Глава 4 (Часть 2)

В конце концов, Гэнши не обманула ожиданий Хунчжоу и к вечеру послала человека пригласить Четвертого господина.

За несколько лет в княжеской резиденции она впервые проявила инициативу, добиваясь его расположения.

Даже ради Хунчжоу Четвертый господин, естественно, не мог отказать ей в любезности и послал маленького евнуха передать, что придет позже.

Гэнши и так была хороша собой, а сегодня она надела ципао румяного цвета с вышивкой гибискуса. При ходьбе цветы гибискуса на одежде словно оживали, выглядя очень красиво.

Она также воспользовалась ароматной росой.

Она помнила, как Четвертый господин похвалил ее, когда она только прибыла в резиденцию, сказав, что легкий аромат жасмина, исходящий от нее, очень приятен.

После того как она принарядилась, даже Хунчжоу в колыбели засмотрелся на нее, а Чан Мама не переставала рассыпаться в комплиментах:

— …По мнению вашей слуги, вам следовало бы каждый день так наряжаться, чтобы затмить всех этих иволг и ласточек в княжеской резиденции.

— В птицу, что высовывается, стреляют, — с горькой улыбкой ответила Гэнши. — Я обычно не борюсь и не соперничаю, но и так многие смотрят на меня косо. Если я буду так выглядеть каждый день, разве это не привлечет еще больше внимания?

Если бы Хунчжоу умел говорить, он бы обязательно сказал своей энян: раз уж на вас все равно смотрят косо, боретесь вы или нет, почему бы не попытаться?

К сожалению, Чан Мама тоже была недальновидным человеком и не стала ее уговаривать.

К вечеру пришел Четвертый господин.

Войдя и увидев Гэнши в таком наряде, он на мгновение замер, пытаясь вспомнить, что сегодня за день, но, как ни старался, его хорошая память ему не помогла.

Гэнши сегодня не только нарядилась, но и приказала главной кухне принести любимые блюда князя, а также подала собственное сливовое вино:

— …Ваша слуга помнит, что когда я только прибыла в резиденцию, вы хвалили это вино. Поэтому ваша слуга каждую зиму настаивает кувшин. Попробуйте, тот ли это вкус.

Четвертый господин отпил глоток, кивнул и сказал:

— Садись, поешь со мной. Я помню, ты можешь немного выпить.

Гэнши была немногословна. Когда Четвертый господин велел ей сесть и поесть, она действительно просто села и ела, не говоря лишних слов.

В конце концов, Четвертый господин сам перешел к делу:

— Говори. Сегодня ты и нарядилась, и составила мне компанию за вином. Что-то случилось?

Лицо Гэнши слегка покраснело от смущения, но она все же смело ответила:

— Поистине, ничто не скроется от глаз Вашего Высочества. Все дело в том случае, когда Пятого агэ забрали в Главный двор. Хотя сейчас Пятый агэ благополучно находится рядом с вашей слугой, я ни дня не могу обрести покой, боясь, что его снова когда-нибудь заберут…

Она и так была робкой, и, не успев договорить, слезы уже покатились по ее щекам.

Красавица в слезах — вид, вызывающий сострадание.

Четвертый господин посмотрел на кувшин сливового вина на столе, подумал, что Гэнши тоже испытывает к нему чувства, и тут же сказал:

— Раз я согласился вернуть Хунчжоу в Хуаньфусюань, то нет никаких причин снова забирать его. Можешь успокоиться.

— Правда? — Гэнши подняла на него покрасневшие глаза, полные недоверия.

Четвертый господин не смог сдержать улыбки, глядя на нее:

— Когда я тебя обманывал?

Только тогда Гэнши поспешно сказала:

— Благодарю Ваше Высочество.

Сказав это, она с редким усердием принялась наливать вино Четвертому господину:

— Раз Вашему Высочеству нравится это вино, выпейте еще несколько чарок. Ваша слуга этой зимой настоит еще несколько кувшинов и пришлет вам…

Четвертый господин мысленно покачал головой. Обычный человек на ее месте сказал бы, что приготовит вино и пригласит его попробовать, но Гэнши была так прямодушна. За столько лет в резиденции она совсем не изменилась. Похоже, ему придется больше ее оберегать.

Тем временем Хунчжоу, которого держала на руках кормилица, зевал один раз за другим. Услышав от кормилицы сплетни о том, что Четвертый господин остался ночевать в Хуаньфусюань, он понял, что дело сделано, и спокойно заснул.

На следующее утро Хунчжоу увидел сияющее лицо Гэнши и услышал хорошую новость: его ама сказал, что, поскольку он родился слабым, ни омовение на третий день, ни праздник полного месяца для него толком не устраивали. Теперь же, когда он окреп, князь хочет устроить для него праздник «Ста дней».

Конечно, учитывая нынешнюю ситуацию при дворе, «Сто дней» Хунчжоу нельзя было праздновать с большим размахом. Достаточно было собраться всем жителям княжеской резиденции и немного отметить.

Говоря об этом, Гэнши вся сияла от улыбки:

— …Не ожидала, что Ваше Высочество помнит, что нашему Хунчжоу скоро исполнится сто дней. Через несколько дней наш Хунчжоу должен быть послушным, хорошо?

Раньше Хунчжоу не обращал внимания на такие вещи, но теперь не мог себе этого позволить. Ведь это касалось отношения его амы к нему и того, смогут ли они с матерью жить хорошо в будущем.

Вскоре наступил сотый день Хунчжоу. Рано утром его нарядили в совершенно новую красную курточку с узором «Сто кругов», на шею повесили изящный замок долголетия, а на запястья надели два золотых браслета. К тому же он был таким пухленьким и кругленьким, что любой, увидев его, захотел бы потрогать и ущипнуть.

Гэнши, увидев его, не удержалась и чмокнула его в щеку:

— Сегодня наш Хунчжоу должен быть послушным, нельзя шалить.

Неудивительно, что она так беспокоилась. Всего через несколько дней после возвращения Хунчжоу из Главного двора Четвертый господин специально пришел навестить его. Хунчжоу, пыхтя, протянул свои пухлые ручки, просясь к нему на руки. Четвертый господин, увидев это, не смог отказать и взял его на руки, что делал редко.

Кто бы мог подумать, что едва Четвертый господин взял Хунчжоу, как тот описался, обмочив всю его одежду.

Лицо Четвертого господина тогда позеленело.

А Хунчжоу заливисто смеялся, очень довольный, словно говоря: «Так тебе и надо! Зачем отправил меня в Главный двор!»