Горячий американо

Горячий американо

Ся Цзифань ощутила мимолетное прикосновение его губ к своей коже. Это было похоже на то, как в горячий американо со стуком бросают несколько кубиков льда: лед и пламя смешались, разум и чувства вступили в схватку.

Он словно хотел непременно выйти победителем из этой битвы мыслей, доказать свое превосходство.

Дерзкий и своевольный.

Ся Цзифань слегка улыбнулась, сохраняя такое спокойствие, будто только что Линь Юйбай не поцеловал ее, а лишь галантно отодвинул для нее стул.

— Молодой человек, это чистое суеверие.

Он сказал, что хочет отправить книгу по почте, поэтому она, как само собой разумеющееся, подошла к небольшой книжной полке и выбрала для Линь Юйбая открытку с видом Бэйдао.

— Некоторые вещи наука объяснить не может, а суеверия — могут, — Линь Юйбай взял открытку и ручку, которую протянула ему женщина.

Он быстро написал пару фраз с пожеланиями благополучия и вложил открытку в книгу.

— Книга стоит тридцать юаней. Наличными или картой? — Ся Цзифань подошла к кассе и, опустив голову, спросила его.

Линь Юйбай не ожидал, что здесь можно расплатиться картой. В конце концов, кредитные карты тогда были еще не так распространены, и единого стандарта комиссии за оплату картой не существовало.

— Наличными, — Линь Юйбай достал из кармана красную стоюаневую купюру и протянул ей.

Ся Цзифань взяла деньги и потянулась за сдачей. Открыв ящик с мелочью, она достала оттуда купюру в пятьдесят юаней.

— Прошу прощения, у меня нет мелких денег, — Ся Цзифань протянула ему пятьдесят юаней и терпеливо добавила: — Открытка — это подарок. Не могли бы вы оставить мне свой адрес? Я завтра сама завезу вам оставшиеся двадцать юаней.

Линь Юйбай опустил голову, сложил пятидесятиюаневую купюру вдвое, потом еще раз вдвое и сунул в карман. Он не стал разоблачать ее уловку и улыбнулся: — Хорошо. Будьте добры, дайте лист бумаги, я напишу.

Ся Цзифань вытащила из стопки ненужных бумажек чистый листок, положила на стол и, придерживая кончиками пальцев, пододвинула к нему.

Линь Юйбай взял ручку и, склонившись над листком, написал свой адрес.

Закончив, он закрыл ручку колпачком.

Он держал листок кончиками пальцев. Свет из окна падал на бумагу, тонкую и полупрозрачную. Черные, словно выгравированные, иероглифы изгибались вместе с листком.

Это было похоже на женщину в белом платье напротив: черные чернила изгибались, как густые ресницы, а тонкая бумага становилась кожей.

Линь Юйбай направил острый уголок листка к протянутой ладони Ся Цзифань. Ее пальцы были белыми, как стебли лука, линии на ладони — редкими и четкими. Линия судьбы была короткой, зато линия любви — длинной, доходившей до самого запястья.

Ся Цзифань показалось, что он дразнит ее. Острый уголок бумаги был словно чистый ноготок юноши, скользящий по линии любви на ее ладони, пробуждая желание. Онемение прошло от запястья по всей правой руке.

— Сестра, вы, должно быть, верите в любовь, — Линь Юйбай не сводил опущенных глаз с этой линии.

Ся Цзифань взяла листок и положила в прозрачную акриловую коробочку на столе, тихонько усмехнувшись: — Почему вы так решили?

— Ваша линия любви длиннее, чем у большинства людей. Такие люди постоянны в чувствах, — Линь Юйбай положил ручку на стол.

Ся Цзифань на мгновение замерла, потом раскрыла правую ладонь и безразлично посмотрела на линию любви: — А может, Бог просто дал мне шанс пережить больше романов, чем обычным людям.

Линь Юйбай впервые слышал такое объяснение и рассмеялся: — Это я не подумал.

Любовь — вещь эфемерная. Просто люди любят придавать всему смысл, и вот она уже обретает форму, становится горделивой, превращается в символ чего-то прекрасного.

Ся Цзифань никогда не считала любовь синонимом вечной верности. Она скорее склонялась к тому, чтобы ловить момент.

Жизнь коротка, и встретить человека, который заставляет твой организм вырабатывать дофамин, — это уже удача.

Никто не устанавливал правил, что влечение с первого взгляда нельзя считать верностью любви.

— А вы верите в любовь? — Ся Цзифань подняла на него глаза и с улыбкой спросила в ответ.

Она хотела прощупать его намерения, вписать этого юношу в свой план «ловить момент».

Линь Юйбай постучал пальцами по столу и через несколько секунд легко произнес: — Я верю только в то, что чувствую.

Ся Цзифань смотрела, как он идет к двери. Его волосы задели подвеску колокольчика-ветрозвона, вызвав тихий звон.

Он обернулся, помахал ей рукой, уголки его глаз все еще улыбались.

— «До свидания» означает, что я зарезервировал ваше завтра.

Ся Цзифань помахала ему в ответ.

Да, завтра мы снова встретимся.