Глава 2. Знакомство

—Вот же невезение! Мы пришли в школу одновременно, а наказали только меня!

Яо Линь сердито ворчала, хватая веник.

—Не ворчи, я же осталась с тобой дежурить, — сказала я, беря тряпку, чтобы вытереть доску и вынести мусор.

—Сама виновата! Если бы ты не копалась с завтраком, мы бы не опоздали! Бедная я, моя безупречная репутация разрушена в первый же день!

—Если хочешь спасти свою репутацию, у меня есть отличная идея. Пойди к учительнице Су и предложи ей стать старостой по китайскому вместо меня. Гарантирую всеобщее уважение учителей и восхищение одноклассников.

—А что ты сама не пошла к ней, раз так торопилась? Струсила? Куда делась бесстрашная Шэнь Тан? Наверное, красота учительницы Су лишила тебя дара речи, — Яо Линь, насмешливо взвалив веник на плечо, смотрела на меня с вызовом.

В ответ на её колкости я запустила в неё тряпкой, попав прямо в лицо.

Яо Линь бросилась на меня с веником.

Вместе с тряпкой из моего кармана вылетела ручка. Яо Линь замахнулась веником, но, видимо, не всерьёз, потому что двигалась медленно. Я легко увернулась, присела и подняла ручку. Сразу поняла, что это та самая ручка, которую Су Мошэн закладывала в свой учебник.

Это была довольно дорогая импортная ручка, которая могла перестать писать от малейшего удара. Поэтому я нашла на столе клочок бумаги, чтобы проверить, пишет ли она. Это оказался маленький белый стикер, исписанный мелким почерком. «Здравствуйте, ребята, я ваш учитель китайского языка, Су Мошэн. Су — как у Су Ши…» Оказывается, она так волновалась, что даже простое приветствие записала.

Я перевернула стикер и попробовала ручку. Чёткий красный след.

Значит, она написала моё имя мелом только из-за этого глупого суеверия, что красными чернилами писать имена — плохая примета? Мне стало ещё интереснее, что же она за человек.

—Чему ты улыбаешься? — с любопытством спросила подошедшая Яо Линь.

Я быстро спрятала стикер в карман.

—Да так, просто тряпкой метко попала.

—Ах ты ж! — Яо Линь в сердцах шлёпнула меня веником по заднице. И мы, как и следовало ожидать, начали носиться по классу.

В этот момент вернулась наша классная руководительница. Она зашла в класс по пути домой и, увидев нашу возню, с улыбкой покачала головой.

—Убирайтесь побыстрее и будьте осторожны по дороге домой, — сказала она и, достав из сумки конфеты «Большой белый кролик», поделилась с нами.

Затем она подошла к учительскому столу, то ли чтобы что-то убрать, то ли что-то найти.

Я тут же вспомнила про стикер в кармане. Учительница Су, наверное, очень расстроится, если не найдёт его. Вряд ли ей хочется, чтобы ученики или другие учителя видели её записи.

—Я пойду поищу мою начальницу, подожди меня! — бросила я озадаченной Яо Линь.

Су Мошэн не было в учительской. Наверное, она всё ещё искала свой стикер. Её стол был очень чистым. Учителя вышли на работу на два дня раньше нас, но на её столе почти не было никаких вещей, только несколько учебников и пара книг: «Бегущий за ветром», «Пограничный город» и «Норвежский лес». А узнала я её стол по коробке таких же красных ручек, как та, что была у меня.

На всякий случай я открыла учебник, лежащий на столе. И точно, там было написано моё имя огромными буквами. Можно было подумать, что это мой учебник.

Я заметила, что у неё красивый почерк, словно каллиграфия. Несмотря на то, что надпись была сделана мелом, она смотрелась гармонично. Правда, буквы немного стёрлись, и скоро, наверное, исчезнут совсем. От этой мысли мне стало немного грустно. Но тут я заметила в правом нижнем углу надпись, сделанную мелким почерком: «Шэнь Тан, моя староста».

Я вложила стикер вместе с ручкой в учебник. Потом подумала и написала на обратной стороне стикера: «Не волнуйтесь, вы будете хорошим учителем. Удачи!»

Хотела подписаться, но, посмотрев на красную ручку, вспомнила про суеверие. Пусть будет анонимное доброе дело.

В элитном коттеджном посёлке в центре города S мужчина лет сорока разговаривал по видеосвязи. Камера была установлена под странным углом, подчёркивая морщины на его лице и второй подбородок.

Он ласково разговаривал с юношей на экране. Юноша был очень привлекательным, с приятными чертами лица и изысканными манерами. На фоне мужчины он выглядел ещё лучше.

Из-за разницы во времени в городе S уже стемнело, а там только начинался рассвет. Юноша сидел за столом и завтракал, а мужчина, уже поужинав, смотрел телевизор.

—Ты в последнее время так занят, что даже на видеозвонок времени нет?

—Да так, нужно подготовиться к выступлению и закончить один проект. Времени не хватает.

—Ты там хоть нормально питаешься? Следи за своим здоровьем.

—Знаю, знаю.

—Слушай, сынок, ты там с кем-нибудь встречаешься? Ты уже не маленький, пора бы найти себе девушку.

Видимо, устав от расспросов, юноша сменил тему:

—Как там Шэнь Тан? У неё же сегодня начало учебного года.

—Вот же хитрый, как только заговор о девушках, сразу переводишь тему.

В конце концов мужчина позвал меня. Когда я взяла телефон, он подмигнул мне, намекая, чтобы я поторопила брата.

Этот шутник — мой отец, Шэнь Яохуэй. А по видеосвязи со мной разговаривал мой сводный брат, Шэнь Хай, который старше меня на десять лет.

Он отличник, после университета уехал учиться за границу в магистратуру. У него очень интеллигентная манера общения.

А я — полная его противоположность. Учусь из рук вон плохо, даже в эту школу попала только благодаря деньгам отца. Он сказал, что это лучшая школа в городе S, так что деньги потрачены не зря. Вдруг я решу взяться за ум, а у меня будут хорошие условия для учёбы.

Но, по-моему, одного ботаника в семье достаточно.

К счастью, в нашей семье нет предвзятого отношения к оценкам. Всё внимание сосредоточено на личной жизни брата.

Мы не богачи. Просто отец давно купил квартиру в городе S, потом цены на недвижимость выросли, плюс доход от аренды — вот и живём неплохо. Мама Шэнь Хая умерла рано, когда ему было три года, от рака груди. Отец один воспитывал его до семи лет, а потом встретил мою маму, и появилась я.

Несмотря на большую разницу в возрасте, Шэнь Хай очень заботился обо мне. Сколько бы я ни шалила, ни разу не ругал меня, даже когда я разрисовывала его тетради. Когда мама гонялась за мной с ремнём, он всегда заступался. А когда мне было грустно, он брал меня с собой погулять: иногда в кафе на углу, чтобы поиграть в игры, иногда в книжный магазин за мангой, а иногда на прогулку по берегу моря.

Моя мама тоже относилась к нему как к родному сыну. Хотя она всегда была рядом, никогда не заставляла его называть себя мамой. Так что все эти годы Шэнь Хай называл её тётей.

Но он был очень благодарен нам за то, что мы появились в его жизни и дали ему почувствовать себя частью полноценной семьи.

Я взяла телефон и пошла на кухню, подальше от отца.

—Тебя опять донимают разговорами о женитьбе? Хотя нет, в твоём случае это, скорее, разговоры о свиданиях.

—Ага. В старших классах, когда я пытался ухаживать за девочкой, он поднял скандал в школе, а теперь, когда я ни с кем не встречаюсь, постоянно меня пилит. Если бы я не был за границей, он бы, наверное, уже повесил моё фото в парке на «стене знакомств».

—Бедняга. Ну, у меня тоже всё непросто. Меня неожиданно назначили старостой по китайскому. Столько головной боли! Брат, когда ты вернёшься? Постарайся приехать до родительского собрания. Моя жизнь в этой школе зависит от тебя.

—Не обещаю. В этом году у нас в университете много дел, я буду очень занят. Но постараюсь.

—Ты самый лучший! С отцом я сама разберусь!

—Ты уже в выпускном классе, постарайся учиться получше.

—Ладно, ладно, знаю. И ты туда же, начал читать нотации.

До восемнадцати лет Шэнь Хай был моей главной опорой. Но после восемнадцати мне пришлось полагаться только на себя.

Перед сном я села за стол и открыла единственную книгу, которую принесла с собой, — учебник китайского языка. На первой странице написала: «Су Мошэн, моя начальница». Потом пролистала несколько страниц и, не в силах бороться со сном, уснула.

Возможно, именно в тот момент в моём сердце было посеяно зерно моей долгой безответной любви. Оно пускало корни в каждом сне, прорастало после каждой встречи, расцветало после каждого разговора и, наконец, принесло плоды после её ухода.