Глава 6. Я заберу его руку

— Ах, простите, — неосознанно выпалила она по-китайски.

— Вы китаянка? — неожиданно ответил ей собеседник тоже по-китайски.

Только тут Цинь Момо заметила, что перед ней стоит женщина с черными волосами и желтоватой кожей.

— Да, — Цинь Момо почувствовала необыкновенную теплоту, услышав родную речь, и тут же протянула правую руку в знак дружелюбия. — Здравствуйте.

Женщина тоже протянула руку.

— Здесь не китайский квартал, китайцев очень мало, так что наша встреча — настоящая удача. Могу я узнать ваше имя?

— Меня зовут Цинь Момо.

— Момо, какое милое девичье имя. Мое китайское имя — Гань Лу. Я работаю в маленькой аптеке за углом. Если вам что-нибудь понадобится, можете прийти ко мне.

— Хорошо, спасибо вам.

Выйдя из супермаркета, Цинь Момо пошла обратно той же дорогой, но, пройдя какое-то время, с ужасом поняла, что заблудилась.

Она хотела спросить дорогу, но обнаружила, что в этот момент не могла вспомнить ни одного английского слова. К тому же, она понятия не имела, как называется то место, откуда она вышла.

У нее был настоящий топографический кретинизм. С самого утра и до шести часов вечера она бродила туда-сюда, с удивлением обнаруживая, что не видит ни одного знакомого здания с утренней прогулки. Каждый шаг открывал что-то новое. За это время она успела съесть все, что купила в супермаркете.

В тот момент, когда она уже отчаялась и подумала, что ей придется ночевать на улице, раздался резкий визг тормозов, и прямо перед ней остановилась машина.

Затем, с быстротой молнии, Цинь Момо схватили и затащили в машину.

— Эй, вы кто такие? Не думайте, что я вас испугаюсь, раз вы в черных костюмах! — Цинь Момо, не разбирая, понимают ли ее по-китайски, разразилась бранью. Отсидев в тюрьме, она ругалась похлеще уличных хулиганок. — Вы что, думаете, в кино снимаетесь? @#%&￥*… (Дальнейшие слова были слишком грубыми, поэтому автор их опустил).

Один из мужчин, не выдержав этих воплей, достал откуда-то рулон скотча, отмотал кусок и заклеил Цинь Момо рот. Мир наконец-то погрузился в тишину.

Машина остановилась. Цинь Момо вывели двое мужчин. И только когда она начала думать, как бы сбежать, она поняла, что стоит перед замком того самого дьявола — Вэй Ихао.

Черт, так бы сразу и сказали! Она бы не стала тратить на них слова.

Ее под руки ввели в дом. Вэй Ихао сидел на диване, закинув ногу на ногу, словно давно ее ждал.

Он взглядом приказал стоявшим позади Цинь Момо мужчинам выйти. И вот они снова остались наедине.

Он принялся отдирать скотч со рта Цинь Момо, намеренно делая это очень медленно. Скотч долго был на коже, и чем медленнее его отрывали, тем было больнее. Когда он наконец снял всю ленту, Цинь Момо резко втянула воздух от боли.

— Решила вернуться? — Вэй Ихао схватил ее за подбородок одной рукой, да так сильно, что, приложи он еще немного усилий, мог бы сломать ей челюстную кость.

— Я и не собиралась убегать, — раздраженно проговорила Цинь Момо, морщась от боли.

— Я еще ничего не сказал, а ты уже пытаешься неуклюже оправдаться. Это что, признание без допроса?

— Вы… В любом случае, я не собиралась бежать, и точка. Я просто вышла купить кое-что.

— О? И где же твои покупки?

— Я… — Цинь Момо не знала, смеяться ей или плакать. Неужели она могла сказать ему, что вышла за едой, а потом съела все, пока блуждала по окрестностям?

Не то что он, она и сама себе не поверила бы.

— Сказать нечего? Кажется, я тебе говорил: не пытайся бежать. Куда бы ты ни отправилась, тебя все равно поймают и вернут. Так быстро забыла?

— Я не пыталась бежать, я просто заблудилась! Верите или нет, мне лень вам объяснять.

— Пререкаешься со мной, м? — Он вдруг отпустил ее подбородок и схватил ее за руку. — Знаешь, что бывает с моими подчиненными, если они осмеливаются мне дерзить?

— По моим правилам, тот, кто смеет меня ослушаться, лишается руки.

От его слов Цинь Момо прошиб холодный пот. Он… он же не сделает этого по-настоящему? Даже когда она стояла в суде и ждала приговора, ей не было так страшно, как сейчас. Правда, человек так устроен: страх перед физической болью непреодолим.

— Я… я больше не буду вам дерзить, вы не… — Цинь Момо чувствовала, как сильно дрожит ее голос.

Но Вэй Ихао не дал ей договорить.

— Что, так быстро сдалась? Я-то думал, у тебя больше гордости. Но… — он намеренно растянул слова, произнося ей на ухо по слогам: — При-зна-ни-е ви-ны не при-ни-ма-ет-ся.

— Я… я умоляю вас, не надо, прошу вас, — какая тут гордость? Самая твердая гордость не стоит руки. Нужно уметь быть гибкой — этому она хорошо научилась в тюрьме. Она не собиралась строить из себя какого-то чертового героя.