Глава 2. Прогнать кормилицу

Линь Цзяжо всё-таки зря волновалась — это действительно была её родная матушка.

Увидев, что Линь Цзяжо испугалась и заплакала, Сюй Ши встревожилась больше всех. Она тут же сменила выражение лица на самое нежное и ласковое и принялась её утешать.

Когда Линь Цзяжо сквозь слёзы наконец улыбнулась, Сюй Момо, которая давно наблюдала со стороны, потирая шею, подошла в нужный момент и спросила:

— Госпожа, не пора ли подавать ужин?

Все четыре ветви семьи Линь уже обзавелись собственными семьями и детьми, и обычно каждая семья ела в своем дворе. Тем более сейчас, когда Сюй Ши была беременна, Линь Лао Фужэнь освободила её даже от утренних и вечерних приветствий, и без особой нужды к себе не звала.

— Сюй Момо? — Сюй Ши словно только что заметила её присутствие.

Сюй Момо вся задрожала от пронзительного взгляда Сюй Ши и поспешно ответила:

— Старая слуга здесь!

Возможно, из-за недавнего потрясения Линь Цзяжо стала необычайно чувствительна к тону и настроению Сюй Ши. Как только матушка произнесла «Сюй Момо», Линь Цзяжо выпрямилась у неё на коленях и пристально посмотрела на неё.

Сюй Ши тут же вспомнила недавний испуг Линь Цзяжо, и сердце её сжалось от боли. Она с трудом подавила рвущуюся наружу ненависть, заставила себя улыбнуться дочери и ровным тоном сказала Сюй Момо:

— Подавай ужин!

За ужином сердце Линь Цзяжо наконец успокоилось и вернулось на место.

Матушка осталась прежней матушкой: она помнила, что дочь любит, а что нет, хорошо знала все её маленькие привычки и смотрела на неё нежно и ласково.

Но, может, ей это только показалось, хотя матушка всегда её очень любила, после пробуждения она вдруг стала относиться к ней ещё лучше.

Линь Цзяжо, конечно, наслаждалась такой переменой в матери, вот только момент её пробуждения был слишком пугающим.

Интересно, какой ужасный сон приснился матушке?

У детей аппетит небольшой. Линь Цзяжо, задумавшись, съела несколько кусочков и потеряла интерес к еде.

Она отложила палочки, подняла голову и увидела, что миска Сюй Ши почти нетронута. Матушка о чём-то размышляла, её глаза ярко блестели, а выражение лица было решительным и твёрдым, словно она приняла какое-то важное решение.

— Матушка? — тихо позвала Линь Цзяжо.

Сюй Ши очнулась и посмотрела на дочь.

Это её дочь, её А Жо, которой всего пять лет. У неё ясные черты лица, алые губки, белые зубки, она послушная и смышлёная, её с детства все любят.

Когда она вырастет, она станет ещё красивее и добрее. Как те люди могли так поступить с ней?

При этой мысли слёзы навернулись на глаза Сюй Ши. Она невольно отложила палочки и подозвала Линь Цзяжо к себе.

Линь Цзяжо с тревогой прижалась к матери и, подняв голову, спросила:

— Матушка, почему вы опять грустите?

Сюй Ши погладила пухленькую щёчку Линь Цзяжо и тихо сказала:

— Матушка не грустит. Матушка просто внезапно всё поняла. Раньше матушка была слишком глупа, поэтому позволяла обижать нас троих. Больше матушка такой глупой не будет!

Сюй Ши говорила с твёрдой уверенностью, но Линь Цзяжо ничего не понимала.

О чём говорит матушка? Кто обижал меня и матушку? Неужели братика обижали ещё до рождения?

Хотя Линь Цзяжо не замечала, чтобы её кто-то обижал, матушка была взрослой и знала наверняка больше неё. Раз матушка говорит, что нас обижали, значит, кто-то тайно нас обижал!

Но кто же это?

Линь Цзяжо напряжённо размышляла, пытаясь вычислить того, кто обижал её и матушку!

— Сюй Момо! — внезапно позвала Сюй Ши.

— Старая слуга здесь! — трепетно ответила Сюй Момо.

— Четвёртой барышне уже пять лет, Юньнян больше не нужна ей в услужении. Отпусти её домой хорошенько отдохнуть, пусть родит вашей семье ещё одного пухлого мальчугана! — неторопливо сказала Сюй Ши.

Юньнян была невесткой Сюй Момо. Сама Сюй Момо была кормилицей Сюй Ши, а её невестка стала кормилицей Линь Цзяжо.

Обычно, если бы Сюй Ши сказала такое, Сюй Момо, что бы ни думала на самом деле, непременно произнесла бы несколько слов, выражающих преданность. Но взгляд, которым Сюй Ши только что на неё посмотрела, был слишком пугающим — так смотрят на врага, словно хотят съесть заживо. Сюй Момо до сих пор не отошла от страха и могла лишь покорно согласиться со словами госпожи.

— Матушка, почему вы отсылаете кормилицу домой? А Жо не хочет, чтобы кормилица уходила! — Сюй Момо не смела возразить, но Линь Цзяжо забеспокоилась. В пять лет ребёнок больше всего привязан к матери и кормилице, даже отец отходит на второй план.

Услышав слова Линь Цзяжо, Сюй Момо заметно вздохнула с облегчением.

Сердце Сюй Ши снова сжалось от боли. В прошлой жизни она была слишком занята борьбой с той женщиной и заботой о Юаньчжи, уделяя А Жо мало внимания. А Жо так привязалась к Юньнян, что слушалась её во всём, и это привело к трагедии.

Сейчас ещё не поздно!

Сюй Ши с нежностью посмотрела на дочь и терпеливо объяснила:

— Ты уже выросла, тебе больше не нужна кормилица.

— Но Сюй Момо всё ещё служит матушке! — Линь Цзяжо была не глупа, её нельзя было обмануть таким простым предлогом.

Глаза Сюй Ши сверкнули:

— А Жо права. Сюй Момо тоже больше не нужно служить!

Сюй Момо испуганно рухнула на колени:

— Вторая барышня, неужели кормилица сделала что-то не так, что вы хотите её прогнать? Кормилица служила вам двадцать один год, вы же вырываете сердце у кормилицы! — Говоря это, она залилась слезами.

Сюй Ши была второй дочерью в своей семье, и «Вторая барышня» — так её звали в девичестве.

Линь Цзяжо смотрела на это с изумлением. Сначала матушка, теперь Сюй Момо — оказывается, взрослые плачут даже быстрее, чем она, ребёнок!

В глазах Сюй Ши мелькнула суровость, но голос оставался ровным:

— Сюй Момо слишком много думает. Я лишь подумала, что Момо трудилась много лет и заслужила вернуться домой, чтобы наслаждаться общением с внуками!

Видя, что Сюй Ши непреклонна, Сюй Момо, утирая слёзы, жалобно сказала:

— Старая слуга служила госпоже столько лет. Если госпожа так беспричинно отвергнет старую слугу, это разобьёт мне сердце, но это мелочь. Но госпожа сейчас беременна, как старая слуга может спокойно уйти? Умоляю госпожу дать мне ещё немного времени, позвольте старой слуге позаботиться о вас во время родов и послеродового периода, и тогда я смогу уйти со спокойной душой!

Эта слезливая исповедь Сюй Момо тронула всех служанок в комнате, даже Линь Цзяжо стало её жаль.

— Матушка, кормилицы старшей, второй и третьей сестёр всё ещё служат им... — Под строгим взглядом Сюй Ши голос Линь Цзяжо становился всё тише.

Сюй Ши поняла, что поторопилась. В прошлой жизни злодеяния семьи Сюй Момо начались лишь несколько лет спустя. По крайней мере, сейчас Сюй Момо была безвредна. Действовать напролом было хуже, чем действовать постепенно.

В прошлой жизни, когда она была беременна Юаньчжи, Сюй Момо тоже ухаживала за ней, и Юаньчжи родился здоровым.

Но при мысли о том, что эта семья сделала с А Жо и Юаньчжи в сговоре с той женщиной, она едва сдерживала ярость.

Сюй Ши закрыла глаза и собрала все силы, чтобы успокоить дрожащее от ненависти тело.

— О твоих трёх сёстрах позаботятся твои тётушки. Ты ещё маленькая, и матушка должна присматривать за делами в твоей комнате... — Сюй Ши увидела на лице Линь Цзяжо выражение «ты опять меня обманываешь», почувствовала раздражение, но ругать дочь не хотелось. Пришлось терпеливо продолжать объяснение: — Ты всё время липнешь к Юньнян, у неё совсем нет времени заботиться о Чаншоу и родить ему братика!

Сюй Чаншоу был сыном Юньнян, он был всего на полгода старше Линь Цзяжо.

Хотя Линь Цзяжо всё ещё подозревала, что матушка её обманывает, этому доводу она, как ребёнок, который уже кое-что понимает, возразить не могла. Пришлось неохотно кивнуть.

— Момо пока останется. Мне здесь без тебя не обойтись! — сказала Сюй Ши с едва заметной усмешкой.

Поспешишь — людей насмешишь. С делами в её комнате можно повременить, сначала нужно вычистить негодяйку из комнаты Цзяжо.

Еду нужно есть по кусочку, дела делать по одному. Медленно, но верно она вернёт всё, что они ей должны, до последней капли!

Линь Цзяжо посмотрела на свою решительную матушку и почувствовала беспокойство.

Матушка думает, что обманула её, но ей уже пять лет. Как бы матушка ни старалась её заговорить, она понимала, что Юньнян прогнали домой.

Ну и ладно, что прогнали Юньнян, она уже большая, может заснуть и без песен и похлопываний по спине. Но вид у матушки был такой, будто она... собирается ещё что-то натворить?