Глава 7: Предложение о сожительстве

Цзи Цзинцы, слушая её, приподнял бровь.

— Говорите.

Сун Чжоу указала сначала на него, потом на себя.

— Нам, одинокому мужчине и женщине, находиться вот так… не очень удобно, не находите?

— Хм, да. Поэтому вам лучше поскорее съехать, — ответил Цзи Цзинцы, небрежно наливая себе чаю.

— Я не могу переехать. Я только купила этот дом, у меня здесь лавка. Да и денег у меня нет.

Цзи Цзинцы на мгновение удивился. Он с детства общался лишь с благородными девицами и никогда не думал, что такая молодая женщина будет заниматься торговлей. Он поставил чашку.

— И что вы предлагаете?

— Вы, похоже, довольно состоятельный. Переезжайте вы, — прямо сказала Сун Чжоу.

— Не могу.

Сун Чжоу нахмурилась.

— Почему?

Цзи Цзинцы похлопал себя по коленям, на полном серьёзе солгав:

— По моим ногам, думаю, вы и сами догадались, что я живу за счёт семьи. Взгляните на обстановку — всё здесь сделано для моего удобства. К тому же…

Видя его унылый вид, Сун Чжоу почувствовала укол совести, словно обидела его.

— К тому же?

— Я с детства живу здесь и не привык к другим местам, — с притворной печалью добавил Цзи Цзинцы, опустив веки. Он понял, что с этой женщиной лучше действовать мягко.

— И откуда вам знать, что, если я съеду, сюда не вселится кто-то другой? — тихо добавил он.

Сун Чжоу задумалась. Честно говоря, как лекарю, ей было неловко настаивать перед человеком с ограниченными возможностями. К тому же, его слова имели смысл. По крайней мере, этот мужчина выглядел как настоящий джентльмен и вёл себя прилично.

— Но моя комната такая маленькая… Как же мне, например, мыться?

Цзи Цзинцы понимал, что это действительно деликатный вопрос. Изображение перемещалось вместе с ним, поэтому он подъехал к балдахину и, отрегулировав расстояние так, чтобы граница между комнатами проходила по краю занавеси, спросил:

— Вы всё ещё меня видите?

Сун Чжоу внимательно посмотрела.

— Эта ткань слишком прозрачная. Думаю, лучше повесить штору.

Цзи Цзинцы подумал: «Она что, собирается завесить всю комнату шторами?»

— А мы всегда будем видеть друг друга? Или это исчезнет днём? — спросила Сун Чжоу, сидя за столом, подперев голову рукой.

— Было бы неплохо. — Несмотря на эти слова, Цзи Цзинцы был обеспокоен. Он чувствовал, что это не исчезнет, и предчувствовал новые неожиданности.

— Сначала моя расчёска, потом цветы, а затем… Кхм… Почему всё это оказалось у вас? Почему вы мне ничего не передали? Хоть тот нефритовый кулон, например, — тогда бы мне не пришлось беспокоиться о деньгах на травы.

Действительно, казалось, что у него ничего не пропадало. Должна быть какая-то причина. Но какая?

Потирая в руках фарфоровую чашку, Цзи Цзинцы решил пока отложить этот вопрос и разобраться с насущными проблемами. Он начал расспрашивать Сун Чжоу.

— Как вас зовут? Откуда вы родом?

Вопрос прозвучал немного высокомерно. Сун Чжоу выпрямилась и с серьёзным видом ответила:

— Разве не следует сначала представиться самому? Думаю, нам обоим стоит проявить немного вежливости.

Цзи Цзинцы поднял бровь. Старые привычки давали о себе знать. Он постарался, чтобы его голос звучал искренне.

— Меня зовут Цзинцы, я из столицы.

Сун Чжоу немного удивилась.

— Меня зовут Сун Чжоу, я из Юйчжоу.

— Юйчжоу на юго-востоке? — нахмурился Цзи Цзинцы. Это было за тысячи ли. По воде плыть месяц-два, а на лошади ехать дней десять-пятнадцать.

На какое-то время оба замолчали.

— Вы… — одновременно начали они.

Цзи Цзинцы улыбнулся.

— Госпожа Сун, прошу вас.

Сун Чжоу, не стесняясь, спросила:

— Ваши ноги… это не с рождения?

— Нет, несколько дней назад упал с лошади и сломал. Лекари сказали, что это неизлечимо.

Сун Чжоу сочувственно слушала. Она с детства путешествовала с учителем и повидала немало тёмных дел в богатых домах.

— Недавно я постоянно чувствовала запах крови. Наверное, он доносился из вашей комнаты.

— Запах крови? — Цзи Цзинцы вспомнил, как однажды к нему приходил Нин-ван. Чтобы показать свою слабость, он специально показал ему свою рану.

— Значит, всё-таки что-то передаётся? — задумчиво произнесла Сун Чжоу. — Запахи, предметы… кстати, я ещё слышала, как скрипят ваши колёса.

Получается, всё это было не без предупреждения. Возможно, если они вместе проанализируют все странности, то найдут какую-нибудь зацепку. Но уже светало. Цзи Цзинцы посмотрел на небо.

— Госпожа Сун, предлагаю нам пока отдохнуть. Если завтра всё останется по-прежнему, тогда и обсудим дальнейшие действия. Как вам такая идея?

Сун Чжоу согласилась, задёрнула полог и легла спать. Завтра ей нужно было идти к госпоже Мэн лечить её больную спину.

Цзи Цзинцы не спалось. Из-за занавески напротив доносился тихий храп. Он чутко спал, а сегодняшние события были слишком невероятными. Он лежал на кровати с закрытыми глазами, не двигаясь, только чтобы успокоить соседку.

Не имея возможности уснуть, он размышлял. Он заметил, что не из любой точки комнаты можно видеть соседскую спальню. Если перед ним что-то стояло, например, полог кровати, то ничего не было видно. Но этот феномен требовал дальнейшего изучения.

Он не заметил, как уснул. Впервые он проспал дольше обычного. Чанфу, осторожно наблюдая за выражением лица своего господина, отослал слуг и сам встал на колени, чтобы завязать нефритовый пояс принца.

— Отныне без моего разрешения никому нельзя входить в эти покои.

Цзи Цзинцы был рад, что видение исчезло. Он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом.

— Слушаюсь, — ответил Чанфу, завязывая пояс. — Ваше Высочество, из дворца Икунь передали указ императрицы. Она приглашает вас на семейный ужин в праздник Дуаньян.

— Ха! Семейный ужин? Зачем меня приглашать? Чтобы испортить всем настроение? — Цзи Цзинцы откинул полу халата, и в его глазах мелькнул гнев.

Дворец Икунь был резиденцией императрицы Чжан, мачехи принца. Из-за натянутых отношений с ней Чанфу всегда называл её «та, что из Икунь».

Упоминание о ней всегда вызывало у принца недовольство. Чанфу вздохнул. Принц был упрям и своенравен, и его можно было только уговорить.

— Говорят, туда приглашён и молодой господин Шэнь. Вряд ли вы захотите оставить его одного.

— К тому же, Ваше Высочество, теперь, когда вы переехали из дворца для лечения, у вас стало меньше возможностей видеться с императором. А отношения крепнут лишь при постоянном общении.

— Чанфу, ты слишком много себе позволяешь, — бросил взгляд на коленопреклонённого слугу Цзи Цзинцы.

— Простите мою дерзость, — склонил голову Чанфу.

Но он знал, что принц согласился.

Цзи Цзинцы посмотрел на пресс-папье из красной яшмы в форме Будды Майтрейи, стоящее на столе, и его мысли унеслись далеко. Чанфу, осторожно наблюдая за ним, видел лишь одинокую фигуру своего господина, статную, как горная сосна.