Глава 4 (Часть 1)

◎"Войти в семью, стать зятем семьи Сяо."◎

Уголки губ Сяо Хань изогнулись в улыбке. — Так вот почему... позволь мне отвести тебя к императорскому лекарю.

— Не пойду.

Тон оставался отстраненным, но прежняя холодность исчезла.

Сяо Хань беспомощно сказала: — Тогда пойдем в лечебницу.

— Тоже не...

— Если не обработать эту рану сейчас, ты временно потеряешь сознание от потери крови. Если ты готов доверить мне себя, когда потеряешь сознание, я не возражаю.

Чу Хуай замолчал.

Сяо Хань выдохнула с облегчением, снова победно улыбнулась Чу Хуаю и пошла рядом с ним.

Этот человек, оказывается, не так уж и трудно поладить, как кажется на первый взгляд, подумала она...

Тем временем, в углу крепостной стены, Чжуан Хун, державшая мешок, чтобы "собрать труп" Чу Хуая, смотрела на удаляющихся двоих, растрепанная ветром... А рядом Цин Цзэ все время тараторил без умолку.

— Все пропало, все пропало, сестра Чжуан Хун, ты обязательно должна спасти меня на этот раз! Господин ведь не вырвет мне глаза, правда?

— Что делать! Что делать? Как думаешь, если я сейчас начну тренировать "слепой меч", еще не поздно?

— Если я даже "слепой меч" не освою, господин ведь не откажется от меня? Или, может, мне сейчас вырвать глаза и принести повинную?

...

— Цин Цзэ! Заткнись! — Чжуан Хун наконец не выдержала, скомкала мешок в руке и запихнула его в рот Цин Цзэ. — Благодаря тебе господин теперь не только ранен, но и его увела какая-то незнакомая женщина, весь план пошел насмарку, а ты беспокоишься только о своих глазах?

Вытащив мешок изо рта, Цин Цзэ дважды сплюнул, а затем взял его и перевязал себе руку, уныло опустившись рядом. — Эта маленькая рана для господина — пустяк. Ты разве не заметила, что господин ни разу не вскрикнул от боли?

Чжуан Хун внимательно вспомнила годы, проведенные рядом с Чу Хуаем. Кажется... она действительно ни разу не слышала, чтобы Чу Хуай вскрикнул от боли, даже во время смены костей и крови.

— Если бы сестра Бай Синь услышала твои слова, она бы тебя хорошенько отчитала.

— Сестра Бай Синь... — Цин Цзэ вдруг принял серьезный вид. — Кстати о сестре Бай Синь, я вспомнил. Сегодня утром она прислала сообщение с голубем, что уже увезла ту женщину за город и скоро прибудет в Столицу, спрашивая, каковы планы господина.

— Почему ты не сказал об этом раньше? Это так важно!

— Забыл же...

Чжуан Хун сделала вид, что собирается ударить его, но, увидев жалкий вид Цин Цзэ, в конце концов смягчилась. Затем она перестала обращать внимание на Цин Цзэ, спрыгнула с крепостной стены и мягко приземлилась на землю.

— Сестра Чжуан Хун, куда ты идешь?

— Что за глупости, конечно, за господином. Кто знает, что эта женщина может с ним сделать.

— Тогда подожди меня!

В ночном ветре раздался тревожный крик Цин Цзэ.

...

Тем временем, в одной из лечебниц Столицы, лекарь закончил обрабатывать рану и собирался перевязать Чу Хуая. Чу Хуай снял половину одежды. Ярко-красные капли крови струились из раны, плотно прилипая к его груди, делая его и без того бледную кожу еще белее.

Лицо Сяо Хань покраснело, и она поспешно отвела взгляд от Чу Хуая. Кто бы мог подумать, что Чу Хуай, обладающий таким лицом, имеет совершенно другое телосложение, чем она представляла... В смятении мыслей Сяо Хань, чей взгляд был прикован к ее ногам, невольно перевела его на руки Чу Хуая, лежавшие на поясе.

Пальцы длинные и тонкие, суставы четко выражены.

У красивого человека даже руки красивые, вздохнула она... Ее взгляд поднялся выше, и она застыла, заметив шрамы на его запястьях.

— Твои запястья...

Сяо Хань вырвалось. Лекарь тоже, услышав слова Сяо Хань, перевел взгляд на запястья Чу Хуая и, увидев шрамы, удивленно воскликнул: — Господин... Вы, должно быть?..

— Не спрашивай того, чего не следует спрашивать, и не смотри на то, чего не следует смотреть.

Чу Хуай запахнул одежду, бросив на Сяо Хань взгляд, в котором читалось легкое недовольство.

Сяо Хань неловко рассмеялась, обменялась взглядом с лекарем и больше не стала расспрашивать.

Карета громыхала по улице Пинъань. Внутри кареты Сяо Хань несколько раз открывала рот, но каждый раз, когда слова подходили к губам, она насильно проглатывала их.

Из-за ее невольного замечания в лечебнице лицо Чу Хуая снова приняло вид "не подходи".

Хорошо хоть, он все еще отвечал на ее слова, иначе она не смогла бы отвезти Чу Хуая домой.

— Прости... Только что я...

Сяо Хань осторожно начала говорить.

В этот момент карета внезапно остановилась. Вокруг стало ужасающе тихо, даже воздух будто застыл.

Под пристальным взглядом Чу Хуая Сяо Хань снова насильно проглотила вторую половину фразы.

— Мы, наверное, приехали.

— Не приехали, — сказал Чу Хуай.

Сяо Хань открыла дверцу кареты. Перед ее глазами предстали ворота, покрытые красным лаком, с двумя ярко-желтыми круглыми бронзовыми львиными головами. Над ними на черной доске из золотистого наньму четко золотыми иероглифами было выгравировано четыре больших слова — "Поместье князя Пиннань".

— Разве не приехали? Я постучу.

Сказав это, Сяо Хань легко спрыгнула с кареты, совершенно не заметив насмешки в глазах Чу Хуая за ее спиной.

Он смотрел, как Сяо Хань постучала в ворота, как она сказала несколько слов слуге, и как затем ворота с грохотом захлопнулись, оставив лишь два дверных кольца, покрытых золотым лаком, качающимися взад и вперед.

Все шло так, как и ожидал Чу Хуай. Он хотел окликнуть Сяо Хань, чтобы она вернулась, но увидел, как она, рассердившись, сжала ладонь в кулак и изо всех сил принялась стучать по воротам.

Однако, как бы громко она ни стучала, как бы яростно ни кричала, изящные ворота, покрытые красным лаком, так и не открылись ни на йоту.

Чу Хуай рассмеялся, вышел из кареты и подошел к Сяо Хань. Одним движением он схватил ее кулак, который она собиралась ударить по воротам.

— Иди за мной.

Сверху дохнуло теплом. Услышав голос Чу Хуая, Сяо Хань не стала настаивать и позволила ему потянуть ее за руку, обойти особняк и остановиться перед неприметной маленькой дверью на заднем дворе.

Старая дверь, покрытая мхом по краям. Стоило подойти поближе, как чувствовался запах плесени. Поскольку пройти мог только один человек, Чу Хуай первым толкнул дверь и вошел. Сяо Хань нахмурилась, следуя за Чу Хуаем. Когда она увидела то, что было перед ее глазами, помимо шока, она почувствовала боль в сердце.