.

Сюй Цинчжу мягко, словно без костей, сидела на нём, рыдая так сильно, что ей было трудно дышать. Её тело сотрясалось от всхлипов, голос дрожал вместе с телом.

Она крепко обнимала его за шею, и в момент полного отчаяния её пальцы вцепились в волосы на его затылке, крепко сжав короткие пряди.

Ю И, нахмурившись, проигнорировал боль от того, что его схватили за волосы, но не мог игнорировать другие ощущения. Её щека и ноги плотно прижимались к нему, её грудь вздымалась от уязвимых рыданий и всхлипов. Её аромат и дыхание окружали его. Лёгкость и мягкость девичьего тела, её нежный аромат — всё это вызывало у него сильное раздражение и гнев.

Если бы не её мать, стоявшая рядом, он бы немедленно стащил её с себя.

Но её холодные слёзы скользили по его щеке, непрерывно охлаждая лицо, и это, казалось, немного усмирило его гнев, не давая ему вырваться наружу. Гнев затаился внутри и в конце концов вылился в беззвучный вздох.

«Ладно», — пронеслось у него в голове.

Это всего лишь спектакль. Он вытерпит эту сцену, больше такого не повторится. Потом они будут держать дистанцию, и всё будет хорошо.

Всего пара минут, можно и потерпеть. Ю И смирился.

Но плач Сюй Цинчжу продолжался целых пятнадцать минут.

Сначала Ю И, поняв, что девушка плачет слишком долго, постарался терпеливо и тихо уговорить её перестать, но она не останавливалась. Терпение его иссякло, и он холодно прошептал ей на ухо: «Цинчжу, хватит». Она испуганно замерла, но в следующую секунду разрыдалась ещё громче, ещё безудержнее. Ю И подумал, что напугал её своим гневом, и ему пришлось снова смягчить голос.

Мать Сюй Цинчжу пересела к ним поближе и тоже стала тихонько уговаривать дочь не плакать, время от времени похлопывая её по спине и гладя по голове. Ю И попытался воспользоваться моментом, чтобы передать Сюй Цинчжу матери, но та, казалось, немного потеряла рассудок от слёз и крепко держалась за шею Ю И, не отпуская. Видя это, её мать тоже не смогла сдержать слёз от жалости.

Каждый раз, когда взгляд Ю И встречался со слезами её матери, его намерение силой отстранить девушку улетучивалось. Так он уговаривал её минут десять. Наконец, Сюй Цинчжу, выплакавшись у него на коленях, обессилела, её тело обмякло, и она постепенно успокоилась.

Только после этого она, кажется, осознала, что так долго плакала в объятиях Ю И. Она поспешно отпустила его, быстро пригладила волосы на его затылке, которые растрепала, и, залившись румянцем, спрыгнула с его колен, чтобы обнять маму.

Ю Юэсян, склонившись, вытирала дочери слёзы, а сама чувствовала лишь бесконечную беспомощность.

Как бы это сказать… не будь она её матерью, она бы действительно поверила, что Сюй Цинчжу плакала искренне.

Её дочь унаследовала от отца плаксивость, а от неё — любовь к актёрству. К тому же она была умнее сверстников и знала, что слёзы вызывают жалость. Она умело пользовалась этим навыком и с детства не раз заставляла их с отцом смягчаться и жалеть её своим тихим плачем.

Сюй Цинчжу так хорошо умела плакать, что со временем они, даже зная, что она притворяется, всё равно уступали ей. Они давали ей всё, что она хотела, лишь бы она перестала плакать. Они с отцом действительно были готовы достать ей луну с неба, и так постепенно избаловали её до нынешнего состояния.

Ю Юэсян знала предел актёрского мастерства дочери в изображении слёз, поэтому не стала прерывать её раньше, позволив ей наиграться вдоволь.

Ю Юэсян подумала, что по выражению лица Ю И было видно: он не понял, что Сюй Цинчжу играла. Значит, Ю И ещё не настолько хорошо знал Сюй Цинчжу.

А раз так, то он, вероятно, и не настолько сильно любил Сюй Цинчжу, иначе она не стала бы намеренно так долго плакать, вися на нём.

Ю Юэсян обняла дочь и, подумав, что нужно что-то сказать, тихонько рассказала Ю И об их с отцом конфликте. На самом деле, ничего особенного: отец не хотел, чтобы она шла в индустрию развлечений, а она настояла на своём. Они не могли прийти к согласию в этом вопросе, противоречия накапливались и росли, пока три года назад не произошёл взрыв. Отец сказал, что если она не уйдёт из индустрии, то пусть больше не называет его папой. Это были слова, сказанные в гневе, но Сюй Цинчжу действительно перестала называть отца папой, обращаясь к нему «господин Сюй».

Но на самом деле, если не касаться работы, то между отцом и дочерью царили отцовская любовь и дочерняя почтительность.

Однако в последние дни добавился новый конфликт — по поводу брака и личной жизни Сюй Цинчжу.

Ю И понял смысл слов матери Сюй Цинчжу. Он посмотрел на худенькую спину Сюй Цинчжу, прижавшейся к матери, и она показалась ему ещё больше похожей на невыросшего ребёнка. Он был старше, и в этом спектакле на нём лежало больше ответственности. Он мягко сказал:

— Мама, не волнуйтесь, я поговорю с Сяо Чжу.

Ю Юэсян со вздохом поблагодарила Ю И.

Сюй Цинчжу и самой было неловко после слёз. Позже она пошла умыться. Проходя мимо курительной комнаты отца, она украдкой заглянула внутрь и увидела, что отец утирает слёзы. Наверное, он слышал её плач снаружи. Она почувствовала лёгкое удовлетворение.

Вернувшись к столовой, Сюй Цинчжу попросила больше не упоминать её ссору с отцом, и тема была закрыта.

Есть дальше было нельзя. Втроём они сели на диван в гостиной и немного поговорили о работе Сюй Цинчжу. Позже Ю Юэсян спросила её:

— Кстати, малышка, зачем ты ездила на Хайнань на днях?

Сюй Цинчжу сидела рядом с Ю И, позволяя ему кормить её дыней, и ответила:

— Помогала Сяо Юйлянь-гэгэ снимать клип. Закончили сегодня в обед. После съёмок он хотел пригласить меня на ужин, но я видела, что времени уже нет, и отказалась. Я даже макияж не сняла, сразу поехала в аэропорт.

Сюй Цинчжу только что плакала и сильно устала. Её голос был тихим и медленным, мягким, словно утопающим в вате.

Ю Юэсян не знала, в курсе ли Ю И, кто такой Сяо Юйлянь-гэгэ. Она с улыбкой кивнула, не стала вдаваться в подробности и лишь сказала:

— Когда клип выйдет, малышка, не забудь прислать маме посмотреть.

Сюй Цинчжу кивнула и пообещала.

Ю И, кормя Сюй Цинчжу фруктами, не старался запомнить её слова, но у него была хорошая память, и он невольно запомнил имя «Сяо Юйлянь-гэгэ».

**

Когда они вышли из дома Сюй Цинчжу, было ещё не слишком поздно, около восьми вечера. С неба падал лёгкий моросящий дождь.

Чэ Бин вёз их домой. В машине Сюй Цинчжу и Ю И сидели молча.