Глава 16. Народные страдания

Чу Юнь и Дун Чжао были умными людьми. Они оба понимали, что радость Цао Цао была вызвана не верой в то, что Чу Юнь сможет решить эту задачу. Он просто узнал об их недавнем конфликте и, видя, что Дун Чжао рекомендует Чу Юня, решил, что они помирились, и это его обрадовало.

— Я тронут твоей заботой, брат, и никогда ее не забуду. Но допросы с пристрастием — это не моя сильная сторона. Кто такой этот Мань Чун? Самый жестокий чиновник в Поднебесной! Если даже он не смог разговорить этого человека, что смогу сделать я? — сказал Чу Юнь с мрачным видом.

Он подумал: «Брат, ты хочешь мне помочь — это хорошо, но мог бы сначала посоветоваться со мной, прежде чем взваливать на меня такую ответственность. Если у меня ничего не получится, Цао Цао может разгневаться, и тогда нам обоим не поздоровится».

— Младший брат, ты слишком скромен. Твои таланты во сто крат превосходят способности Мань Чуна. Как можно вас сравнивать? Если ты не справишься, значит, я ошибся в тебе, и буду готов понести наказание за свою недальновидность, — сказал Дун Чжао, но в его взгляде, обращенном к Чу Юню, читалась непоколебимая уверенность. Он совсем не был похож на человека, готового к наказанию.

— Что ж, раз уж брат доверил мне это дело, я сделаю все, что в моих силах, — ответил Чу Юнь.

Спорить было бесполезно, он уже «сел в лодку».

Чу Юнь поблагодарил Дун Чжао и спросил: — Неужели об этом человеке совсем ничего неизвестно? Насколько я знаю, охрана у городских ворот Сюйчана очень строгая. Если этот человек недавно прибыл в город, его должны были тщательно проверить. Проникнуть в город незамеченным невозможно.

— Ты прав. Согласно расследованию, этого человека зовут У Чэнь. В прошлом году он вместе с женой и дочерью приехал в Сюйчан как беженец и с тех пор живет здесь, — ответил Дун Чжао.

— У него есть семья, и они живут в Сюйчане?! — воскликнул Чу Юнь.

— Да. Судья Мань Чун пытался использовать его семью, чтобы заставить его говорить, но тот остался равнодушен. Крепкий орешек, — сказал Дун Чжао, покачав головой.

— Не верю, что кто-то может быть равнодушен к судьбе своей семьи. Возможно, есть способ его разговорить. Я навещу его семью и все выясню, — сказал Чу Юнь и собрался уходить.

Дун Чжао не сомневался, что Чу Юнь справится, и не стал расспрашивать о его методах. Он лишь приказал нескольким слугам проводить Чу Юня до дома У Чэня и обеспечить его безопасность.

Сюйчан, будучи столицей, был богатым и процветающим городом. Но в эти смутные времена даже в таком городе были нищие и убогие районы.

Чу Юнь вместе со слугами Дун Чжао добрался до окраины Сюйчана. Заросшая сорняками пустошь и ветхие дома произвели на него гнетущее впечатление. Он вздохнул.

Остановившись у покосившейся хижины, которая, казалось, вот-вот развалится, Чу Юнь трижды постучал в прогнившую деревянную дверь.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла женщина средних лет с заплаканными глазами и изможденным, но все еще красивым лицом. Она испуганно смотрела на Чу Юня.

Ее одежда была старой и залатанной. Позади нее пряталась девочка, с любопытством разглядывавшая Чу Юня. Она выглядела очень милой.

Увидев слуг Дун Чжао за спиной Чу Юня, женщина поняла, что перед ней важный человек, и спросила: — Господин, что вам угодно?

Ее голос дрожал, и Чу Юню стало еще грустнее.

Чу Юнь сделал знак слугам Дун Чжао отойти, а затем поклонился женщине. — Я друг У Чэня. Вы, должно быть, его жена?

Женщина, казалось, ожидала этого вопроса. Она не стала отвечать, а посмотрела на дочь и тихо сказала: — Цянь'эр, иди в дом. Мне нужно поговорить с этим господином.

Девочка, которой было лет шесть-семь, послушно ушла.

— Меня зовут Ли. Я действительно жена У Чэня. У нас дома слишком бедно, поэтому прошу простить, что не приглашаю вас войти, — сказала госпожа Ли. Она знала, что раз уж Чу Юнь нашел ее, отрицать свою личность бесполезно.

— Не стоит извиняться. У Чэнь дома? — притворно спросил Чу Юнь.

— Господин, зачем вы спрашиваете, зная ответ? — вздохнула госпожа Ли.

Хотя она и была простой женщиной, но не глупой.

Чу Юнь понял, что притворяться бесполезно. — В таком случае, госпожа Ли, я буду говорить прямо.

— Слушаю вас, — ответила госпожа Ли, стараясь говорить спокойно, но ее хрупкое тело дрожало.

Она все еще надеялась, что ее муж жив, и боялась услышать от Чу Юня страшную новость.

Чу Юню стало жаль ее, но он должен был сказать правду. — Не скрою, госпожа Ли, ваш муж У Чэнь был арестован за незаконное проникновение на охраняемую территорию и нападение. Я не его друг, я всего лишь хранитель зерна в армии.

Госпожа Ли не знала, насколько важна должность хранителя зерна, но для простой женщины любое упоминание слова «чиновник» внушало страх.

— Вы хотите сказать… что он жив…? — спросила госпожа Ли. Она понимала, что ее муж, попав в тюрьму, наверняка перенес много страданий, но, пока он жив, оставалась надежда.

— Да. Но он отказывается говорить и напрасно терпит мучения. Если вы знаете что-нибудь, расскажите мне, чтобы помочь ему избежать наказания и вернуться к семье, — сказал Чу Юнь.

В глазах госпожи Ли появились слезы. — Господин, не обманывайте меня. Он жив только потому, что молчит. Если бы он рассказал все, его бы уже не было в живых, — сказала она.

Чу Юнь не ожидал, что эта женщина окажется такой умной и проницательной. Похоже, она была образованной и ее не так-то просто обмануть.

Чтобы завоевать ее доверие, Чу Юнь постарался говорить как можно искреннее. — Вы ошибаетесь. Проникновение в военный лагерь — серьезное преступление, но не настолько, чтобы за него лишали жизни. Ваш муж молчит и поэтому страдает. Если вы знаете, в чем дело, расскажите мне, и я обещаю, что он вернется к вам целым и невредимым.

Госпожа Ли не знала, верить ли Чу Юню. Но, думая о муже, чья судьба была неизвестна, она решила довериться юноше. — Я мало что знаю о его делах. Перед уходом он дал мне немного серебра и сказал, что если через семь дней он не вернется, мы с дочерью должны уехать из Сюйчана и искать другую жизнь, — сказала она сквозь слезы.

Госпожа Ли разрыдалась, упала на колени и взмолилась: — Господин, умоляю вас, пощадите его! Мне не нужно серебро, мне нужен мой муж! Если он умрет, как мы с дочерью будем жить в эти смутные времена?

Она достала из рукава несколько серебряных монет, которые дал ей муж, и со слезами протянула их Чу Юню. — Господин, возьмите эти деньги, только отпустите его! Моя Цянь'эр еще так мала, ей нужен отец!