☆、Лу Кэн (Часть 1)

Неужели он действительно подобрал?

Лу Минъюй готов был скрежетать зубами.

Он действительно хотел поставить Лу Кэна в трудное положение, посмеяться над ним. Кто виноват, что тот всегда выглядел таким слабым, которого любой мог пнуть, равнодушным к похвале и порицанию? Но он не хотел видеть, как Лу Кэн стоит на коленях и собирает один за другим испачканные овощи.

Худые лопатки Лу Кэна выпирали, как крылья бабочки, выглядя жалко и достойно сожаления.

Лу Минъюй постоял, наблюдая, как тот подобрал баклажан, закатившийся к дверному проёму, даже сдул с него что-то, прежде чем положить в карман.

Наконец, не выдержав, Лу Минъюй сделал несколько шагов вперёд, резко дёрнул Лу Кэна на себя, свирепость в его глазах была неудержима: — Я сказал тебе подобрать — ты подобрал, а почему ты не идёшь и не умрёшь, если я скажу?

— У тебя ещё нет достаточной самостоятельности, я пока не могу умереть.

Лу Кэн слегка поднял глаза и ответил очень естественно.

Это было как искра, которая подожгла пороховую бочку по имени Лу Минъюй: — Ха! Значит, когда у меня появится достаточная самостоятельность, ты сможешь спокойно отправиться к Янь-вану?

На лице Лу Кэна появилось лёгкое выражение нетерпения. Он редко проявлял эмоции, всегда создавая впечатление непоколебимого, но хрупкого человека, но когда злился, это было довольно очевидно: — Убери руку.

— А я не отпущу, что ты сделаешь? — Лу Минъюй, конечно, не собирался слушаться.

Лу Кэн не ответил, лишь на мгновение замер на месте. Солнечный свет проникал через кухонное окно, бросая тень под его слегка впалые брови. Его чёрно-белые зрачки шевельнулись.

Затем он изо всех сил рванулся назад, одновременно с силой отбросив руку Лу Минъюя, державшую его за воротник.

— Сначала поешь.

Лу Кэн поднялся с пола, разложил сложенный стол в гостиной и достал из кухни несколько складных стульев.

Сегодня было просто: два блюда и суп. Морковь посередине всё так же мозолила глаза.

А рука, день за днём бравшая эту морковь, мозолила глаза ещё больше.

Пара палочек для еды внезапно вонзилась сверху по диагонали, отводя палочки, всё ещё лежавшие на моркови.

— Мы что, каждый день едим одно и то же блюдо? У нас дома живёт человек и кролик, что ли?

Палочки Лу Кэна, которые были в моркови, на мгновение замерли, а затем оттолкнули другие палочки.

— Я же говорил тебе не есть эту солёную закуску!

Лу Минъюй швырнул палочки, вены вздулись на его висках: — Ты что, совсем не слышишь, что я говорю?

Стол задрожал от его гнева.

Лу Кэн поднял голову из-за тарелки и взглянул на него. Лу Минъюй почувствовал, что в этом взгляде даже была какая-то угодливость. Это осознание ошеломило его, и половина фразы, застрявшей в горле, не могла выйти ни единым словом.

— Можешь убрать руку? Ты загораживаешь мою ложку.

Пока он находился в оцепенении, Лу Кэн уже взял другую ложку и постучал ею по его руке.

Лу Минъюй тут же гневно уставился на него: — Кто тебе позволил меня трогать? Грязный!

Он отдёрнул руку и ушёл, через несколько шагов оказавшись в туалете, где с силой захлопнул дверь.

В туалете он включил воду на максимум. Поток воды, словно маленький водопад, обмывал его руку, которая быстро покраснела.

Его сердце билось очень быстро, вены вздулись от головы до шеи, румянец охватил всё лицо.

Он всё ещё помнил, как только что рука Лу Кэна коснулась его руки, и температуру, оставшуюся на коже в этот миг.

Холодная.

Это была самая отчуждённая и холодная рука, которую он когда-либо касался.

За столько лет ничего не изменилось.

Когда он вышел, Лу Кэна уже не было за обеденным столом.

Кроме того, что исчезла большая часть солёных овощей, еда и рис почти не изменились.

Лу Минъюй приоткрыл крышку рисоварки. Рис, всё ещё пышущий жаром, окутал его зрачки паром.

— Опять не ешь! Ты думаешь, ты растение, которое живёт за счёт солнечного света и росы?

Лу Минъюй злобно крикнул в сторону кухни.

Звук стука посуды на мгновение стих, а затем снова возобновился.

Тогда Лу Минъюй почувствовал себя полностью проигнорированным. Он отчаянно хотел взять реванш: — Завтра нужно сдать плату за обучение и прочие сборы, всего восемьсот пятьдесят шесть! Ещё двести юаней за тесты! И плату за дополнительные занятия за этот семестр, всего тысяча триста!

—— На самом деле, он уже сдавал их пять дней назад. Он просто безосновательно давил на Лу Кэна.

А голос Лу Кэна лишь равнодушно, издалека донёсся: — Понял.

—— Ты даже не спросишь, почему я должен платить?

—— Ты даже не спросишь, что я собираюсь делать с этими деньгами?

—— Ты даже не спросишь, почему школа берёт столько всяких сборов?

—— Что ты вообще у меня спрашивал, кроме как давать деньги?

Лу Минъюй совсем не хотел показывать слабость и не хотел, чтобы кто-то знал, что его глаза покраснели, поэтому он мог только крикнуть в ответ: — Ты просто не можешь дать мне столько денег! Откуда у тебя деньги для меня? Пока все ходят в школу в Nike и Adidas, я ношу эти тряпичные кеды неизвестной марки, которые на два размера больше моей ноги! Посмотри на себя, что самое ценное в тебе? А, я знаю, это твой сломанный велосипед, у которого колёса разваливаются после двух оборотов! Можешь ты хоть чего-то добиться...

— Если не поешь сейчас, рис остынет.

Лу Кэн высунул голову из кухни и безразлично прервал его.

В его тоне не было ни малейшего отличия, только голос стал более хриплым, словно кто-то отшлифовал его горло наждачной бумагой.

Его слегка приподнятые глаза всё так же были спокойны, кожа такой же бледной, а изгиб губ при разговоре точно такой же, как и раньше.

А ответом Лу Минъюя было то, что он опрокинул суп, который держал в руке.

Белая фарфоровая миска упала на пол, осколки разлетелись повсюду.