Глава 12 - Убить его по прихоти

Исаак знал, что его жизнь кончена, еще до того, как был объявлен королевский указ. Он понял это по сочувственным взглядам, которые бросали на него товарищи-солдаты, а некоторые даже качали головами от жалости. Если бы он не был таким позитивным, он бы подумал, что ему вынесли смертный приговор. Он старался сохранять позитивный настрой, пока капитан не позвал его и не сообщил "хорошую" новость: он больше не обязан служить королю, потому что его передали на службу другому — жестокому принцу Олдрику.

Исаак не знал, как отнестись к этой новости. Возможно, ему вообще не стоило напрашиваться на неприятности, привлекая внимание жестокого принца, если он не мог справиться с последствиями. Но тогда он посчитал вежливым показать жестокому принцу дорогу, когда другие отказались. Конечно, у принца была ужасная репутация, ну, кого он обманывал? Он был опасен, но жестокий принц все же был Фейри. Да еще и принцем. Было правильно быть добрым. Что ж, посмотрите, куда привела его доброта. Теперь ему предстояло всю оставшуюся жизнь быть вежливым с принцем, которого все ненавидели и избегали, как дурного предзнаменования.

Капитан отправил его навстречу судьбе, похлопав по плечу, и Исаак не удивился бы, если бы тот про себя помолился за него. Никто из них не надеялся увидеть его живым при следующей встрече, да и у него самого — Исаака — особых надежд не было. Принц Олдрик работал в одиночку, и на то были веские причины. Его репутация опережала его, и у принца никогда не было спутников, кроме его неукротимого коня Максимуса. Кто в здравом уме захотел бы приблизиться к этому безумцу, но он, Исаак, собирался побить этот рекорд и войти в историю Фейри. Да, он был так взволнован! Заметьте сарказм.

Прежде чем Олдрик закончил встречу с королем, Исаак уже получил приказ ждать его вместе с его конем. И вот так Исаак оказался стоящим на некотором расстоянии от этого существа на поле. У коня Максимуса была черная грива, и он обладал таким же темпераментом, как и его хозяин; можно с уверенностью сказать, что они словно были отлиты из одной формы. Максимуса следовало бы отвести в королевскую конюшню, но в последний раз, когда его представили табуну, он напал на других коней. Нельзя было сказать, был ли конь так же безумен, как его хозяин, или находился под влиянием темной магии, которой Олдрик подпитывал его во время битвы. Одно было ясно: конь был одиночкой и не очень хорошо реагировал на принуждение. Скорее, у него был свой собственный разум.

Стражники оставили их вдвоем и стояли на своих постах, что означало, что только Максимус и Исаак стояли в жаркую погоду и ждали своего хозяина. Перед Максимусом насыпали свежее сено, но конь даже не притронулся к нему. Конь почти выглядел гордым. Исаак стоял, скрестив руки на груди, с каменным лицом, хотя его мысли метались. Но он занимался своими делами и спокойно ждал своей участи, когда кто-то бросил на него сено.

На его лице появилось хмурое выражение, когда он огляделся, чтобы проверить, кто это сделал, но никого не было видно. Стражники стояли навытяжку и сосредоточенно выполняли свой долг; они не выглядели так, будто стали бы его беспокоить. Оставался Максимус, который нюхал сено, помахивая хвостом из стороны в сторону, и конь никак не мог этого сделать. Возможно, это была ошибка или что-то в этом роде, и виноват мог быть ветер — хотя он не чувствовал никакого ветра. Поэтому Исаак не стал об этом много думать и посмотрел вперед.

Однако вскоре он снова почувствовал, как на него бросили сено, и на этот раз его чуткие уши уловили звук, и он донесся со стороны коня. Исаак повернулся к Максимусу, сузив глаза, изучая его, но хитрое существо праздно передвигалось по газону. Нет, это был не Фейри, играющий с ним, и в этом коне было что-то разумное. Поэтому он снова занялся своими делами, но на этот раз Исаак был готов поймать виновника. Но, вопреки его ожиданиям, виновник не пошевелился сразу и занял больше времени, чем раньше, словно пытаясь сбить его с толку. Исаак почти сдался, когда услышал легчайшее движение и тут же обернулся, только чтобы застать коня Максимуса с поднятым копытом, словно тот собирался пнуть в него сеном.

— А-ха! Я знал, что это ты! — воскликнул Исаак, обрадованный тем, что поймал его с поличным.

Максимус заржал, и хотя Исаак не понимал лошадиного языка, у него было ощущение, что животное смотрит на него свысока за то, что он не понял его быстрее.

— Серьезно, это все, что ты хочешь сказать?

S3