03 (Часть 1)

03

Детский дом Чаоян находился в окрестностях района Пинъань, дорога туда занимала полчаса. Лу Цзя, стремясь к незаметности, сменила спорткар на BMW, из-за чего время в пути увеличилось с получаса до часа.

К счастью, чем глубже ночь, тем проще действовать. Лу Цзя даже сделала крюк, чтобы купить Шэнь Либаю семейное ведро из KFC.

— Ешь! — ее ничуть не смущал запах гамбургеров и картошки фри в машине. Она махнула рукой с царственной щедростью. — Я видела по телевизору, что всем это нравится, должно быть, очень вкусно.

Шэнь Либай не знал, смеяться ему или плакать. В сериале, который Лу Цзя смотрела весь вечер, главная героиня успокаивала плачущего и капризничающего ребенка именно с помощью KFC. Проблема была в том, что ребенку было всего шесть лет, и он был в том возрасте, когда его легко подкупить едой.

Еда на его коленях еще хранила тепло. Пакет был плотно закрыт, но аромат жареной пищи все равно просачивался наружу, действительно пробуждая аппетит.

Шэнь Либай голодал целый день, перебиваясь лишь бутылкой минеральной воды, и давно перетерпел самый сильный голод. Поскольку желание было не таким уж острым, отказаться стало проще.

— Я не буду.

Лу Цзя на мгновение замерла:

— Тебе не нравится? Не может быть.

— Я никогда не ел KFC, — Шэнь Либай держал ведро, говоря совершенно спокойно. — В приюте даже мясо было роскошью, о KFC и речи быть не могло.

— Тогда как раз попробуешь, — сказала Лу Цзя.

Шэнь Либай покачал головой:

— Раз уж ты сказала, что можешь мне помочь, мне нет нужды пробовать все, чего я не ел, с настроением человека, идущего на последнюю трапезу.

Я не ел KFC в приюте, и еще долгое время не смогу его себе позволить. Поэтому, чтобы избежать будущих соблазнов и ненужных желаний, я лучше не буду есть. Спасибо.

Лу Цзя повернулась и посмотрела на Шэнь Либая. Выражение его лица оставалось неизменно спокойным. Он не пытался давить на жалость, наоборот, в его тоне сквозило какое-то удовлетворение. Казалось, он говорил о своих планах на будущее, и отказ от лишнего, способного вызвать желание, был частью этого плана.

Лу Цзя усмехнулась:

— В этом мире полно соблазнов, гамбургер — мелочь. Думаешь, сможешь устоять перед всеми искушениями?

— Я когда-то подрабатывал в бильярдной, так что кое-что повидал. Соблазнов огромное разнообразие: блок сигарет, бутылка вина, женщины, азарт, деньги — все это соблазны. Гамбургер действительно самый незначительный из них. Но если я не смогу устоять даже перед искушением гамбургером, как я смогу противостоять вину, женщинам, богатству и гневу?

Говорил Шэнь Либай очень спокойно и зрело, совсем не как шестнадцатилетний подросток.

— К тому же, сейчас самый большой соблазн для меня — это университет. Учеба, подработка, накопление денег, странные отказы — все ради университета.

Нужно ведь различать главное и второстепенное, не так ли?

Лу Цзя пошутила:

— Ты живешь так сдержанно, словно монах.

Шэнь Либай равнодушно ответил:

— Кто знает. Я и сам часто чувствую себя монахом. Сдерживать желания для меня — легкое дело, будто я уже привык так поступать.

Это была всего лишь шутка, и оба не приняли ее всерьез. Лу Цзя быстро продолжила:

— Ты можешь учиться в старшей школе, поступить в университет. Разве приют не будет тебя спонсировать?

До восемнадцати лет они обязаны это делать как опекуны, а после восемнадцати могут дать тебе денег в долг.

Шэнь Либай дал очень странный ответ:

— Нет. Они не позволят мне покинуть приют.

Карта показывала, что до детского дома Чаоян оставалось меньше трех километров. Шэнь Либай уже начал чувствовать себя неуютно. Он посмотрел в окно и увидел, как густая тьма плотно сгущается вокруг, соединяя небо и землю в единое целое. Казалось, они попали в ловушку, из которой невозможно выбраться.

Неизвестно когда окрестности заволокло туманом. Свет фар мощно пронзал мглу, в воздухе плавали мелкие частицы пыли.

— Какая сильная злоба, — сказала Лу Цзя. — Того мальчика из вашего приюта, который давно умер, похоронили?

Шэнь Либай не ожидал такого вопроса. Он помолчал немного, прежде чем ответить сухим голосом:

— Полиция забрала тело Чжан Фаня. После судмедэкспертизы они передадут его в похоронное бюро для кремации и захоронения.

— О? — тон Лу Цзя слегка приподнялся. — В детском доме Чаоян умерло двое мальчиков. Почему ты решил, что я говорю о Чжан Фане, а не упомянул Ван И?

Шэнь Либай запнулся. Он все-таки был неопытен в жизни, слишком наивен — его легко было подловить.

— Ты видел призрак Чжан Фаня в приюте, — Лу Цзя уже говорила с уверенностью. — Боишься, что я причиню ему вред, хочешь его защитить?

— Я не…

— В Хуанцюане есть свои законы. Он умер и скитался в мире живых восемь лет — это нарушение правил. Его следует наказать по законам Хуанцюаня, твои мольбы и укрывательство тут не помогут.

— Нет! — Шэнь Либай заговорил быстрее. — Все эти восемь лет я каждый день мечтал, чтобы вы немедленно явились и уничтожили Ван И! Но за восемь лет никто из вас так и не появился! Вы же жнецы, разве нет? Разве вы не должны поддерживать порядок среди душ? Почему никто не заметил, что в мире живых затерялся злобный дух?!

С момента их встречи Шэнь Либай вел себя очень сдержанно, тщательно скрывая свои чувства за мелкими жестами. Но сейчас он взорвался эмоциями. Последние слова он почти прорычал, с такой силой, что на лбу вздулись вены.

Но не успела Лу Цзя нахмуриться, как Шэнь Либай уже осознал свою вспышку. Он выглядел очень расстроенным, отвернул голову к окну. В стекле отразилось его досадливое лицо. Руки, лежащие на коленях, были крепко сжаты в кулаки, словно он не мог смириться с чем-то.

Лу Цзя вздохнула:

— Хотя это ответственность Хуанцюаня, но… жнецов в Хуанцюане не так много. Мало кто готов отказаться от шанса на перерождение ради мук бессмертия. Желающих мало, а Яньван не хочет снижать требования. Поэтому часто не хватает рук, жнецы работают по пять лет без выходных и в итоге готовы бунтовать.

Злобный дух в приюте — это, безусловно, ошибка Хуанцюаня. Когда все закончится, я свожу тебя в Хуанцюань, чтобы хорошенько потребовать компенсацию с Учана. Пусть возместят тебе ущерб.

Шэнь Либай молчал. Лу Цзя продолжила:

— Но, Шэнь Либай, у тебя с рождения способность видеть духов, ты и так легко притягиваешь энергию инь. Так что в том, что здесь сейчас такая сильная злоба, есть и твоя доля ответственности.

Шэнь Либай закрыл глаза. Казалось, слова Лу Цзя его раздражали, и он не хотел их слушать.

Лу Цзя резко нажала на тормоз. Машина остановилась так внезапно, что, несмотря на ремень безопасности, Шэнь Либай наклонился вперед, едва не ударившись лбом о приборную панель. Он шикнул от боли.

— Шэнь Либай, не позволяй злобе контролировать твои эмоции, — сказала Лу Цзя.

Шэнь Либай резко открыл глаза. На мгновение его взгляд стал холодным, жестоким, безжалостным, как бездонный омут, на дне которого притаился демон, готовый в любой момент утащить человека в пучину, обрекая на страдания хуже смерти.

Но это длилось лишь миг. Когда он снова поднял голову, его взгляд опять стал ясным.

Он откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза рукой. Он тихо извинился. Слишком широкие рукава соскользнули с запястья, обнажив беспорядочные шрамы — старыеперемежались со свежими, запекшаяся кровь создавала шокирующую картину.

Лу Цзя схватила его за запястье. Только сейчас она поняла, что, хотя Шэнь Либай был высоким, он был очень худым, почти без плоти. Длинные рукава свободно висели на нем.