Несчастья Цзяфэй (Часть 5)

Несчастья Цзяфэй (Часть 5)

— Дядя, кто эта глупая женщина? — Фан Чжию потянула Лисиня за рукав и показала Цзяфэй язык.

— Юю, это невежливо. Быстро извинись перед сестрой Цзяфэй.

— Цзяфэй? — Фан Чжию и Фан Чжисянь переглянулись и расхохотались.

— Неудивительно, что такая дурочка. Оказывается, это просто кошка Гарфилд.

Цзяфэй не могла вынести, что эти мелкие сопляки над ней смеются, и чуть не лопнула от злости.

— Ненавижу, когда меня так называют. Не думайте, что я не посмею вас тронуть только потому, что вы дети.

Фан Чжисянь скорчил Цзяфэй гримасу и рассмеялся:

— Юю, оказывается, ее правда зовут Гарфилд.

Цзяфэй замахнулась, чтобы ударить их, но дети, взявшись за руки, подпрыгнули к ней и хором закричали:

— А ты знаешь, кто наш дядя? Полицейский!

Почему эти слова кажутся ей такими знакомыми? Пока Цзяфэй стояла в оцепенении, Лисинь взял детей за руки и заставил их извиниться.

— Юю — старшая сестра, Сяньсянь — младший брат, они близнецы. Сейчас учатся в третьем классе. Дети просто шутят, не принимай близко к сердцу.

За столом Цзяфэй без конца придиралась: рис недостаточно круглый, зелень пережарена, лук нарезан слишком крупно, имбиря слишком много — в общем, все не так.

— Такое я есть не буду. Я не голодна! — Она отложила палочки, думая, что Лисинь должен как минимум три раза ее уговорить, прежде чем она снизойдет до еды. Так она хотя бы не уронит своего достоинства.

Лисинь посмотрел на нее, открыл рот, но ничего не сказал, лишь глазами показал близнецам, что можно начинать есть.

Цзяфэй смотрела, как они сметают всю еду, но так и не смогла заставить себя взять палочки.

Сяньсянь, поглаживая свой круглый живот, рыгнул и начал убирать со стола.

Он взял тарелку с рисом перед Цзяфэй, но та выхватила ее и крепко прижала к себе.

В этот момент из ее живота раздалось предательское урчание.

Близнецы безжалостно рассмеялись.

На губах Лисиня появилась улыбка. Он попросил Цзяфэй подождать, пошел на кухню и вскоре вернулся с тушеной рыбой с баклажанами и томатным супом с яйцом, которые поставил перед Цзяфэй.

Цзяфэй, ослепленная голодом, забыла о хороших манерах и начала жадно поглощать еду.

Когда она облизала тарелку и, довольная, вытерла рот салфеткой, то заметила, что все трое членов семьи Фан смотрят на нее с изумлением.

— Чего уставились? Красивых девушек за едой не видели? Фан Лисинь, твоя стряпня более-менее съедобная, но, конечно, до нашего шеф-повара тебе далеко. Сегодня я просто решила попробовать жизнь простых людей, не думай, что я какая-то обжора. Что за выражение лица? Я же сказала, что я не обжора!

Юю, показывая на свою голову, спросила Лисиня, зачем он привел домой эту ненормальную.

— Я не хочу, чтобы она была моей тетей. Дядя, моя учительница Ху такая хорошая, женись на ней.

Лисинь погладил Юю по голове, велел ей и брату идти наверх смотреть телевизор, а сам повел Цзяфэй на ближайший ночной рынок за покупками.

Цзяфэй, зажав нос, перебирала пижамы в маленьком магазинчике, всем своим видом выражая презрение.

— Дешевая ткань, кривые швы, торчащие нитки… Кто вообще такое носит?

Хозяйка, услышав это, обиделась. Выплевывая шелуху от семечек, она съязвила:

— Мисс, это не так уж и дешево, вы вообще можете себе это позволить?

— Смешно, есть ли на свете вещи, которые я, Е Цзяфэй, не могу себе позволить? У меня куча денег. — Внезапно она вспомнила, что у нее нет ни копейки, и, не осмеливаясь больше ничего говорить, молча вышла.

Лисинь купил все необходимое, но нигде не мог найти Цзяфэй.

Услышав шум, он протиснулся сквозь толпу зевак и увидел, как Цзяфэй, уперев руки в боки, ругается с какой-то женщиной.

— Мисс, какое вам дело до того, как я воспитываю своего ребенка?

Цзяфэй самоуверенно ответила:

— Ты можешь бить своего ребенка, но если ты позволяешь ему так громко плакать и у меня от этого болит голова, это твоя вина. Хочешь, я подам на тебя в суд за жестокое обращение с детьми?

У Лисиня начала болеть голова. Он без лишних слов схватил Цзяфэй и потащил прочь.

Цзяфэй ущипнула его за руку, требуя отпустить.

Она не хотела сдаваться и собиралась вернуться, чтобы продолжить ссору, но Лисинь, не выдержав, достал наручники и уволок ее.

— Проклятый Фан Лисинь! Мерзкий Фан Лисинь! — Цзяфэй, потирая запястье, вернулась в свою комнату.

Лисинь сказал, что купил ей два комплекта домашней одежды.

Цзяфэй открыла пакет, увидела ярко-красный спортивный костюм и остолбенела.

И фасон, и цвет были настолько безвкусными, что даже пожилые женщины не стали бы носить такое на утреннюю зарядку.

Она надеялась, что второй комплект будет получше, но он оказался точно таким же, только изумрудно-зеленого цвета.

— И я с человеком с таким вкусом… — Она не смогла произнести «спала» и заменила на: — …живу под одной крышей. Ты не чувствуешь, что заплесневел?

Лисинь внимательно обнюхал свою одежду и в недоумении покачал головой.

Цзяфэй потеряла дар речи. Она не знала, в каком количестве прошлых жизней она нагрешила, что человек без чувства вкуса и юмора лишил ее невинности.

На следующее утро Цзяфэй, одетая в красный спортивный костюм, дождалась, когда Лисинь соберется уходить, быстро дожевала завтрак, подбежала к нему, протянула руку и потребовала денег.

— Сто юаней? Этого мне и на день не хватит!

Лисинь поправил ее:

— Не на день, а на неделю.

— Ты шутишь? Эй, Фан Лисинь, это твой способ позаботиться обо мне? Если бы не ты, я бы не выглядела так ужасно. Стой! Хочешь, я вырву все твои цветы? — Цзяфэй, не бросавшая слов на ветер, засучила рукава и в мгновение ока вырвала несколько хризантем.

Заметив цветущие пышным цветом розы, она решила, что даже они смеются над ней, и быстро и безжалостно схватила их.

— Там шипы, осторожно!

Пронзительный крик нарушил утреннюю тишину.

В кафе-кондитерской «Бай Сяобай» Бай Хуэйсинь, глядя на ее перебинтованные руки, выразила ей свое глубочайшее сочувствие.

— Цзяфэй, как прошла та ночь? Волнующе?

Цзяфэй наконец вспомнила, что пришла сюда не есть пирожные, а устроить разнос.

Она воткнула вилку в самый центр пирожного и схватила Бай Хуэйсинь за горло.

— Мне нужно было снотворное, кто тебе позволил подменить его афродизиаком? Ты знаешь, как сильно ты меня подставила?!

— Какая разница между снотворным и афродизиаком? — Бай Хуэйсинь поспешно взяла с прилавка клубничный мусс и с улыбкой протянула Цзяфэй, временно утихомирив ее гнев.

— Скорее рассказывай, сколько раз у вас было в ту ночь? Больше, чем это число? — Хуэйсинь показала пять пальцев.