Пятнадцатый день рождения

— Рыба! — крикнул Ду Ци и, держа в руках переписанные классические тексты, похвастался перед Сяоюй.

Сяоюй с радостью смотрел и непрерывно кивал.

Хотя он всегда краснел и жаловался на наглое поведение Ду Ци, Сяоюй был довольно счастлив.

Принадлежать кому-то, иногда это так очаровательно.

Вот только Ду Ци угождал и заигрывал по десять с лишним раз на дню, и алые губы Сяоюй не выдерживали такого напора.

— Господин, — крикнул Сяоюй, преграждая путь Ду Ци, и увернулся в сторону. Глядя на слегка рассерженного Ду Ци, Сяоюй объяснил: — Так постоянно нельзя.

Вспыльчивый Ду Ци схватил Сяоюй, прижал его к стене и резко спросил: — Почему нельзя?

Желая доказать свою правоту, Ду Ци воспользовался моментом, чтобы расстегнуть пояс Сяоюй. Сяоюй тут же оттолкнул его и воскликнул: — Господин! Разум подсказывал Сяоюй, что если Ду Ци продолжит так себя вести, то он погибнет, не успев пройти испытание, и тогда какой смысл Сяоюй оставаться в этом мире?

Впервые увидев Сяоюй рассерженным, Ду Ци сдержался, опустил голову, и голос его стал тише: — Рыба. Я просто люблю тебя. Я хочу быть с тобой каждую минуту. Внезапное признание Ду Ци поставило Сяоюй в неловкое положение.

Глядя на обиженный вид Ду Ци и вспоминая его искреннее признание, Сяоюй смягчился. Он обнял Ду Ци и нежно сказал: — Господин, Сяоюй тоже очень любит господина и хочет быть с господином каждую минуту. Но это... это... то... нельзя. Разве мудрецы не говорили, что слишком много — это как слишком мало? Господин, многие вещи нельзя делать слишком часто, иначе они перестанут быть ценными, и их не будут так дорожить.

Ду Ци спросил: — Тогда когда можно?

Сяоюй не знал, как ответить, и уклончиво сказал: — Нужно оценивать ситуацию.

— Хорошо, Рыба, — Ду Ци посмотрел Сяоюй в глаза и серьёзно сказал: — Я буду тебя слушать. Сяоюй обрадовался, словно весенний свет пролился.

Ду Ци снова принёс черновики и спросил: — Рыба, так пойдёт?

Чтобы достичь той "меры", Ду Ци стал ещё усерднее учиться. Он накопил десятки листов черновиков, прежде чем принести их Сяоюй на проверку.

Сяоюй просмотрел лист за листом, и каждый лист вызывал удовлетворение: — Господин пишет всё лучше и лучше.

Ду Ци осторожно спросил: — Сяоюй счастлив? Ду Ци думал, что та "мера" — это счастье Сяоюй, радость и забвение.

Сяоюй удовлетворённо кивнул, и Ду Ци подошёл ближе, чтобы нежно коснуться губами Сяоюй.

Чтобы не переборщить, Ду Ци всегда останавливался вовремя, а затем спрашивал: — Можно мне?

Послушный Ду Ци, конечно, заслужил ещё большее расположение Сяоюй.

Сяоюй с готовностью ответил: — Угу.

После нескольких часов усердных занятий Ду Ци наконец получил желанную награду.

Самоконтроль Ду Ци усилился, и Сяоюй тоже успокоился.

Глядя через окно на усердно учащегося Ду Ци, Сяоюй был очень доволен.

Казалось, всё шло к счастливому концу.

— Это лапша долголетия, господин, скорее ешьте, — радостно сказал Сяоюй, подавая лапшу.

Снова наступил день рождения Ду Ци.

Об этом забытом господине теперь только Сяоюй помнил, чтобы сварить ему миску лапши долголетия второго числа десятого месяца.

Ду Ци взял лапшу палочками, и волна горечи захлестнула его сердце. Он смотрел на Сяоюй глазами, полными слёз.

Нежные пальцы Сяоюй стёрли слёзы Ду Ци, и в его глазах была весенняя нежность: — Господин, Сяоюй здесь.

Ду Ци смутно видел тёплую улыбку Сяоюй и умолял: — Рыба, как в тот день, с утра до ночи. Сяоюй, покраснев, уклонился от просьбы Ду Ци. Ду Ци схватил его руку, которая хотела уйти, и поднёс к губам.

Сердце Сяоюй затрепетало, в душе поднялась буря.

— Рыба, — снова раздался слабый голос Ду Ци. Сяоюй не смог устоять, опустил брови и кивнул.

На губах Ду Ци появилась торжествующая ухмылка.

Он притянул Сяоюй к себе и обнял. Сяоюй послушно сел Ду Ци на колени.

Ду Ци поднял подбородок Сяоюй, посмотрел на нежность, скрытую под длинными ресницами, и с довольным видом поднял Сяоюй на руки, направляясь в спальню.

Пятнадцатый день рождения начался с самого утра и шёл всё лучше и лучше.

После этого Ду Ци нашёл закономерность: если он учился усердно, то всегда получал награду от Сяоюй; а если в праздники добавлял немного нежности, то всегда мог обнять Сяоюй.

Ду Ци жил в беззаботные дни, а Сяоюй начал хмуриться.

Ду Ци уже добился небольших успехов в учёбе, но уездный экзамен всё никак не мог сдать, а значит, не мог получить право поехать в столицу.

Дело не в том, что Сяоюй не хотел, чтобы Ду Ци сдавал экзамен, просто у Ду Ци не было права на рекомендацию.

Изначально это было дело одного слова господина Ду, но теперь образ слабоумного ребёнка, который прочно закрепился за Ду Ци, не позволял ему получить благосклонность господина Ду.

Сяоюй опустил голову в печали.

— Матушка Цай, — ласково позвал Сяоюй, входя на кухню, но увидел всех занятыми.

Матушка Цай разглядела вошедшего: — Это Сяоюй. — И снова сосредоточилась на работе: — Быстрее, быстрее! Из той корзины с булочками пар идёт, посмотрите! Этот кусок слишком толстый нарезан, переделайте!

Сяоюй с недоумением спросил: — Матушка Цай, что вы делаете? Такая суматоха.

Только когда его спросили, Матушка Цай начала рассказывать: — Это Первая госпожа и Четвёртая госпожа собираются вернуться в родные края, чтобы почтить предков. Нам нужно приготовить еду в дорогу. Побольше выпечки, маленький господин любит.

— Боюсь, долго не увижу Матушку Цай, — сказал Сяоюй, взяв Матушку Цай за руку, немного притворяясь.

Это так обрадовало Матушку Цай, что она громко рассмеялась: — Боюсь, с месяц не увижу тебя, девчушка. Если что-то понадобится, приходи на кухню. Я всем там велела.

Сяоюй с улыбкой сказал: — Тогда большое спасибо, Матушка Цай, — вежливость никогда не помешает, и Сяоюй снова сделал глубокий поклон.

— Ха-ха-ха. Сяоюй такой внимательный. И ты мне помоги присматривать за кухней, посмотри, кто посмеет лениться, — строго сказала Матушка Цай. Люди на кухне продолжали нервно готовиться.

Сяоюй планировал, что уездный экзамен начнётся через полмесяца, и результаты будут известны до возвращения господина Ду.

Если воспользоваться этой возможностью и получить шанс поехать в столицу, это было бы как нельзя лучше.

Приняв решение, Сяоюй тайком обрадовался, отдал деньги в знак почтения и довольный вернулся во двор.

— Рыба, что с тобой? — спросил Ду Ци, увидев радостного Сяоюй.

— Господин, вы можете сдать уездный экзамен, — Сяоюй сел рядом с Ду Ци и сообщил эту хорошую новость, но Ду Ци не проявил интереса.

Сяоюй посмотрел на невозмутимого Ду Ци и пробормотал: — Господин не хочет участвовать?

Ду Ци равнодушно спросил: — Какая разница, сдам я или нет?

Сяоюй объяснил: — Если сдадите, сможете поехать в столицу. Поехав в столицу, сможете стать чиновником и выбраться отсюда.

Ду Ци без выражения посмотрел на Сяоюй: — Ты будешь рядом со мной? Сяоюй изо всех сил закивал.

— Раз ты не изменишься, зачем мне меняться? — равнодушно сказал Ду Ци и перевернул страницу книги.

Сяоюй расстроился: — Господин, вы не хотите получить учёную степень? Ду Ци покачал головой. Сяоюй, рассерженный его бездействием, хотел встать, но Ду Ци схватил его.

Ду Ци медленно сказал: — Если Рыба хочет, чтобы я сдал, я могу пойти.

Взволнованный Сяоюй снова придвинулся к Ду Ци и недоверчиво спросил: — Правда?

Ду Ци положил книгу, посмотрел Сяоюй в глаза и кивнул: — Угу. Но как Сяоюй меня отблагодарит? Сяоюй растерялся, подумав: "Это же твоё дело, почему я должен тебя благодарить?"

Ду Ци обнял Сяоюй за тонкую талию, наклонился и прошептал: — Рыба.

Сяоюй мгновенно понял, какой награды хочет Ду Ци, и смущённо отвернулся.

Тёплое дыхание Ду Ци коснулось покрасневшей щеки Сяоюй.

Сяоюй тихо сказал: — Я... Господин, если вы получите учёную степень, Сяоюй обязательно лично отблагодарит вас.

Ду Ци, чей хитрый план удался, поднял Сяоюй на руки: — Тогда я должен сначала проверить, стоит ли Сяоюй того.

Прежде сдержанная жизнь снова стала бурной.

Ради общего блага Сяоюй оставалось лишь терпеть и молчать.