Глава 1

“Мир был прекрасен, горы высоки, В Древние Дни до Падения.” - Отрывок из Песни Дурина -

Величественные залы Эребора были окутаны слабым светом. Единственными звуками в полночь были шаги сменяющейся стражи и неясные шепоты. Вся столица спала глубоким сном под сиянием былой славы и в сопровождении ночных звезд, а холодный ветер, проникающий в горы, нес весть о приближении зимы.

Он ласкал гладкую бледную спину, кожа которой все еще была горячей и влажной от недавней страсти.

Эльфийский владыка Трандуил повернулся на бок, его глаза смотрели в окно. Когда он почувствовал, как небритый подбородок упирается ему в плечо, он невольно улыбнулся.

— Похоже, у легенд о Ногрим есть другой смысл.

Острые зубы коснулись плеча, и эльфийский владыка сдержал стон. Сильная рука скользнула вниз по его талии, вызывая искры наслаждения. Он почувствовал, как его ноги раздвигаются, и в одно мгновение он оказался в позе, позволяющей его возлюбленному делать все, что он пожелает.

Трандуил не был тем, кто молил о пощаде, но сладкая мука, причиняемая пальцами и губами, сводила его с ума: — Мой король сегодня кажется очень жаждущим. Осмелюсь спросить, что так воспламенило ваше желание?

Он смог лишь издать низкий рык, и на этот раз Трандуил не скрывал своего наслаждения. Когда его тело приняло величие другого рода, его голос наполнился желанием.

Кулаки Трандуила сжались на простынях. Эльфийский владыка обнаружил, что им овладевают так, как никогда прежде.

— Торин.

— прошептал он в ночь. Молодой принц самодовольно усмехнулся. Его губы и руки непрестанно ласкали и целовали безупречную кожу, а его тело двигалось в такт нарастающей страсти.

Это истощало всю волю Трандуила, а упрямство Торина оттягивало приближение разрядки. Почти каждую ночь они предавались страсти. Иногда Торин использовал все уловки, какие только мог придумать, а в другое время Трандуил жаждал большего.

Эти частые тайные свидания, ставшие обыденностью, начались в тот день, когда эльфийский владыка и дед Торина, Трор, заключили новый союз.

Началось... Ну, как и все яркие чувства и романтические истории, все началось с любопытства.

Трандуила привлек этот младший наследник Народа Дурина, а красота эльфийского владыки, с которой не могла сравниться ни одна искусно ограненная драгоценность, очаровала молодого принца.

В глазах друг друга они были подобны самой яркой драгоценности и самому пылкому пламени, но именно холод драгоценности и жар пламени принесут им боль и мучения.

— Скажи это.

— Голос, полный силы, прозвучал у самого уха, заставляя Трандуила застонать. Когда Торин направлял их движения, он весь дрожал. — Я хочу услышать, как ты это скажешь.

Трандуил закрыл глаза и мягко дышал. Лежа на кровати, он пытался найти слова, те слова, которые Торин хотел, в которых нуждался, которые жаждал услышать, прежде чем... прежде чем их единение завершится.

— ...Пожалуйста, мой король.

Мозолистые подушечки пальцев скользнули по коже Трандуила. Торин издал стон. Они достигли кульминации почти одновременно.

Некоторое время они отдыхали в прежней позе, наслаждаясь послевкусием близости. Руки Торина обняли его, принося Трандуилу привычное тепло в сердце. Зная, что Торин рядом, трется носом о его шею, целует его спину, он почувствовал, как глубоко затаенное желание вновь пробуждается.

Эльфийский владыка давно смирился. Он понимал, что это лишь вопрос времени, когда его сдержанность будет сломлена самым сильным желанием в его сердце. До встречи с Торином он никогда не позволял своему сердцу биться ради кого-либо, но теперь... Трандуил улыбнулся. Похоже, его удручающая встреча с Трором в итоге принесла плоды благодаря встрече с Торином.

Трандуил закрыл глаза и вскоре погрузился в глубокий сон, которого не позволял себе с юности.

Больше всего его удивила его улыбка.

Она озарила все лицо эльфийского владыки. В его бледно-голубых глазах вспыхнули искорки насмешки и лукавства. Сияние, что таилось в нем, становилось все ярче и теплее. Торин почувствовал нечто невыразимое, что сбило его с толку.

Он изучал каждую тень улыбки, каждое выражение лица и каждое слово, сказанное эльфийским владыкой, очарованный всеми эмоциями, отражающимися на обычно сдержанном лице.

Торин чувствовал, как его увлечение становится все глубже. В то же время в самом потаенном уголке его сердца проросла необычная тревога.

Давняя вражда и недопонимание между гномами и эльфами становились все глубже, особенно с родом Трандуила.

Торин никогда не забудет Наугламир, как и Трандуил никогда не забудет Дориат и своего короля.

Несмотря на это, среди всей этой суматохи прошлых событий они нашли способ уравновесить свои отношения.

Каковы же были их отношения?

Торин не знал. Он не смел задать этот вопрос, боясь, что стоит ему открыть рот, как их отношениям придет конец.

Долгое время Торин был одержим обществом и телом эльфийского владыки, и часть его не собиралась так просто отпускать это.

Трандуил, расслабленный и томный, говорил, его голос рассказывал разные истории, а Торин обнаружил, что погружен в размышления об их положении.

Сомнения в сердце Торина начались с глупости. Мимолетный взгляд Галиона, командира стражи Трандуила, был достаточен, чтобы убедить Торина, что он не единственный, кто разделяет и вкушает красоту эльфийского владыки. Кроме того, он узнал, что у Трандуила есть сын: Леголас.

Торин подумал о ночах, которые они провели вместе. Сколько еще людей бывало в постели Трандуила?

Без сомнения, Король эльфов, проживший столько веков, имел неиссякаемый поток возможностей. Кем был он сам?

Торин совершенно не мог понять, как можно, прожив такую долгую жизнь, не поддаться желанию и жадности.

Торина всегда учили, что прежде чем остепениться с кем-то, будь то прекрасная дева или храбрый юноша, всегда полезно попробовать многое.

— Сегодня вечером ты чем-то обеспокоен, Торин.

— Изящный голос Трандуила вырвал Торина из темных уголков его мыслей. Торин внимательно посмотрел на Трандуила и понял, что в эльфийском владыке он не видит обещаний верности и счастья.

Было лишь мгновение здесь и сейчас, наслаждение чистой страстью и обязанности, которые нужно выполнять как королю.

В конце концов, эльфы бессмертны, а жизнь гномов имеет конец.

— Ты уезжаешь завтра.

— Торин отвернулся, сосредоточив взгляд на камине. Он никогда не замечал смягчения на лице Трандуила или нежности в этих синих глазах.

Словно судьба хотела, чтобы они упустили важные моменты, происходящие между ними. Трандуил никогда не предвидел сомнений и холодности, постепенно накапливающихся в сердце Торина, а Торин никогда не осознавал подарка, который был так близко, подарка, который до него был дарован Берену.

Вновь проклятая судьба двух рас незаметно начала свое наступление. Ни Торин, ни Трандуил не успели ее остановить.

Трандуил наклонился, целуя твердую линию подбородка гнома, лаская волосы и затылок Торина: — Тогда, принц Торин, давайте сделаем эту ночь незабываемой.

Прошло несколько месяцев. Этот роман короля и принца ничуть не утих, но с тех пор, как у Торина появились сомнения относительно их отношений, семена подозрительности и тьмы пустили корни в его сердце.

Молодой принц предавался домыслам о том, что происходит в Лесном королевстве. Самым опасным было то, что всякий раз, когда его мысли касались Трандуила и его возлюбленных, сердце Торина наполнялось громом неудержимого гнева.

Это сбивало Торина с толку. Для него время, проведенное с Трандуилом, было ничем иным, как удовлетворением желания и физических потребностей. Не должно было быть никаких чувств, никаких обещаний, похожих на вечность.

Поэтому Торин решил, что пришло время найти тех, кто заменит его по ночам.

Балин никогда не сказал бы, что Торин был бессердечным парнем, но с тех пор, как он вырос, он никогда не был таким переменчивым в настроении. Иногда на лице принца мелькала тень, и Балин мог только гадать, что за неприятности терзают его сердце. А иногда Торин был необъяснимо весел, и, по мнению Балина, это было страшнее плохого настроения.

Однако Балина удивила внезапная жажда плотских удовольствий у Торина. Конечно, у короля Трора и его сына Траина были свои бурные годы молодости, и раньше они удивлялись воздержанности Торина, даже беспокоились, что его энергия сосредоточена на владении топором и улучшении боевых навыков, а не на заботе о продолжении рода для будущего королевства.

Это новое открытие могло означать только одно: Его Высочество принц готовится взять на себя ответственность будущего наследника после многих лет обучения и испытаний. Пришло время подумать о женитьбе.

Балин не был глуп. Как бы то ни было, Двалин выразил ту же обеспокоенность. Конечно, из всех присутствующих Балин был единственным, кто знал о тайных отношениях между эльфийским владыкой и гномьим принцем.

— Ты выглядишь очень обеспокоенным.

— Глаза Двалина увидели, как Торин увел молодого, радостного гнома в ближайшую нишу.

— Верно.

— ответил Балин, качая головой и запивая свои мысли королевским элем. — Это не похоже на Торина, Двалин. Ты знаешь, он никогда не заходил так далеко...

— Заходил так далеко, чтобы заниматься этим где попало?

— подытожил добродушный Двалин за своего брата, у которого не хватало слов. Балин вздрогнул от такого описания, но все же кивнул.

Двалин почесал подбородок, выражая согласие.

— Ты как его тень, Балин.

— Ты думаешь, он... — Двалин поднял бровь, бросив на Балина многозначительный взгляд. Балин погрузился в молчание, размышляя, когда началось странное поведение Торина.

Но каждый его вывод приводил к одному и тому же человеку. Этот эльфийский владыка, казалось, излучал некую магию, которой сам Торин не мог противостоять или понять. И Балин не был уверен, что хочет это произнести вслух.

— Думаю, нам стоит поговорить с ним, когда он закончит.

— Двалин поднял бровь и хмыкнул.

— Нам?

— Балин закатил глаза и махнул рукой.

— Хорошо, мне.

Я поговорю с ним.

— Удачи.

Леголас слишком поздно понял, что означало счастье, сияющее на лице его отца.

S3