Глава 4. Башня в усадьбе Пан (2)

Но он не стал зацикливаться на этом, а просто продолжил:

— Если вы отдыхали, тысяцкий, то как можете быть уверены, что мимо окна никто не проходил?

Чу Цзи стиснул зубы:

— Никто не проходил. Я уверен.

— Тысяцкий, подумайте ещё раз. Уверены, что не пропустили ни мгновения? Возможно, это был очень опытный человек, способный бесшумно передвигаться по крышам.

— Никто не проходил. Я уверен, — твёрдо повторил Чу Цзи.

Жуань Юанькуй и Пан Юань обменялись недоуменными взглядами. Цянь Цзинь, записывая показания, нахмурился: одно дело слышать краем уха, а другое — фиксировать каждое слово. Слова Чу Цзи явно начали противоречить друг другу. Если он отдыхал, как мог следить за окном и быть уверенным, что никто не проходил?

Однако Кван Цзянь, словно не заметив этой очевидной нестыковки, спокойно встал и подошёл к стене, прилегающей к кабинету. Он легонько постучал по ней согнутым пальцем. Стена была толстой, и от удара по прочной конструкции раздался глухой звук. Если бы кто-то совершал преступление по соседству, здесь вряд ли что-то можно было бы услышать. Затем он подошёл к окну, взялся за раму и, как бы между прочим, спросил:

— Краска на оконной раме свежая, не так ли? Кажется, она ещё не до конца высохла.

Что ни говори, а осанка и манеры у Кван Цзяня были безупречны. Стоило ему пошевелиться, как взгляды всех присутствующих невольно следовали за ним. Услышав его вопрос, все непонимающе переглянулись. Слуга Цю Вэн, стоявший в углу, поспешно ответил:

— Да, из-за дождей в начале месяца краска ещё не высохла.

Кван Цзянь кивнул и, повернувшись к Чу Цзи, спросил:

— Тысяцкий Чу, под окном этой комнаты есть след от обуви. Вы его заметили? Я слышал, что Цзиньивэй ежедневно проводят строевые тренировки, и у них специальная обувь. Мне кажется, этот след очень похож на след от сапог Цзиньивэй.

Прошлой ночью было темно и ветрено, все осматривали кабинет, и никому не пришло в голову проверить боковую комнату. Услышав слова Кван Цзяня, все были поражены. Госпожа Цинь первой встала и подошла к окну, чтобы посмотреть. За ней последовали Пан Юань и Жуань Юанькуй. И действительно, под окном был отчётливо виден след от обуви! Судя по форме и размеру…

Жуань Юанькуй резко перевёл взгляд на ноги Чу Цзи.

Чу Цзи отшатнулся:

— Это не я!

— Тогда кто? — спросил Кван Цзянь.

Пан Юань, не отрывая взгляда от Чу Цзи, испуганно отступил на шаг.

— Откуда мне знать?! — воскликнул Чу Цзи.

— Вы сказали, что всю ночь находились в этой комнате, смотрели в окно и уверены, что никто не проходил, — настойчиво произнёс Кван Цзянь.

— Вот так! От чужих убереглись, а свои же и подставили!

Жуань Юанькуй вздернул брови и громко воскликнул:

— Чтобы добраться отсюда до кабинета, не нужно лазить по крышам! Ты убил господина Пана, а потом задержал чиновников, прикрываясь расследованием! Хорошо, что небеса не оставили нас — несколько дней лил дождь, и на оконной раме осталась эта важная улика! Чу Цзи, признавайся!

Пан Юань с недоверием посмотрел на него. На его круглом, бледном лице читалось разочарование:

— Тысяцкий Чу, отец больше всех доверял вам. Он относился к вам даже лучше, чем ко мне, своему сыну. Как вы могли… как вы могли…

Чу Цзи не находил слов в своё оправдание. В отчаянии он посмотрел на госпожу Цинь и воскликнул:

— Госпожа, это не я!

Госпожа Цинь нахмурилась. Она доверяла ему, но, увидев след от обуви, начала сомневаться:

— Как ты объяснишь этот след? Мало кто знал, что ты здесь. Как ты можешь доказать свою невиновность?

— Меня подставили! — вскричал Чу Цзи с возмущением. — Я невиновен! Клянусь небом!

Он был опытным сыщиком, всю жизнь допрашивал других, и сейчас, застигнутый врасплох, просто не мог придумать, как оправдаться. Ведь можно доказать только наличие чего-либо, а как доказать отсутствие? Он лихорадочно думал, пытаясь понять, кто мог его подставить, но лица подчинённых мелькали перед глазами, как в калейдоскопе, и он никак не мог ухватиться за какую-либо ниточку.

— На самом деле, тысяцкий, вам стоит всё рассказать, — вмешался Кван Цзянь, задумчиво глядя на него. Его голос был спокойным и уверенным, и для растерянного Чу Цзи он прозвучал почти успокаивающе.

— Что? — спросил Чу Цзи.

— Вы действительно отдыхали здесь прошлой ночью? — Кван Цзянь смотрел ему прямо в глаза. — В усадьбе был приём гостей. Что за срочное дело могло заставить господина Пана оставить всех и уединиться в кабинете? Почему стража не дежурила в главном зале, а оцепила всю башню, словно ожидая нападения, даже у деревьев фэнхуанму? Господин Жуань, молодой господин Пан, госпожа — все здесь. Вы можете рассказать всё как есть и прояснить ситуацию.

Допрос быстро набирал обороты. Цянь Цзинь, наблюдая за происходящим, строчил как из пулемёта. В этот момент ему ужасно хотелось иметь ещё пару рук, чтобы аплодировать Кван Цзяню. Попав в усадьбу Пана, он сразу понял, что это дело будет сложным. Семья Пан — влиятельный род, а Бэй Чжэньфусы — могущественное ведомство. Все замешанные в этом деле — богатые и знатные люди. С какой стати им отчитываться перед простым констеблем из Интяньфу и писарем? Он уже собирался отделаться формальностями, а когда Кван Цзянь предложил провести совместный допрос, хотел возразить, что это не по правилам. Кто бы мог подумать, что Кван Цзянь соберет всех вместе и, умело направляя разговор, подкинет улики, после чего они сами начнут обвинять друг друга!

Дальше всё пошло по знакомому сценарию: как только на подозреваемого падает тень сомнения, если он невиновен, он должен выложить всё начистоту. Ещё одна ложь — и даже если потом он расскажет правду, ему уже никто не поверит! Чу Цзи — опытный сыщик, он не мог не знать этого правила. Если он невиновен, он должен первым заговорить.

После некоторого колебания Чу Цзи, стиснув зубы, наконец, сдался:

— Это дело — секретная информация Бэй Чжэньфусы. Я вынужден раскрыть её, чтобы доказать свою невиновность. Но прошу всех присутствующих никому об этом не рассказывать.

Его возмущение и негодование выглядели искренними. Пан Юань и Жуань Юанькуй, услышав о каких-то тайнах, немного успокоились, переглянулись и, всё ещё сомневаясь, вернулись на свои места, ожидая объяснений от Чу Цзи.

Чу Цзи сделал глубокий вдох, сжал кулаки и произнёс два слова:

— Тайпин цзяо.