Глава 2. Разница в оттенке — разница в цене вдесятеро (Часть 1)

В тот вечер за ужином господин Хань Фэйфань был в превосходном настроении.

Из нескольких купленных им необработанных камней в четырёх обнаружились драгоценные вкрапления высшего сорта.

Лучший из них он отправил наверх и получил в награду — полный банкет, лично приготовленный шеф-поваром тайного покровителя, Господина. Блюда доставили из Иньгу на вертолёте. Когда открыли чисто золотое блюдо, на нём, на подносе из зелёного нефрита в форме листа лотоса, лежал десерт лукчу. Его яркие краски переливались, а сам он слегка дрожал. Это изысканное блюдо, дошедшее из дворцовых покоев, требовало большого мастерства и свежести для приготовления, что явно говорило об удовлетворении Господина подношением.

Остальные камни также принесли ему немалую прибыль, достаточную для преодоления финансовых барьеров при освоении новой отрасли.

Тут же господин Хань распорядился отправиться в храм, чтобы воздать благодарность Будде за покровительство и заказать позолоту статуи. В азартных играх с камнями удача и опыт играют равные роли.

Нефритовое сырьё делится на горное и галечное.

Горное добывают напрямую, оно имеет много трещин и шероховатое.

А галечное, обычно используемое для азартных игр, — это окатанные камни, покрытые природной или выветренной коркой, скрывающей внутреннее содержимое.

Даже при нынешнем развитии технологий нет эффективных приборов, способных через эту корку определить, скрывается ли внутри сокровище или пустая порода.

Все суждения строятся лишь на внешних признаках камня.

Очевидно, проявленная господином Ханем доброта принесла ему необычайную удачу. Помимо одного камня "ледяного вида", он невероятным образом нашёл два огромных камня "стеклянного вида", один из которых был высшего ярко-зелёного оттенка янлюй.

С нефритом всегда так: разница в оттенке на один уровень — разница в цене вдесятеро; прибавка в прозрачности на каплю — прибавка в цене на десять лянов серебра.

На этот раз господин Хань вернулся с триумфом.

Его хорошее настроение озарило весь дом Хань.

Ваньна воспользовалась моментом и выпросила две новые сумочки.

Вся прислуга в поместье получила дополнительное угощение.

Лянь Ци тоже сходила за едой и вернулась с озабоченным видом.

Расспрошенная, она объяснила причину: — Только что, когда я забирала еду, слышала, как госпожа Чжэньчжэнь и госпожа ссорятся во внутреннем дворе. Она говорила, что не хочет тебя... — Она тревожно посмотрела на Жуань Сун. — Если она не захочет тебя, что с тобой будет? Ты же ещё маленькая... Тебя отправят работать? Но что ты сможешь делать? Если госпожа Чжэньчжэнь сейчас же пожалуется господину, боюсь, тебя не оставят даже на ночь... Эх-эх... — Она вздыхала, искренне переживая за маленькую А-Сун.

Жуань Сун молча слушала, затем вдруг встала. Оглядевшись, она заметила на шкафу старую ленту, схватила её и выбежала из комнаты.

Лянь Ци на мгновение опешила, затем бросилась вдогонку, но Жуань Сун уже была во внутреннем дворе.

Лянь Ци в отчаянии топнула ногой, но осталась у маленькой колонны, лишь беспомощно наблюдая, как Жуань Сун направляется к матери и дочери.

Во внутреннем дворе, среди изумрудной травы и цветов, Чжэньчжэнь тоже топала ногами.

— Не хочу, не хочу! Никакого спутника мне не надо! Не хочу! Скажи, вы что, только сына хотите, а я вам не нужна? —

Ваньна терпеливо уговаривала её: — Как можно такое говорить? Разве мама не любит тебя больше всех? В этот раз, когда я уезжала отдыхать, я специально привезла тебе несколько фигурок, которые ты так любишь.

Чжэньчжэнь покраснела: — Врёшь, ты врёшь! — Она с силой упёрлась головой в живот Ваньны, будто пытаясь вытолкнуть возможного брата. — Опять врёшь! Ты же поехала лечиться, чтобы родить брата!

Выражение лица Ваньны мгновенно изменилось, живот болел от толчков. Она попыталась оттолкнуть Чжэньчжэнь, не рассчитала силу, и та упала на землю, усевшись там с громким рёвом.

Глядя на это лицо, столь непохожее на её собственное и такое обыкновенное, Ваньна раздражённо процедила сквозь зубы, боясь, что рёв маленькой госпожи привлечёт господина Ханя: — Хватит реветь.

Чжэньчжэнь и не думала слушаться, лишь сильнее заливаясь слезами. Ваньна, видя бесполезность, махнула рукой: — Как знаешь. Сама иди и скажи отцу, пусть он с тобой разбирается. — И повернулась, чтобы уйти.

Чжэньчжэнь заревела ещё громче, но сквозь слёзы увидела, что Ваньна действительно уходит. Она тут же смолкла, подняла руку, чтобы вытереть слёзы, и вдруг заметила перед собой чистый лист бумаги. От него исходил свежий аромат жасмина — её любимый запах. Она подняла голову и увидела рядом незнакомую девочку своего возраста, присевшую на корточки. На шее у неё был красивый бант, а выражение лица было мягким. Она была очень худа, но глаза её были тёмными и невероятно красивыми.

Дочь гостей? Чжэньчжэнь опешила: — Ты кто?

Жуань Сун мягко улыбнулась: — Я подарок, который господин Хань специально привёз для вас, госпожа Чжэньчжэнь.

— А? — Чжэньчжэнь выпрямила шею. — Не хочу!

Ветер пробежал по траве, жасмин осыпался на землю, его аромат мягко колыхался вместе с подолами их одежд.

Жуань Сун продолжала улыбаться, не обижаясь: — Хорошо.

Её спокойное согласие озадачило Чжэньчжэнь.

На лице Жуань Сун появилось искреннее сожаление: — Господин Хань ехал три дня и три ночи с севера, чтобы сделать вам приятный сюрприз. Но раз вам не нравится, я сейчас же пойду и скажу ему.

Глядя в эти спокойные глаза, Чжэньчжэнь почему-то тоже успокоилась. Да, три дня и три ночи. Отец потратил столько сил, везя этот подарок. Если она откажется, он, наверное, очень рассердится.

Через мгновение Чжэньчжэнь неохотно спросила: — Как тебя зовут?

Жуань Сун улыбнулась: — А-Сун.

— Я могу оставить тебя. Но сможешь ли ты быть моей спутницей в учёбе — это зависит от того, сумеешь ли ты за мной угнаться. — Чжэньчжэнь смотрела свысока. Жуань Сун была худенькой, маленькой, но её опущенные ресницы были такими длинными, а сама она напоминала старую куклу. Вместе с бантом на шее она и правда походила на подарок. Если подарок не понравится, его всегда можно... выбросить.

…

Лишь когда Чжэньчжэнь скрылась из виду, Лянь Ци подбежала к Жуань Сун, которая стояла с лентой в руке, послушная и тихая.

Лянь Ци всё ещё дрожала от страха, прижимая руку к колотящемуся сердцу: — Я чуть не умерла от страха... Что ты ей сказала?

Жуань Сун ответила: — Я просила её оставить меня.

— Так я и знала. Ах, А-Сун, ты такая импульсивная... Когда у неё начинаются капризы, она никого не слушает, кроме господина. Если ты выбежишь и станешь что-то говорить, она только сильнее разозлится... Ты слишком импульсивна. — Лянь Ци немного поворчала, потом вспомнила, что не спросила главного. — Ну и что она ответила? Согласилась?

Жуань Сун подняла голову, и на её лице расцвела улыбка: — Угу. — Это была не импульсивность. Это была ловля любой возможности, как в шахте, где среди проданных детей она всегда была той, кто доживал до конца.

Услышав ответ, Лянь Ци от изумления раскрыла рот: — Тебе так повезло.

Жуань Сун действительно умела ловить любую возможность.

Прошло полгода с тех пор, как она попала в дом Хань, и за это время она использовала два важных шанса.

Во-первых, она пошла в школу с Чжэньчжэнь. Её ум схватывал всё на лету, и вскоре она уже могла делать за Чжэньчжэнь домашние задания. Та мгновенно почувствовала облегчение и радостно решила, что подарок пришёлся ей по душе.

Во-вторых, она сама вызвалась помогать на кухне — годы скитаний и голода научили её бояться недоедания. По крайней мере, шеф-повара никогда не умирают с голоду.

Результат был налицо: меньше чем через месяц плоский живот А-Сун начал округляться, а Лянь Ци, жившая с ней, тоже стала расти как на дрожжах. Лица у обеих стали полными.

S3