Бескровная сдача города

Бескровная сдача города

Она замерла, думая: «Что за день сегодня такой? Куда ни пойду — везде меня не пускают, но зато повсюду есть уголки, где можно подслушивать. Даже как-то неудобно не воспользоваться такой возможностью».

— Господин, вы всё время говорите, что я ещё ничего не понимаю: ни людей-лекарств, ни человеческие сердца, ни любовь. Я признаю, что у меня нет таланта к медицине, я признаю, что не разбираюсь во всех этих грязных интригах, но только не в любви. В этом я разбираюсь, — голос Бай Цзы дрожал от волнения.

Господин Цзи вздохнул и терпеливо начал его наставлять:

— Бай Цзы, ты ещё молод, откуда тебе знать, что такое любовь?

— Господин, выслушайте меня до конца. Если, когда этот человек рядом, мне спокойно, а когда мы расстаёмся, я скучаю по нему — что это за чувство? Если, увидев что-то хорошее, я сразу думаю о нём, а когда его нет рядом, постоянно беспокоюсь и тревожусь за него — что это за чувство? Если я постоянно невольно пишу его имя, а вспоминая дни, проведённые вместе, улыбаюсь — что это за чувство?

Господин Цзи отвернулся от Бай Цзы, сжимая одежду в руках:

— Мужчина должен сосредоточиться на достижении успеха и построении карьеры. Ты ещё слишком молод, чтобы говорить о любви.

— Господин, вы каждый раз тычете меня моим возрастом! Вы всё время считаете меня ребёнком, а Сансан позволяете действовать самостоятельно. Почему? Ладно, вы говорите, что мужчина должен добиваться успеха. Хорошо, я так и сделаю. Я, Бай Цзы, сегодня здесь клянусь, и пусть небо и земля будут мне свидетелями: я обязательно добьюсь чего-нибудь, а потом снова расскажу вам об этих чувствах. Тогда, господин, вы мне поверите, — Бай Цзы говорил твёрдо и решительно, словно хотел вырвать своё сердце и показать его Цзи Жаню.

Цзи Жань покачал головой и молча сел за стол. Через некоторое время он, словно разговаривая сам с собой, сказал:

— Это может повредить тебе.

Услышав это, Бай Цзы разволновался ещё больше. Он встал на колени у ног Цзи Жаня и сказал:

— Господин, Бай Цзы ни о чём не жалеет, — каждое его слово было наполнено глубокими чувствами, которые трогали до глубины души.

Если бы ему пришлось хранить эти чувства в сердце всю жизнь, вот тогда бы он пожалел.

«С этим ребёнком не поспоришь», — Цзи Жань хорошо знал, что, хоть Бай Цзы и был молод, характер у него был упрямый. Если он что-то решил, то будет идти до конца, пока не упрётся в стену.

«Ладно, — подумал он, — чем позволять ему так изводить себя, лучше пусть как следует испытает себя». Неизвестно, сколько времени займут эти испытания, может быть, три года, может, пять лет. Возможно, когда он чего-нибудь добьётся, то повзрослеет, поумнеет и поймёт, насколько сейчас нелеп и капризен.

Он снова вздохнул:

— Хорошо, пусть будет так. Но после сегодняшнего дня ты больше не должен говорить мне… говорить мне… — его красивое лицо покраснело, он не мог подобрать нужных слов. — Не должен заводить разговоры на эту тему.

Увидев его таким, Бай Цзы проникся к нему ещё большей симпатией. Он подошёл к нему и радостно воскликнул:

— Господин, вы наконец-то согласились!

Цзи Жань встал и отошёл в сторону, спокойно ответив:

— Сейчас тебе следует подумать о том, как добиться успеха. И ещё, ты поменяешься комнатами с Сансан, пусть она переедет сюда.

Им больше не следовало оставаться наедине.

— Господин! — Бай Цзы и так считал, что господин Цзи к ней благоволит, а теперь ещё и переселить её сюда? Это же всё равно, что впустить волка в овчарню!

— Кто угодно, только не она!

Цзи Жань тут же добавил:

— Решено. Если ты не согласен, то сегодняшняя клятва недействительна, и я буду считать, что ничего не произошло.

Услышав это, Бай Цзы послушно замолчал.

Юй Сансан, стоя снаружи, чувствовала себя всё более и более обиженной. Она все эти дни безвинно терпела необъяснимую ревность Бай Цзы. Похоже, сегодня без пирожных «фужун гао» ей не обойтись. «Ладно, — подумала она, — лучше поголодать. После всех сегодняшних потрясений еда всё равно не переварится».

***

В полдень армия должна была достичь границ Пинвана.

Юй Сансан ясно чувствовала, что атмосфера в армии изменилась. Все были серьёзны, сосредоточены и молчали.

Благодаря этому, необычная тишина, воцарившаяся в их повозке, не казалась чем-то особенным.

Её отец и брат были военачальниками, и брат часто красочно рассказывал ей о своих приключениях на поле боя.

Он говорил с таким воодушевлением, что она слушала, затаив дыхание, словно видела перед собой тысячи воинов, слышала звон мечей.

Она когда-то завидовала брату, что он мужчина и может скакать на коне по полю брани, прославляя своё имя.

Но теперь, когда война была близка, она совсем не радовалась. Где война, там и убийства, где убийства, там и жертвы. А сколько седых родителей со слезами на глазах будут провожать своих детей, сколько любящих сердец будут разрываться от боли расставания!

— Докладываю! Правительница Пинвана Бай Су сдаётся!

Се Цзюньсин взмахом руки отпустил разведчика.

Он развернул коня, подъехал к повозке командующего и почтительно доложил:

— Как вы и предсказывали, господин, правительница Пинвана сдаётся.

Сяо У слегка откинул занавеску и тихо сказал:

— Хорошо. Передай приказ: вся армия ускоряет шаг. Эти дни были тяжёлыми, сегодня вечером все могут как следует отдохнуть в Пинване.

Сказав это, он отпустил занавеску и закрыл глаза, чтобы отдохнуть.

Когда Бэйпинская армия подошла к Пинвану, городские ворота были закрыты. На городской стене стояла женщина в белом, с высоко поднятыми волосами.

Се Цзюньсин подъехал к воротам и громко спросил:

— Я — Се Цзюньсин, командующий Бэйпинской армией. Позвольте узнать, вы — правительница Бай Су?

Женщина несколько раз кашлянула и, собравшись с силами, громко ответила:

— Да.

— Если вы уже отправили письмо о капитуляции, почему не открываете ворота, а держите нас за стенами? Что вы задумали? — Се Цзюньсин начал разъезжать на коне перед воротами.

Бай Су слабо улыбнулась:

— Я действительно сдаюсь. Но есть кое-что, что я хотела бы услышать лично от Пятого принца. Если Пятый принц выполнит мою просьбу, я немедленно прикажу открыть ворота.

Чжо Юн подъехал ближе и крикнул Бай Су:

— Врёшь! Это не капитуляция, а шантаж! Ты просто играешь с нами! Если Пятый принц не согласится на твои условия, ты что, думаешь, Бэйпинская армия не сможет взять твой жалкий Пинван?!

Се Цзюньсин нахмурился. Чжо Юн был храбрым воином, но в вопросах стратегии и дипломатии ему не хватало ума.

Его слова могли спровоцировать конфликт.

Не успел он сделать ему замечание, как Сяо У медленно вышел из повозки и серьёзно сказал:

— Чжо Юн, не будь груб.

С лёгкой улыбкой он подошёл к воротам, поднял голову, поклонился Бай Су и сказал:

— Меня зовут Мо, я советник Пятого принца. Сегодня я по поручению Пятого принца хочу передать вам несколько слов.

— Да? Что хочет сказать Мо Гунцзы? — спросила она и снова закашлялась.

— Император Мянь-ди — мудрый и справедливый правитель. Пятый принц, будучи его подданным и сыном, должен следовать его примеру. Поэтому он надеется на бескровную сдачу города, чтобы обе стороны избежали потерь. После того, как Бэйпинская армия войдёт в город, Пятый принц гарантирует, что не будет ни убийств, ни грабежей, — сказав это, он повернулся к своим воинам и громко провозгласил: — Воины, слушайте приказ! Жители Пинвана сдались. Если кто-то из Бэйпинской армии причинит им хоть малейший вред, будет наказан по законам военного времени!

— Есть!

Он улыбнулся Бай Су и спросил:

— Правительница, что вы на это скажете?

— В таком случае, мне больше нечего добавить. Вэй Бу, передай мой приказ: открыть ворота и впустить Бэйпинскую армию, — с трудом закончив фразу, она покраснела от очередного приступа кашля.

— Есть, — Вэй Бу принял приказ и удалился.

В Бэйпинской армии было пятьдесят тысяч воинов, и Пинван не мог вместить их всех. Десять тысяч вошли в город, остальные расположились лагерем за его пределами.

Се Цзюньсин был строгим командиром, и сейчас его усилия окупились: воины вошли в Пинван в идеальном порядке.

Юй Сансан и остальные тоже вошли в город вместе с этими десятью тысячами.

Она шла рядом с Бай Цзы, и они оба наслаждались этим редким моментом мирного сосуществования.

Проходя через ворота, Бай Цзы невольно взглянул на деревянные створки, и от увиденного его лицо побледнело.

Эта тишина казалась Юй Сансан очень непривычной. Она посмотрела на Бай Цзы, чтобы понять, что он делает, но его вид напугал её. Она толкнула его и спросила:

— Бай Цзы, что с тобой? Лицо белое, как… кого ты пугаешь?

Бай Цзы чуть не подавился от её слов и не удержался от того, чтобы бросить на неё сердитый взгляд:

— Что за сравнения такие? Ты можешь говорить нормально?

Он быстро отошёл от неё, невольно потрогав нефритовый амулет, который всегда носил на груди.

Юй Сансан удивилась. Сегодня Бай Цзы всего лишь один раз ответил ей колкостью, а потом ушёл. Это было очень странно.

Почему-то, если она не ссорилась с ним хотя бы раз в день, ей становилось не по себе, как-то тревожно.

Поэтому она быстро догнала его и, схватив за руку, сказала:

— Эй, Бай Цзы, мне нужно кое-что у тебя спросить. Когда устроимся, я зайду к тебе, хорошо?

Он нетерпеливо отдёрнул руку:

— Тебе есть, что мне сказать, а мне нечего тебе сказать. И слушать тебя я тоже не хочу. Отойди.

— Господин Цзи велел тебе поменяться со мной комнатами? — видя, что он её игнорирует, она решила спровоцировать его.

Бай Цзы и правда остановился и обернулся:

— Господин Цзи сказал тебе об этом? — В дороге он не слышал, чтобы господин Цзи давал ей такие указания. Он собирался рассказать ей об этом позже, чтобы с утра пораньше не видеть её самодовольное лицо.

Юй Сансан молча покачала головой.

Раз он ей не говорил, и господин Цзи тоже не говорил, то откуда она узнала?

Неужели…?!

— Ты вчера подслушивала наш разговор с господином Цзи?! — Бай Цзы запрыгал от злости, словно взъерошенная кошка.

— Я не подслушивала! Вы просто слишком громко разговаривали. Я проходила мимо, и мне поневоле пришлось всё услышать, — она показала ему язык. На самом деле, её нельзя было винить в нарушении правила «не подслушивать», это было просто совпадение.

Бай Цзы огляделся по сторонам, отвёл её в безлюдный угол и сердито спросил:

— Ещё и оправдываешься! Подслушивала — значит, подслушивала! Что тут ещё выдумывать? Сколько ты услышала?

Юй Сансан развела руками, описывая большой круг.

Бай Цзы в отчаянии хлопнул себя по лбу:

— Всё?! — Они действительно были несовместимы.

Она с улыбкой кивнула. На самом деле, у неё не было никаких предубеждений. Любовь есть любовь, она не различает ни знатности, ни пола.

— Ну что, теперь у тебя есть время поговорить со мной?

«Она меня победила…» — Бай Цзы дёрнул уголком рта.

— У меня ещё есть дела. Иди пока, я сам тебя найду, когда освобожусь.