Глава 5 (Часть 2)

В те времена Чжэнь Люци была упрямой и своенравной. Как она могла смириться с присутствием Цан Жоюй? Всем было известно, как она изводила принцессу.

Поначалу Инь Су все ей прощал. Какими бы жестокими ни были ее поступки по отношению к Цан Жоюй, он закрывал на это глаза. Пока у Цан Жоюй не случился выкидыш.

Пока нефритовая шпилька с изображением пиона не вонзилась в грудь принцессы. Только тогда Инь Су пришел в ярость. Не разбираясь, не выясняя причин, он заточил Чжэнь Люци в Шестипрудовый дворец.

Она рыдала и кричала:

— Я не причиняла ей вреда! Она сама упала, сама вонзила шпильку себе в грудь! Она коварная женщина!

Но это было бесполезно. Взгляд Инь Су был ледяным, лишенным всякой теплоты. Как бы она ни плакала, он оставался непреклонен.

Слезы Цан Жоюй, полной отчаяния и беззащитности, тронули сердце императора куда сильнее, чем рыдания Чжэнь Люци. К тому же, за принцессу мог вступиться ее брат, принц Бэй Цзюэ.

Никто не заботился о Чжэнь Люци. В Шестипрудовом дворце, в одиночестве, при свете тусклой лампы, она потеряла ребенка, которого ждала от Инь Су. А потом покончила с собой, бросившись со скалы.

Воспоминания о тех днях до сих пор вызывали у нее дрожь. Но теперь она стала спокойнее и рассудительнее, приобрела жизненный опыт. Она больше не ставила мужчину в центр своей жизни, не желала ни от кого зависеть.

Она хотела жить для себя.

Чжэнь Люци понимала, что не может оставаться в поместье, подвергая семью опасности. Пусть Инь Су думает, что она мертва, а ее родные — что она в Шестипрудовом дворце.

Следующие два дня она провела с родителями и братом, вспоминая прошлое, но старательно избегая разговоров об Инь Су.

Внезапно она вспомнила о ком-то и спросила:

— Отец, ты воевал с государством Сюань. Видел ли ты наследного принца Е Ле?

Чжэнь Люци подумала, что если ей некуда будет идти, она могла бы обратиться к Е Ле. Он всегда появлялся рядом, когда ей грозила опасность.

Е Ле… Е Ле… Казалось, она забыла что-то очень важное. Воспоминание было на самом кончике языка, но никак не удавалось его ухватить. В ее памяти смутно сливались образы Е Ле и Мастера У Сюань.

Сюань всегда было окутано ореолом тайны. Его жители славились своими знаниями медицины, ядов и магических искусств, а их преданность правителю была безгранична.

Генерал Чжэнь, задумавшись, ответил:

— Пару лет назад, когда я был в Сюань, я видел его несколько раз издалека. Сначала я принял его за скромного ученого и не обратил на него особого внимания. Но после нескольких сражений я был поражен. Его войско отличалось железной дисциплиной и высоким боевым духом. Все, от простого солдата до военачальника, беспрекословно подчинялись его приказам. Если бы не численное превосходство войск Тун и мой опыт, я бы ему проиграл. После нескольких стычек я проникся к нему глубоким уважением. Если он возглавит Сюань, это станет серьезной угрозой для нашей империи!

Генерал Чжэнь не скрывал своего восхищения противником, демонстрируя благородство души. Чжэнь Люци была рада это слышать. Кем бы ни были она и Е Ле друг для друга, в глубине души она считала его близким другом.

— Жаль только, что Е Ле не интересует власть. Он стремится к свободе, хочет путешествовать по миру.

Генерал Чжэнь, помолчав, посмотрел на дочь и продолжил:

— А Си, я знаю, что вы с ним дружны. В детстве, когда ты ездила со мной в Сюань, тебя взяли в заложники, и тогда ты с ним познакомилась. Он тебя защищал, и я ему за это благодарен. Но наши государства всегда враждовали. Особенно теперь, когда ты во дворце, тебе нужно быть осторожной.

— Я знаю.

Пока Чжэнь Люци жила во дворце, она хранила свою дружбу с Е Ле в тайне, и Инь Су ничего об этом не знал. Когда же ее заточили в Шестипрудовый дворец, Е Ле несколько раз тайком пробирался к ней по ночам. Она вспоминала, как однажды, когда за окном валил снег, они сидели у камина, пили теплое рисовое вино и весело болтали.

Эти воспоминания наполняли ее сердце нежной теплотой. Как хорошо им было тогда вместе.

Но теперь, после слов отца, она понимала, что не может поехать в Сюань. Ее обвинят в государственной измене, а это грозит смертью всему ее роду.

Вернувшись из современного мира, она оказалась бездомной.

Чтобы успокоить родных, она солгала:

— Завтра я вернусь во дворец. Не знаю, когда мы увидимся снова.

— Возвращайся. Я найду способ тебя вызволить. Даже если император потребует моей головы, я сделаю все, чтобы тебя спасти!

— Нет, ни в коем случае! В Шестипрудовом дворце, конечно, одиноко, но я живу спокойно. Мне не нужно ни с кем бороться, никому угождать. Я живу беззаботно, как никогда раньше. Просто мы будем реже видеться, но это не страшно. Я счастлива знать, что у вас все хорошо.

Чжэнь Люци поспешила остановить отца и брата. Если они обратятся к Инь Су с просьбой, ее обман раскроется.

Мать, услышав ее слова, заплакала:

— А Си, как же тяжело тебе приходится!

Эти слова пробили броню Чжэнь Люци, и она едва сдержала слезы. Когда-то родители предупреждали ее, что жизнь в императорском гареме полна опасностей, что с ее характером она долго там не протянет. Но тогда, опьяненная любовью Инь Су, она, не зная ни страха, ни придворных интриг, уверенно шагнула за запретные стены дворца. И вот к чему это привело.

Брат, выпив вина, с грустью сказал:

— Если бы трон занял Первый принц, тебе бы не пришлось так страдать. Он всегда был добрым и милосердным, правил мудро…

Генерал Чжэнь резко оборвал его:

— Не говори глупостей!

Чжэнь Люци все поняла. Видно, при дворе еще много сторонников Первого принца, и положение Инь Су остается шатким.

S3