Конечно

Конечно

В день Гаокао Чжоу Линъе я нервничала больше, чем когда сама сдавала.

Я приготовила для неё набор канцелярских принадлежностей.

Так один набор она взяла с собой в аудиторию, а другой был у меня, чтобы, если перед входом вдруг что-то забудется или ручка окажется неудобной, у неё была запасная.

Перед тем как войти в аудиторию, Чжоу Линъе увидела рюкзак у меня за спиной, сжала губы и с улыбкой произнесла свою фирменную фразу: — Лу Цижань, ты правда замечательная.

Мне было не до обсуждения моих достоинств. Я только сказала ей не нервничать на экзамене, что главная задача — заполнить весь бланк, а дополнительная — думать о правильности ответов.

Чжоу Линъе рассмеялась от моих слов и вошла в аудиторию с улыбкой.

Пока она сдавала, я сидела на корточках у входа, просматривая на телефоне ближайшие и хорошие рестораны.

Сейчас для неё самое важное время, я не могла продолжать кормить её уличной едой.

Если бы у неё заболел живот и это повлияло на экзамен, то не только она, но и я бы пожалела об этом.

Первым экзаменом у Чжоу Линъе был китайский язык и литература, и когда он закончился, наступил полдень.

Я увидела, что школьные ворота открылись, встала, размяла затекшие ноги и, приподнявшись на цыпочки, посмотрела поверх толпы.

Чжоу Линъе несло вперёд потоком людей, она подняла голову, с трудом выискивая меня в толпе.

Увидев меня, её глаза изогнулись в улыбке, и она помахала мне.

Я пробилась сквозь толпу к ней, взяла её за руку и не стала спрашивать, как прошёл экзамен. Помню, как тогда ужасно боялась, что этот телёнок Пэй Наньшань прибежит и начнёт сверять ответы со мной.

— Пошли, я угощу тебя в ресторане, — сказала я.

Я отвела её в ресторан недалеко от места проведения экзамена.

Я посмотрела отзывы, в основном они были хорошие.

Чжоу Линъе села в ресторане, глядя на меня с некоторым трепетом: — Мы будем здесь есть? Разве нельзя просто поесть лапши Ланьчжоу на улице?

— Конечно, нельзя, — я листала меню. На самом деле цены на блюда были невысокие, по крайней мере, я могла себе это позволить. — У тебя сейчас Гаокао, конечно, нужно хорошо есть и хорошо спать. Я даже забронировала тебе номер рядом с местом экзамена, после обеда пойдёшь туда поспать.

— А? Лу Цижань, ты слишком расточительна! — Глаза Чжоу Линъе расширились, как медные колокольчики.

Много лет спустя я читала в новостях, что во время Гаокао цены на отели рядом с местами проведения экзаменов резко взлетают, и найти номер очень трудно.

Каждый раз, когда я видела такие новости, я вспоминала нас с ней в то время.

Тогда снять номер рядом с местом экзамена было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Обычно все возвращались домой или находили ближайшее место, чтобы немного отдохнуть.

Но я считала, что так нельзя.

Математика была только в три часа дня, между экзаменами было два с половиной часа, и мне казалось неправильным, чтобы Чжоу Линъе ютилась где-то в неудобном месте.

— Это не какой-то дорогой отель, просто самый обычный, — сказала я.

— Всё равно расточительно, — Чжоу Линъе опустила голову, листая меню.

Я сказала, что уже забронировала.

Видя, что она всё ещё колеблется, я добавила: — Забронировала на короткое время, на два часа, всего тридцать юаней.

Чжоу Линъе наконец вздохнула с облегчением: — Тогда ладно.

— Я же говорила, что недорого.

Мы заказали два блюда: одно мясное, одно овощное.

Чжоу Линъе с тоской смотрела на фанту в холодильнике ресторана. Я предложила купить ей баночку, но она отказалась, сказав, что после неё постоянно хочется в туалет.

После еды мы пошли отдыхать в забронированный мной номер.

В половине третьего я разбудила Чжоу Линъе после дневного сна, и она бодро отправилась на экзамен.

На следующий день было то же самое.

Когда все экзамены закончились, Чжоу Линъе, растолкав толпу, побежала ко мне и бросилась в мои объятия. Она была так взволнована, как я никогда раньше не видела: — Аааа, всё! Экзамены закончились! Лу Цижань! Я наконец-то закончила!

Её возбуждение передалось мне, я обняла её и засмеялась: — Да! Закончилось, наконец-то закончилось! Свобода!

Чжоу Линъе была так счастлива, что не могла вымолвить ни слова, только крепко обнимала меня за талию.

Она сильно прижалась щекой к моему плечу, затем отпустила меня и, покраснев, сказала: — Я угощу тебя праздничным ужином!

Это действительно был праздничный ужин.

В КФС было очень шумно, дети кричали и бесились, готовые, казалось, снести крышу.

Чжоу Линъе просто взяла еду навынос, и мы, словно спасаясь бегством, покинули КФС.

Мы вернулись домой с пакетами из КФС.

Чжоу Линъе сдвинула все книги с журнального столика и разложила на нём всё, что купили в КФС.

Сев на пол, Чжоу Линъе указала на стол с едой, её глаза сияли: — Я с детства мечтала поесть в КФС, но мама никогда мне не покупала. Теперь экзамены закончились, и я наконец-то могу есть сколько захочу!

Боже мой, как же она жила раньше?

Хотя сейчас не все богаты, но угостить ребёнка КФС всё же могут.

Я закатала рукава: — Тогда скорее ешь!

Чжоу Линъе на самом деле довольно привередлива в еде.

Наверное, это связано с её матерью: она редко ест что-то с сильным вкусом.

Что-то жирное и солёное она просто не может есть.

Поэтому, когда она откусила третий кусок курицы по оригинальному рецепту, скорость её жевания замедлилась.

Я улыбнулась и спросила: — Не вкусно?

Её губы были в жире от курицы, блестящие и сияющие: — Немного жирно.

Я взяла у неё кусок курицы, сняла кожу и снова протянула ей: — Теперь должно быть получше.

Действительно, стало немного лучше, но, наверное, ей всё равно было солоно, она выпила много колы, в итоге у неё началось вздутие, и она постоянно икала.

Я убрала остатки КФС в холодильник.

Чжоу Линъе купила слишком много, и, скорее всего, в ближайшие дни она больше не будет это есть.

Следуя принципу не выбрасывать еду, я могла бы съесть это за несколько приёмов.

Когда я вышла из кухни, убрав остатки еды, Чжоу Линъе всё ещё сидела на полу.

Её распущенный хвост безжизненно свисал на затылке, длинные ресницы опущены, подбородок лежал на согнутых коленях, прикрытых голубым платьем, она обхватила голени рукой, не знаю, о чём она думала.

Я подошла, снова села рядом и спросила: — Экзамены закончились, может, куда-нибудь сходим?

Ресницы Чжоу Линъе дрогнули дважды, и когда она подняла голову, голос её стал очень тихим, без прежней радости: — Мне завтра нужно съездить домой, прости.

Я опешила.

Конечно, конечно.

Конечно, она должна поехать домой, у неё обязательно должен быть дом.

Я имею в виду, она не могла появиться из ниоткуда.

Её родители не участвовали в таком важном событии, как Гаокао, но у неё всё равно есть дом, куда можно вернуться.

В общем, я сказала: — Конечно, конечно.

Чжоу Линъе повернула голову, прижавшись щекой к колену вместо подбородка.

Она смотрела на меня снизу вверх, уголки губ приподнялись: — Всего на один день, утром поеду, вечером вернусь.

Я сказала: — Хорошо.

Но Чжоу Линъе не вернулась на следующий вечер.

Она прислала мне сообщение, тон был очень извиняющийся: «Прости, папа и мама настояли, чтобы я осталась дома на ночь, вернусь завтра утром».

Я снова сказала: — Хорошо, — и попросила её быть осторожной по дороге, беречь себя, не торопиться.

Увидев её ответ «Спасибо», я положила телефон, села в темноте и стала есть оставшийся с вчерашнего дня гамбургер.

У меня не хватило терпения разогреть гамбургер, поэтому булка была тёплой, а курица внутри — холодной.

Я без всякого выражения чувствовала чередование холодного и горячего, думая, что мы с Чжоу Линъе тоже такие.

Вчера, когда она сама обняла меня, мне казалось, что мы так близки.

Так близки, что можем делать всё вместе.

Но когда она сказала «домой», я тут же вспомнила, что совсем не знаю её.

Я не знаю её прошлого, не знаю каждую часть, из которой состоит нынешняя она.

В этот момент мне снова показалось, что мы так далеки.

Так далеки, что я не знаю, смогу ли приблизиться к ней, смогу ли стать ближе.

Я доела гамбургер, желудок и сердце были тяжёлыми.

S3