Глава 13. Тайна тюремного заключения

— Момо, ты в порядке?

— В порядке, — безразлично ответила она, не желая разговаривать с этой женщиной.

— Э-э… Ты выглядишь не очень хорошо. В какой комнате ты живешь? Давай я провожу тебя.

— Я живу в гостиной. Будьте добры, отойдите.

Гань Лу, словно не слыша ее слов, продолжала неподвижно стоять в дверях. Только голос ее стал громче, обращенный к Вэй Ихао, который был в комнате:

— Брат Ихао, это слишком! Как ты можешь позволить ей жить в гостиной? — Затем она снова посмотрела на Цинь Момо. — Давай так: пока поживешь со мной в одной комнате. В гостиной можно простудиться.

Ее лицо выражало чертовски искреннюю заботу.

Вэй Ихао медленно подошел к двери, скрестил руки на груди и прислонился к стене, словно наслаждаясь хорошим представлением. Ему было интересно, как эта девчонка ответит на слова Гань Лу.

Цинь Момо внезапно впилась взглядом в Гань Лу.

— Госпожа Гань, не нужна мне ваша фальшивая доброта. Даже если я замерзну насмерть, это не ваше дело, — сказав это, она с силой оттолкнула Гань Лу. Сейчас ей не хотелось смотреть ни на одного из них.

— Брат Ихао, Момо… кажется, она меня сильно недопонимает.

— Пусть идет. Уже поздно, отдыхай, — сказав это, Вэй Ихао закрыл дверь, оставив Гань Лу одну стоять в коридоре.

Молча вернувшись в свою комнату, Гань Лу подошла к окну, налила себе бокал вина, отпила глоток, поставила бокал и решительно взяла бутылку.

Ее брат Ихао не должен быть с ней так холоден. Их семья Гань пожертвовала жизнью, чтобы спасти жизнь Вэй Ихао, а он все равно относится к ней так прохладно.

Хотя Вэй Ихао позволил ей жить в его доме, она знала, что он просто исполняет свой долг перед Гань Линем, защищая ее. Она не забыла слов Вэй Ихао, когда она только вошла в дом — он сказал, что она гостья.

А Цинь Момо? Кем она была в сердце Вэй Ихао?

Что это вообще за женщина?

Лежа на диване, Цинь Момо не могла уснуть, поэтому перестала заставлять себя.

В тишине ночи воспоминания одно за другим начали сдавливать ее мозг, мешая дышать.

Четыре года назад кто-то раскопал старое дело о незаконном присвоении средств Цинь Шао. Вообще-то, такое мелкое дело можно было уладить деньгами, но Цинь Шао нажил себе слишком много врагов в деловых кругах. Многие жаждали упечь его за решетку на несколько лет. Поэтому, как только дело всплыло, его уже было не так легко замять.

Она помнила, как Цинь Шао впервые умолял ее. В ее памяти всегда другие умоляли его, но в тот день он был жалок, как ребенок, и не переставал просить.

Может быть, из жалости, а может, из чувства благодарности за воспитание, она согласилась и взяла его вину на себя.

В тот год ей было всего восемнадцать. С восемнадцати до двадцати одного года — лучшие годы девушки — она провела в тюрьме.

Ужасы того места были невообразимы для девушки, только что окончившей школу.

Она научилась ругаться последними словами, научилась примыкать к сильным, научилась выживать в самых ужасных условиях, избегая вреда.

Она до сих пор помнила, как, выйдя из тюрьмы, не знала, как пользоваться айфоном, который подарил ей Цинь Шао. В ее памяти самыми продвинутыми телефонами были слайдеры.

Она потеряла всех своих прежних «друзей». Они презирали ее, потому что она сидела в тюрьме, потому что она не была «хорошей девочкой».

Когда слишком много думаешь о некоторых вещах, со временем перестаешь чувствовать боль.

В ее чемодане зазвонил телефон.

Ее телефон не звонил уже много дней, она даже успела забыть о его существовании.

— Алло, кто это? — она говорила очень тихо, не желая потревожить кого-либо из тех двоих наверху.

— Это я, А-Цзо.

— Что-то случилось? — ее голос был холоден.

— Я слышал от председателя Цинь, что ты уехала учиться в Америку, да?

Значит, вот как Цинь Шао объяснил всем ее исчезновение.

— Раз ты знаешь, может, подумаешь о времени звонка? У меня здесь уже очень поздно. Если больше ничего нет, я вешаю трубку, — Цинь Момо не хотела больше с ним разговаривать.

— Подожди, не вешай трубку! Я просто хотел спросить, почему я узнал о твоем отъезде за границу только спустя столько дней? Ты… ты так сильно не хочешь со мной общаться?

— Господин Чэнь Хунцзо, нас ведь не связывают никакие особые отношения, верно? Я не обязана отчитываться перед каждым из вас о своем отъезде за границу. Если у тебя больше нет дел, я собираюсь спать, — не дожидаясь его ответа, Цинь Момо повесила трубку.

Ненавидела ли она А-Цзо?

Кажется, нет. Она просто не знала, как к нему относиться. За три года, что она провела в тюрьме, Чэнь Хунцзо ни разу ее не навестил. Но, как ни странно, он был единственным из ее старых знакомых, кто после ее освобождения все еще был готов поддерживать с ней связь.

Иногда люди таковы: все готовы «добавлять цветы к парче», но никто не хочет «посылать уголь в снежный день». Какая безмерная печаль.

Если бы тогда она не взяла вину Цинь Шао на себя, возможно, сейчас она была бы замужем за А-Цзо. Но теперь она даже испытывала некоторое облегчение. Потерять такого человека, кажется, было не так уж и жаль.

Этой ночью ей не снились кошмары. Возможно, звонок от старого знакомого принес ей немного спокойствия. В конце концов, А-Цзо обращался с ней в сто раз лучше, чем Вэй Ихао.