Глава 7 (Часть 2)

Пока лучше не видеться.

— Господин.

В этот момент Гугу Инь в черной одежде толкнула дверь и вошла. Сняв маску, она доложила Хэ Чунцзиню:

— Сяо Хуань разместил шпионов возле поместья Хэ. Боюсь, личность господина больше не удастся скрывать.

Хэ Чунцзинь, держа ножницы, подрезал ветки сливового дерева в горшке и равнодушно ответил:

— Знаю.

— Если Сяо Хуань решит действовать против господина, пока вы под личиной законного сына Шаншу Хэ, ему это будет легко сделать, — сказала Гугу Инь. — Ранее господин твердо решил вернуться в поместье Хоу. Почему вы внезапно передумали? Неужели из-за Цзян Ин?

Он отложил ножницы и улыбнулся Гугу Инь:

— Да, ради Инъин.

Гугу Инь не понимала поступков Хэ Чунцзиня:

— Нельзя! Если господин не вернется в поместье Хоу, то Сяо Хуань…

— Ах, Гугу Инь, — Хэ Чунцзинь встал и подошел к окну. — Быть Хоу — это всего лишь способ самозащиты. Если из-за этого я потеряю многое, что уже не вернуть, то лучше уж спокойно быть законным сыном в поместье Хэ и прожить остаток жизни с одним человеком, без сожалений.

Возможно, это была лишь ее иллюзия, но хотя Хэ Чунцзинь оставался тем же Хэ Чунцзинем, за эти несколько дней Гугу Инь почувствовала, что характер человека перед ней претерпел колоссальные изменения.

Гугу Инь поняла, что его решение окончательное, и спросила напоследок:

— Господин, вы хорошо подумали? Если вы не восстановите свою личность и не станете бороться с Сяо Хуанем за титул наследника, то в будущем, когда он унаследует титул Хоу, ему будет легко избавиться от господина.

— Легко? — голос Хэ Чунцзиня на мгновение стал холодным. — Нет такого пути, конец которого можно увидеть сразу. Вернувшись в поместье Хоу, я получу богатую одежду, изысканную еду и знатный статус, но мне придется плести интриги и действовать осторожно на каждом шагу. Возможно, это будет хуже здешнего спокойствия. Как бы Шаншу Хэ и госпожа Хэ ни презирали меня, они все же боятся моего статуса. Какой бы выбор я ни сделал, исход не предопределен.

В его словах действительно было семь-восемь долей правды.

— К тому же, мы с Инъин уже совершили супружеский долг, — Хэ Чунцзинь обернулся к Гугу Инь, уголки его губ приподнялись. — Гугу Инь, вы сопровождали меня с детства, защищали меня. Теперь у меня тоже есть человек, которого я должен защищать. Ради нее я готов отдать все, кем бы я ни был.

— Господин, — Гугу Инь посмотрела на своего господина и не удержалась от вопроса. — Вы знакомы с госпожой Цзян всего несколько месяцев, неужели ваша любовь настолько глубока, что вы готовы отказаться от возвращения в поместье Хоу?

Что-то не так, решительно не так.

Прошло всего несколько дней, а господин, так стремившийся вернуться в поместье Хоу, как мог за несколько ночей превратиться в такого самозабвенного влюбленного?

Хэ Чунцзинь лишь улыбнулся, ничего не сказав, а затем обратился к Гугу Инь:

— Передайте Сяо Хуаню: если он будет жить мирно, то получит все, что ему причитается. В противном случае, я заставлю его испытать вкус жизни хуже смерти, подвергну мучениям, обезображу и опозорю.

Через полчаса человек в черном, прятавшийся возле поместья Хэ, был ранен в плечо маленьким железным дротиком. В следующее мгновение рука Гугу Инь незаметно схватила его за шею.

Человек в черном сразу узнал дротик и это изящное боевое искусство и удивленно спросил:

— Гугу Инь, "Серебряная рука - меткий стрелок" при Уянском Хоу? Разве ты не умерла?

Сяо Хуань уже знал о местонахождении Хэ Чунцзиня, поэтому Гугу Инь не стала скрываться и, сняв маску, показала свое лицо:

— Сегодня я дарую тебе жизнь. Вернувшись, ты должен слово в слово передать слова господина Хэ молодому господину Сяо.

*

Слух о том, что Хэ Чунцзинь и Цзян Ин спят в разных комнатах, быстро распространился по всему поместью Хэ.

Сначала все думали, что Хэ Чунцзинь действительно простудился. Но слуга, который носил уголь из сливового дерева в кабинет, сказал, что там не было ни чашек от лекарств, ни даже запаха лекарственного отвара. К тому же обычная простуда проходит за два-три дня, а Хэ Чунцзинь жил в кабинете уже целых четыре дня.

Все начали гадать, что между ними определенно произошел разлад.

Рано утром Цзян Ин впервые отправилась во внутренние покои (Нэйгэ), чтобы выразить почтение госпоже Хэ.

Нэйгэ было местом встреч членов семьи. Зная, что Цзян Ин — только что вышедшая замуж девушка, незнакомая с поместьем Хэ, Матушка Чжан и не думала ее провожать. Сообщив ей об этом, она ушла.

Бай Шао возмутилась:

— Госпожа, я вижу, эта Матушка Чжан делает это нарочно! Поместье Хэ такое большое, мы здесь всего два дня. Если мы заблудимся и опоздаем к приветствию, накажут все равно нас!

Цзян Ин сидела перед туалетным столиком с распущенными волосами, но выглядела спокойной:

— Мне не нужен ее проводник, я и сама найду Нэйгэ.

— Госпожа найдет?

— Да.

Ведь эту дорогу Цзян Ин знала слишком хорошо.

В прошлой жизни в поместье Хэ она старалась избегать встреч с госпожой Хэ. Если не встречаться, то еще ничего, но если встретиться, то ее обязательно ждали неприятности.

Однако выражать почтение свекрови во внутренних покоях было ее обязанностью как Молодой госпожи. Избегать этого — навлечь беду, не избегать — тоже навлечь беду.

Хэ Цюэр, Хэ Ляньэр и Доу Саньнян сидели справа, а главная жена, госпожа Хэ, сидела посередине, все так же перебирая в руках знакомые четки из агата.

Как только Цзян Ин вошла, ее жакет цвета зеленой фасоли с узором из ивовых листьев (Доуцинсэ Люе Вэнь Аоцзы) привлек всеобщее внимание. Ее длинные волосы были собраны в прическу «двойной узел» (Шуанпаньцзи), украшенную у основания белыми нефритовыми бусинами и шпильками, что особенно шло к нежному и свежему лицу девушки.

Эта одежда была сшита из одного из рулонов первоклассной парчи, дарованной императором. Хэ Цюэр, глядя на нее, закипала от злости и не удержалась от язвительного замечания:

— Хмф, все семейное имущество разграблено, а она все еще считает себя знатной дочерью из золотых ветвей и нефритовых листьев. Так дорого оделась, не посмотрев, достойна ли она этого теперь?