Раздел семьи (Часть 3)

— Бабушка, как следует подумайте, — с улыбкой сказала Юнь Лю. — Если я отдам второй тете нефритовый браслет, который моя мать оставила тетушке Лю, и попрошу ее стать свидетелем, как думаете, она согласится?

Ван Ши, услышав это, стиснула зубы. Если бы не та мерзавка Ли Нян, которая хотела устроить скандал и разделить семью, она бы не вернула ей нефритовый браслет, который с таким трудом заполучила. В итоге браслет она отдала, семью не разделили, но жить стали раздельно.

А после смерти этой мерзавки браслет так и не нашли, как и тот сундук. Он тоже пропал.

Эта жадная невестка, если получит такую драгоценность, забудет о каких-либо родственных чувствах.

Ван Ши злобно посмотрела на девушку, которая стояла рядом и поддерживала ее.

«Эта девчонка такая же ненавистная, как и ее короткоживущая мать!» — подумала она, скрежеща зубами.

— Что, бабушка, такая благоразумная женщина, как вы, все еще против раздела семьи? — Юнь Лю не обращала внимания на ненависть Ван Ши. Она знала, что в будущем вторая ветвь семьи будет ненавидеть их еще больше.

Видя, что Ван Ши все еще не может принять решение, Юнь Лю неторопливо добавила: — Покушение на убийство — это серьезное преступление. Интересно, надолго ли хватит терпения у моего брата?

Морщинистое лицо Ван Ши несколько раз меняло цвет — то бледнело, то краснело. Она колебалась, но в конце концов, стиснув зубы, сказала: — Хорошо, я согласна на раздел. Но ты должна пообещать, что никогда не расскажешь об этом никому.

Юнь Лю стало смешно, глядя на недовольную старуху.

План второй ветви семьи был прост: как те, кто привык к власти и эксплуатации, они не могли позволить себе, чтобы рабы, которых они контролировали, взбунтовались.

А когда рабы все же восстают, эксплуататоры чувствуют себя так, словно у них отрезали кусок мяса.

— Бабушка, вы так мудры! В таком случае, лучше, если вы сами объявите о своем решении, — они стояли спиной к толпе, поэтому никто не видел выражения их лиц.

Ван Ши, услышав это, злобно посмотрела на улыбающуюся Юнь Лю. Ее взгляд был холодным и ядовитым, как у старой змеи, готовой ужалить.

Юнь Лю, словно не замечая этого, улыбнулась в ответ. Ее улыбка не изменилась, но в глубине глаз что-то потемнело, и никто этого не заметил.

— Я, старуха, все обдумала. Пусть... пусть будет раздел, — сказала Ван Ши, оттолкнув Юнь Лю и повернувшись к толпе.

— Мама, как ты можешь?! — воскликнул Юнь Лаоэр. Если семья разделится, как он сможет и дальше безнаказанно брать вещи у старшего брата? И как он сможет отдавать лучшие морепродукты, которые добывает эта девчонка Эр-нян, своим родственникам в городе?

— Нет! Я не согласен на раздел! — чем больше он думал об этом, тем меньше ему нравилась эта идея. Он решительно отказался.

— И я не согласна! — поддержала мужа вторая тетя Юнь, которая тоже понимала, чем это грозит.

— Вам здесь нечего решать, — мрачно произнес староста. Сегодняшний скандал изрядно вымотал его, но, к счастью, все закончилось так, как он хотел.

— Хорошо подумай. Если ты согласна, то сегодня же мы позовем старейшин рода и разделим семью.

— Сегодня же? — удивленно спросила вторая тетя Юнь.

— Родовая часовня разрушена ураганом, а деньги на восстановление еще не выделили, поэтому проводить раздел там мы не будем. Главное, чтобы присутствовали старейшины рода, — сказал староста. Его голос уже не был таким мрачным, как раньше. Очевидно, он был рад, что семья Юнь наконец разделится.

— Мама, ты… — вторая тетя Юнь с надеждой посмотрела на Ван Ши.

— Замолчи! — рявкнула Ван Ши. — Не тебе здесь решать!

Очевидно, что и без того непростые отношения между свекровью и невесткой после слов Юнь Лю стали еще хуже.

— Я, старуха, виновата перед Даланом. Пусть будет раздел. Все по родовым законам. Только старшая ветвь получит не тридцать процентов, как положено, а пятьдесят, — сказала Ван Ши, с трудом скрывая свою досаду. Она надеялась, что, отдав им часть имущества, сможет сохранить свою репутацию.

Юнь Лаоэр хотел что-то сказать, но Юнь Ляо, который все это время молчал, остановил его. Под строгим взглядом Ван Ши он промолчал, но его лицо было мрачным.

— Хорошо. Тогда сегодня же разделим семью, — сказал староста, поставив точку в этом споре.

Эта ночь была самой тихой с тех пор, как вторая ветвь семьи переехала к старшей. Никаких язвительных замечаний, никаких ссор.

Выйдя во двор, Юнь Лю увидела старика Юня, который сидел на стоге сена у ворот, задумчиво глядя на темное небо.

Не успела Юнь Лю подойти к нему, как он обернулся:

— А, вы здесь. Идите сюда, садитесь.

Его голос был хриплым. Он обратился к Юнь Лю, но рядом не было других стогов сена, на которых можно было бы сесть.

Юнь Лю, услышав это, обернулась и увидела в лунном свете высокую, но худую фигуру, стоявшую неподалеку.

— Брат, — позвала она.

— Да, идем, — ответил Юнь Янь.

Брат и сестра подошли к отцу, который снова отвернулся.

— Отец, я был неправ. Не должен был так горячиться. Но если бы все повторилось, я бы поступил так же, — сказал Юнь Янь.

Он всегда знал, что в сердце отца есть место для второй ветви семьи.

Но отец обманывал себя, думая, что и вторая ветвь считает их родными.

Ради пословицы «Даже сломанные кости соединены сухожилиями» родители Юнь Яня слишком много отдали.

Раньше он был слишком мал, чтобы что-то изменить. Но теперь он вырос, а Люэр научилась постоять за себя. Он больше не хотел, чтобы отец жил в мире иллюзий.

Чтобы построить новое, нужно разрушить старое. Только разорвав эти оковы, они смогут жить лучше.

— Я не виню тебя, сын. Я виню себя. Виню себя за то, что не хотел видеть их истинное лицо, за то, что ваша мать столько вытерпела из-за них, — сказал старик Юнь дрожащим голосом и, уткнувшись лицом в колени, заплакал.

— С детства мне говорили, что я старший сын и должен нести ответственность за семью, заботиться о младших братьях и сестрах. Но они... они никогда не считали меня... родным.

— Ваша мать была права. Я простофиля. Простофиля!

— Я подвел вашу мать. Я виноват перед ней...

— Отец, ты винишь себя за то, что не смог защитить свою жену и детей, и в конце концов им пришлось защищать тебя.

— Отец, ты наш отец, — сказала Юнь Лю. Она не знала, как общаться с таким чувствительным человеком, поэтому просто произнесла эти слова.

Если бы это был ее отец из прошлой жизни, ничего подобного не случилось бы. Ее родители были жесткими и расчетливыми бизнесменами и никогда не позволили бы родственникам наживаться на них.

А ее нынешний отец, хоть и был слишком мягким в семейных делах, искренне любил своих детей.

В прошлой жизни Юнь Лю постоянно боролась со своим отцом за власть и никогда не чувствовала отцовской любви. Он умер слишком рано.

Нынешний отец был для нее новым и удивительным человеком, и она чувствовала к нему привязанность.

Отец, сын и дочь долго сидели под луной, разговаривая. Они вспоминали детство старика Юня, говорили о матери Юнь Лю...

В тот момент Юнь Лю поняла, что наконец стала настоящей частью этой семьи.

Через несколько дней вторая ветвь семьи переехала в старый дом, который жители деревни помогли им быстро починить. Раздел семьи был завершен, и в доме Юнь Лю наконец воцарился покой.

Когда вторая ветвь семьи, понурые и недовольные, уезжали, Юнь Янь почувствовал, что воздух во дворе стал чище. А Юнь Лю подумала, что теперь ей будет немного скучно.

Раньше, в деловом мире, она постоянно сталкивалась с интригами и предательством, вела бескровные войны, но никогда не участвовала в открытых перепалках. Теперь, когда дома стало тихо, она чувствовала себя немного не в своей тарелке.

«Но семья второго дяди вряд ли успокоится. Впереди еще много интересного», — подумала Юнь Лю. Она смотрела в будущее с оптимизмом.

Из всех троих только старик Юнь все еще не мог прийти в себя.

Рано утром, как только Юнь Лю вышла в море, к ним пришли гости.