Глава 14 Прибывшие

Боль продолжала мучить его, картины постоянно менялись, таинственная сила пыталась заставить их исчезнуть или навсегда запечатать, но хозяин воспоминаний не желал этого. Он упорно сопротивлялся, и это приводило к тому, что ситуация становилась всё хуже.

Нерегулярные судороги не позволяли медицинскому персоналу ни на минуту отойти от него. Даже несмотря на то, что его руки и ноги были связаны, а во рту стояла защита, похожая на ту, что используют в боксёрских поединках, они не осмеливались расслабиться ни на секунду.

Не говоря уже о статусе и семейном положении контр-адмирала Уиллса, которые никто не мог игнорировать, одна только его собственная сила заставляла их работать изо всех сил.

Уиллс, будучи военным, не только являлся фактическим руководителем Шестого флота, но и был пилотом меха.

Общеизвестно, что пилоты мехов — это лучшие бойцы. Они не только обладают мощной психической силой, но и их разрушительную силу нельзя игнорировать.

Когда Уиллса охватывали судороги, его сила становилась ещё больше. Фиксирующие ремни, которыми его привязывали, он непроизвольно рвал несколько раз, и медицинскому персоналу приходилось заменять их на более прочные.

Никто не знал, почему так происходит. Все обследования на медицинском оборудовании показывали, что его тело абсолютно здорово, никаких проблем нет, но он просто не просыпался. Даже при частых судорогах его тело, его сознание оставалось в спящем состоянии.

Всего за несколько дней над всеми нависли тучи.

— Поистине удивительная жизнь, слабая, но упорная. Творения Гелиоса не все так скучны.

— Я начинаю разделять Ваше мнение, он сможет очнуться.

— Моё благословение.

Адъютант Уиллса, Альрман, уже прибыл с главной планеты. Этот адъютант, примерно того же возраста, что и Уиллс, сейчас так переживал, что чуть не облысел. Люди из семьи Аденат вот-вот прибудут, и если Уиллс не очнётся, проблемы будут огромными.

Он беспокоился не о том, что понесёт ответственность, а о том, что мать Уиллса, госпожа Аденат, которая очень любила своего сына, доходя до некоторой нервозности, узнает об этом.

При одной мысли о её слезах у Альрмана мурашки бежали по коже.

Даже самый закалённый военный не вынесет потока слёз.

— Почему вы не можете найти причину?

Вы действительно стараетесь?

— Он не сомневался в медицинском персонале, но что ещё он мог сделать, кроме как задавать вопросы?

— Приносим глубочайшие извинения, мы действительно бессильны.

— Лица сотрудников больницы выглядели неважно, но они могли лишь смиренно извиняться. Противник был не тем, с кем они могли бы спорить.

К тому же, противник говорил правду. Они действительно не могли решить проблему с состоянием Уиллса.

Даже несмотря на то, что они с максимальной скоростью пригласили специалистов из разных областей, тот, кто должен был очнуться, всё ещё не очнулся. Никто не знал, как долго он будет спать.

Если бы не неясность ситуации и трудности с перемещением, они бы очень хотели перевести Уиллса в другую, лучшую больницу, чтобы, если что-то случится, им не пришлось бы нести ответственность.

Ещё больше их смущало то, что, несмотря на пять-шесть дней комы, все показатели здоровья Уиллса оставались идеальными, словно он просто спал.

Он действительно спал, просто слишком крепко, не в силах проснуться.

Процесс извлечения души, возможно, не был болезненным, но возвращение души в тело всегда вызывало некоторое неудобство, даже если отсутствие было очень коротким.

Особенно, когда Посланник, следуя правилам, использовал немного силы, чтобы стереть память Уиллса, но он явно недооценил психическую силу Уиллса. Его упрямство в этот момент проявилось во всей красе. Если он хотел запомнить, он ни за что не позволил бы себе забыть.

Даже если процесс воспоминаний был болезненным.

Но, к счастью, даже самая невыносимая боль когда-нибудь заканчивается.

В полночь, перед наступлением седьмого дня, Уиллс, словно воскресший из мёртвых, внезапно сел. Мощное движение дёрнуло кровать, прикреплённую к фиксирующим ремням, и она с грохотом заскрежетала по полу.

Дежурная медсестра, которая дремала, проснулась от этого звука. Открыв глаза, она увидела Уиллса, сидящего на кровати с холодным лицом, смотрящего на неё. Его ледяной взгляд на фоне ночной темноты казался особенно жутким.

Сердце ёкнуло. Не успев понять, что произошло, охранники, услышавшие шум за дверью, уже вбежали.

Они думали, что контр-адмирал Уиллс снова начал судороги, но увидели контр-адмирала, смотрящего на них с открытыми глазами. Он был спокоен и собран, совсем не похож на человека, который долгое время был без сознания.

— Контр-адмирал, вы наконец очнулись!

Уиллс опустил взгляд на фиксирующие ремни на конечностях, его брови едва заметно нахмурились. Как только он открыл глаза, он понял, что находится в больнице. Мысли быстро пронеслись в голове, вспоминая предыдущие события, и он быстро связал их с текущей ситуацией.

Его действия не остались незамеченными охранниками. Двое тут же подошли и сняли фиксирующие ремни, преданно стоя в стороне и ожидая приказа контр-адмирала, одновременно бросая на медсестру полный давления взгляд.

Медсестра наконец очнулась, вскрикнула и поспешила за доктором.

— Как долго я был без сознания?

Ощущения тела не могли обмануть. Пульсирующая головная боль была незначительной по сравнению с предыдущей, а чувство слабости во всём теле возникало от слишком долгого сна, хотя с ним такого давно не случалось.

— Почти семь дней.

— Охранник кратко ответил контр-адмиралу и добавил отчёт: — Адъютант Альрман прислал нас, чтобы защищать вас. Люди из семьи Аденат тоже уже в пути и скоро прибудут.

Уиллс не удивился, что приедут люди из семьи Аденат. — Кто приехал?

— Молодой господин Корстин и юная леди Эйбел.

Два имени. Первое заставило Уиллса приподнять бровь, второе — нахмуриться.

Два охранника переглянулись. Пробуждение контр-адмирала заставило их вздохнуть с облегчением, и у них даже появилось настроение посмеяться над ним.

Корстин Аденат — сын брата отца Уиллса, его двоюродный брат по отцу, на десять лет моложе его. Сейчас он учится на командном факультете Федеральной военной академии. В это время у него должны быть занятия, как же он вдруг приехал?

Уиллс предполагал, кто может приехать, но никогда не думал, что это будет он.

А Эйбел Анстис — дочь сестры матери Корстина, всего на три года моложе Уиллса. За исключением того, что её работа актрисой вызывала некоторое недовольство в семье, всё в её поведении было образцом юной леди из богатой семьи: нежная и приветливая, благородная и элегантная.

Но именно эта светская дама была одной из немногих, кто доставлял Уиллсу головную боль.

Как и во всех банальных сюжетах, рядом с главным героем всегда есть безумно влюблённая в него второстепенная героиня. И в этой истории Эйбел была именно таким персонажем.

Семья Анстис — это политическая семья, которая поднялась только в последние сто лет. В Федерации у них есть некоторая сила, но из-за отсутствия военных связей и недостаточной давности развития, по сравнению с такими старыми и влиятельными семьями, как Аденат, обладающими сильными позициями как в военной, так и в политической сфере, они гораздо слабее и считаются второсортной семьёй.

Благодаря отношениям матери Корстина, семья Анстис всегда поддерживала хорошие связи с семьей Аденат. С тех пор как Уиллс себя помнил, он часто видел Эйбел, которую тётя по отцу приглашала погостить. В некотором смысле, они почти могли считаться друзьями детства.

Но Уиллс не испытывал к этому никаких чувств. Разница в три года — это уже пропасть, не говоря уже о разнице между мужчиной и женщиной. В детстве Уиллс не мог играть с ней в куклы и дочки-матери, а повзрослев, не полюбил бы такую хрупкую на вид женщину.

Он больше ценил сильных и самостоятельных женщин, а Эйбел к ним совершенно не относилась.

Но Эйбел, кажется, сама так не считала. Она думала, что достаточно хороша и достойна Уиллса, и на самом деле она была достаточно выдающейся. Поэтому, даже несмотря на то, что каждый раз, когда он её видел, Уиллс был очень холоден, она никогда не унывала и время от времени готовила ему какие-то мелочи своими руками, вроде шарфов или перчаток.

Учитывая, что отношения между семьями были довольно дружелюбными, Уиллс не мог быть слишком резким, поэтому, даже с недовольным лицом, он мог только молча принимать эти подарки, которые ему совсем не нравились, а затем передавать их адъютанту, чтобы тот их утилизировал.

Но получение подарков, кажется, дало Эйбел неверную информацию. Когда Уиллс это обнаружил, эта самая известная актриса Федерации, не скрывая, призналась перед камерами, что любит его, и даже намекнула, что у них взаимные чувства.

Когда он увидел эту новость, лицо Уиллса потемнело. Даже домашние специально связались с ним, чтобы узнать, что происходит.

— Эйбел тоже выросла у меня на глазах, она действительно хорошая девушка. Если она тебе нравится, почему ты мне не сказал?

Чтобы я могла подготовиться пораньше.

— Это была мать с улыбкой, мечтающая о внуках.

— Если она тебе по душе, то решись.

— Это был отец, который всегда был строг, но на этот раз смягчил выражение лица.

Слова родителей оказали на него огромное давление. Сила в его руках чуть не разломала подлокотник кресла.

Затем он сказал фразу, которая заставила родителей одновременно застыть.

— Простите, я не люблю женщин.

Это были не пустые слова, но и не вся правда. Если уж говорить начистоту, то Уиллс не интересовался ни мужчинами, ни женщинами.

Он предпочитал тратить свободное время на изучение груды древних документов, а не на кого-то другого.

Кроме семьи, друзей и подчинённых, не было никого, кто мог бы привлечь его внимание.

— Возможно, кроме не-людей?

Но эта фраза оказалась очень полезной. По крайней мере, его родители больше ни слова не сказали об Эйбел.

А Эйбел, кажется, тоже замолчала на долгое время, услышав что-то.

Но сейчас она снова появилась?

Уиллс почувствовал, что голова болит ещё сильнее.