Глава четырнадцатая: Новый год [Я хочу услышать от тебя "С Новым годом"]

Цзяо Сыян не участвовал во вступительных экзаменах в старшую школу, точнее, он бросил школу.

Летом мы с Мэйцзин часто ходили в бильярдный клуб к нему. Когда у него было свободное время, он учил нас играть в бильярд. Жэнь Шунькай тоже был там и каждый раз, увидев меня, плутовато кричал "Цин'эр", отчего у меня по спине пробегали мурашки.

Мне казалось, он страшнее Мадам Жун.

Из-за того, что я часто проводила время с ними, я познакомилась с Инь Чжань, этой женщиной, которая постоянно выставляла напоказ свою обольстительность.

Мэйцзин видела ее без макияжа и не раз говорила, что сестра Чжань без косметики просто сногсшибательная красавица.

Жаль, что я этого не видела.

В бильярдном клубе я видела много курящих и татуированных мужчин. Жарким летом внутри и снаружи были два совершенно разных мира. Даже если кондиционер ломался, это не могло остановить мужчин от курения, их хронического самоистязания.

Позже я слушала песни my.little.airport и чувствовала, что одна строчка из песни проникает прямо в сердце.

Они пели: — Мы в жарком и депрессивном лете не можем перестать курить.

Я тихонько спросила Мэйцзин: — Цзяо Сыян бросил школу, что ты об этом думаешь?

Она небрежно взяла помаду Инь Чжань и накрасила губы, беззаботно ответив: — Ничего страшного, когда вырасту, я все равно смогу выйти за него замуж.

Вокруг зазвучала хэви-метал музыка, она, следуя за Инь Чжань, стала извиваться в танце, привлекая всеобщее внимание. Я смотрела, как она бешено трясет головой и демонстрирует танцевальное мастерство, и поняла, что что-то изменилось.

Родители Нин Чжуан решили этим летом, перед началом третьего года средней школы, отвезти дочь в путешествие за границу. Все долгое лето я ее не видела.

Му Шаожань и Ай Тянь вместе поступили в класс "Жемчужина" старшей школы при нашей школе. Они очень слаженно решили провести каникулы, просиживая в библиотеке и готовясь к урокам старшей школы. По сравнению с тем, как у Ай Тянь все шло гладко, мне вдруг стало жаль Мэйцзин.

По телефону она весело расспрашивала о наших делах, я подробно ей рассказывала. На другом конце провода она помолчала две секунды, а потом сказала: — Маньцин, эм... мне все-таки кажется, вам стоит держаться подальше от Инь Чжань.

Даже если бы Ай Тянь не сказала, я бы понимала это.

Я не дискриминирую проституток, я просто искренне считаю, что мы из разных миров, и слишком тесное общение неизбежно усложнит и нарушит баланс наших собственных отношений.

Просто я не знала, как сказать об этом Мэйцзин. Она почти влюбилась в атмосферу бильярдного клуба. Каждый день она говорила только о Цзяо Сыяне или Инь Чжань. Она начала ходить с Инь Чжань по магазинам, учиться макияжу, даже стала носить туфли на каблуках. Когда они стояли рядом, они стали новым ярким пятном в бильярдном клубе. Я видела в глазах мужчин жаждущее желание. По сравнению со мной, одетой в мешковатый спортивный костюм, Лю Мэйцзин пережила идеальное преображение в шестнадцатилетнюю.

Я очень расстроено напомнила ей, что пора остановиться. Она снова и снова отказывалась, говоря, что не может прекратить это безумное поведение, и умоляла дать ей еще немного времени.

Я ослабила ограничения, позволив ей развлекаться до конца каникул.

К несчастью, на первом тесте нового учебного года ее оценки оказались одними из худших в классе. Это был для нее самый сильный удар за все время.

Все каникулы она не училась. Она почти плача сказала мне: — Маньцин, я пропала.

Она не смела сообщить результаты теста домой и скрывала их как можно дольше, пока ее отец лично не позвонил классному руководителю, чтобы узнать.

После промежуточных экзаменов ее забрали домой. Целую неделю я ее не видела.

Когда я снова увидела ее, она пришла в школу с родителями, чтобы оформить отчисление. Во время перемены она зашла в класс, чтобы найти меня. Первое, что она сказала, увидев меня: — Прости.

Она сказала: — Ты же знаешь, мои оценки всегда были не очень.

Если так пойдет дальше, я даже в обычную старшую школу не поступлю. Папа хочет, чтобы я пошла в художественное училище.

Я взяла ее за руку, не веря своим ушам: — Ты все обдумала?

— Да, все равно, даже если поступлю в старшую школу, с моими оценками по общеобразовательным предметам я не поступлю в университет.

Кроме танцев, я ничего не умею. Уж лучше идти до конца по выбранному пути.

Она улыбнулась, похлопала меня по плечу: — Ты хорошо учись, а у меня в училище будет много каникул, я смогу приходить к тебе в любое время.

После того как Мэйцзин ушла из школы, мы с Нин Чжуан каждый день складывали по одной звездочке. Мы собирались подарить их Мэйцзин в день выпуска, как лучшее пожелание ее танцевальной карьере, надеясь, что она сможет сиять в ночном небе, как звезда.

На зимних каникулах мы со Сюй Чжао каждый день встречались в спортзале, чтобы поиграть в бадминтон, а после обеда вместе ходили в библиотеку, чтобы готовиться к урокам.

Мы арендовали комнату для занятий на двоих, где на полу лежала куча учебных материалов. Обедали, заказывая еду по телефону, а когда уставали или хотели спать, просто ложились на стол и дремали.

Учиться вместе с тем, кто тебе нравится, — это редкое чувство наполненности и счастья.

Днем в канун Нового года Мэйцзин пришла ко мне домой.

Я накинула толстый пуховик поверх пижамы и поспешно спустилась вниз. Увидев ее, я мгновенно была поражена.

На ней были сапоги на толстом каблуке, мини-юбка, а сверху — красное шерстяное пальто. Челка была заколота на макушке, открывая красивые брови и глаза. У нее было стандартное овальное лицо с острым подбородком, а длинные волосы высоко собраны и лежали на плече, придавая ей особый шарм.

Я подошла и обняла ее: — Ну ты даешь, красавица! Ты становишься все красивее и красивее. Скажи, где ты покоряла сердца юношей?

Она тихонько рассмеялась: — Ты меня еще не знаешь?

Я не совсем поняла, а потом, сообразив, удивленно спросила: — Лю Мэйцзин... ты, ты что, еще не отказалась от Цзяо Сыяна?

Она не ответила прямо: — А ты как думаешь?

Она протянула мне коробку с выпечкой: — Я знаю, ты любишь сладкое. Эти сконы я привезла вчера из Гонконга, где выступала.

Привезти еду было непросто, я привезла только для тебя, потому что ты моя лучшая подруга.

В ее голосе прозвучала зрелость, превышающая ее возраст.

Я, словно никогда ничего не видевшая, сказала: — Сконы? Я их только по телевизору видела.

Я поддразнила ее: — Ты уже в Гонконге побывала, а я все еще домосед. Красавица, подпиши мне автограф, когда станешь знаменитой, дай мне кусок хлеба.

Она взглянула на часы: — Хорошо, что будет у меня, будет и у тебя.

Маньцин, мне пора идти.

Я проводила ее до автобусной остановки. Перед тем как сесть в автобус, она обернулась и мило улыбнулась мне: — Маньцин, с Новым годом.

Я помахала рукой и легко сказала: — С Новым годом.

Автобус медленно тронулся. Я смотрела на маленькую красную фигурку в окне и вдруг почувствовала облегчение.

Жизнь должна быть такой. У каждого свой путь, и возможность идти вместе — это такая редкость.

Вечером позвонила Ай Тянь, чтобы поздравить с Новым годом. Я взволнованно рассказала ей, что приходила Мэйцзин. Она на другом конце провода тихо вздохнула. Я, будучи чуткой, спросила: — Ты что-то знаешь?

Ай Тянь не ответила, только сказала: — Расскажу потом, когда будет возможность. Меня уже принудительное обучение довело до безумия!

— Хорошо, — я вспомнила Му Шаожаня и стала сплетничать: — Как у вас дела?

— Да так, — ответила она грубовато: — Му Шаожань не смеет меня обижать, он просто огурец, над которым я издеваюсь.

Сказав это, она дико рассмеялась. Я услышала, как Му Шаожань на другом конце провода оправдывается: — Я не огурец!

Маньцин, с Новым годом!

Не успел он договорить "годом", как Ай Тянь снова выхватила телефон. Я не могла перестать хихикать, прикрывая живот, и спросила: — Как это вы в Новый год вместе оказались?

— Он у меня дома, внизу. Он тайком сбежал, а там как раз фейерверки пускали, он со мной немного посмотрел.

Когда Ай Тянь это говорила, она была такой нежной женщиной, что я ей позавидовала.

Много лет спустя, зимним вечером, тоже в канун Нового года, Ай Тянь позвонила мне из Америки. Она сказала: Маньцин, сколько лет прошло, а я все помню тот вечер, когда Му Шаожань смотрел со мной фейерверки. В тот год мы были такими молодыми.

Я держала телефон, стоя на балконе и глядя на разноцветные фейерверки снаружи. Долго колебалась, прежде чем набраться смелости и отправить Сюй Чжао сообщение. Написала больше ста слов, сплошную болтовню, а потом все удалила и оставила простые четыре слова — С Новым годом.

На самом деле, я хотела сказать ему, как было бы хорошо, если бы он в этот прекрасный вечер мог послушать со мной новогодний колокольный звон.

Я долго стояла на улице, пока не пробило двенадцать, но он так и не ответил.

Я немного расстроилась, но грусть тут же развеялась праздничной атмосферой новогоднего гала-концерта.

Я не знала, что в этот момент Сюй Чжао купал свою младшую сестренку, которой еще не исполнился год. Когда он собирался нажать кнопку "Отправить", малышка резко схватила его телефон и выбросила его. "Бульк", — раздался звук, и сообщение "В новом году, как насчет того, чтобы быть вместе?" утонуло. Ему очень хотелось выругаться, но, увидев невинную улыбку сестренки, он сдержался.

Он беспомощно вытащил телефон, экран уже погас.

Только Бог знает, наша любовь постоянно упускала свой шанс.