Глава 8

Появление Тун Сяо стало для Цинмин будущим кошмаром.

Это было не то безрассудное издевательство, как у А Цзиня, а какая-то мягкая доброта, такая доброта, что ты совершенно не замечаешь, как совершаешь ошибку за ошибкой, пока не становится невозможно вернуться назад.

После уроков Шэнь Лянчжо обошел множество столов и подошел к Тун Сяо. Не успели его шаги затихнуть, как он услышал, как Тун Сяо радостно окликнул его: — Старший двоюродный брат Лянчжо.

Оказывается, они были родственниками. Цинмин тихо вздохнула про себя.

Неудивительно, что в тот вечер Праздника фонарей Лянчжо и А Цзинь оказались у Пруда с карпами кои за Академией Цзинъюнь. Оказывается, это была его территория.

Наверное, он и раньше видел ее в других местах двора, просто не разоблачал. Иначе, глубокой ночью, увидев, что кто-то проник в его двор, он не выглядел бы так спокойно.

— Младший двоюродный брат Тун Сяо, не думал, что ты действительно придешь, — Лянчжо сел рядом с ним на землю, искренне улыбаясь.

Было поистине трудно поверить, что когда-то он был таким холодным и отстраненным человеком.

— Старший двоюродный брат Лянчжо так любезен, как Тун Сяо смеет отвергнуть его доброту?

Тун Сяо кивнул и тихо рассмеялся. Когда он смеялся, показывались два милых клыка, и он выглядел еще больше похожим на ребенка, не знающего мирских дел.

— Ты с детства сидел в столичной резиденции, тебе следует больше выходить и гулять, чтобы не накапливать долгое время печаль. Прийти в академию учиться, общаться с новыми людьми, видеть новые вещи, это поможет тебе стать более открытым, и это тоже хорошо для твоего здоровья.

— Спасибо за заботу, старший двоюродный брат, — ответил Тун Сяо, и радость в его глазах была ясной и отчетливой.

— Мы же братья, к чему такая вежливость, — Лянчжо улыбнулся и махнул рукой, небрежно взглянув на Цинмин рядом, а затем быстро отвел взгляд.

Когда Лянчжо разговаривал с Тун Сяо, он, как старший брат, небрежно положил одну руку на плечо Тун Сяо, иногда поглаживая его по голове, иногда щипая за щеку. Тун Сяо смеялся и не уворачивался.

Цинмин подумала, что у них, должно быть, были хорошие отношения с детства.

То, что Лянчжо стал совсем другим человеком, перестал быть высокомерным, стал похожим на обычного человека с чувствами, говорит о том, что положение Тун Сяо в его сердце должно быть необычным.

Думая так, Цинмин начала завидовать Тун Сяо. Чувство, когда тебя ценят, должно быть очень приятным, тем более, что этот человек — Шэнь Лянчжо, о котором другие даже не смели мечтать.

В полдень слуга принес темный лечебный отвар. Тун Сяо без малейшего колебания взял чашу и медленно начал пить. Запах лекарства был сильным, должно быть, оно было очень горьким, но он пил, даже не нахмурившись.

Цинмин, которая в детстве, заболев, выплевывала лекарство от горечи, признала, что даже если она будет тренироваться еще несколько лет, то не достигнет такого уровня мастерства, как Тун Сяо.

— Не горько? — А Цзинь, неизвестно когда подошедший, сел напротив Тун Сяо и с недоумением смотрел, как тот выпивает чашу лекарства, словно воду.

— Конечно, горько, но я уже привык, — Тун Сяо взял платок, вытер остатки с уголков рта и широко улыбнулся ему.

— Восхищаюсь! — А Цзинь тоже почувствовал себя хуже.

— А ты в детстве тоже выплевывал лечебный отвар? — вдруг спросила Цинмин.

— Откуда ты знаешь? — машинально ответил А Цзинь, совершенно забыв, что еще недавно она избегала его, как чумы.

— Потому что он только что не нахмурился, а у тебя брови аж узлом завязались, — сказала Цинмин, подперев щеку, с невозмутимым видом, словно констатируя какой-то факт, глядя на них.

— А ты кто? — Тун Сяо лучезарно улыбнулся, посмотрел на А Цзиня, а затем повернулся и посмотрел на Цинмин.

Только тогда Цинмин заметила, что когда он смеялся, на его лице, помимо клыков, были еще две уникальные ямки на щеках, которые действительно подчеркивали его миловидность. Если бы они не были еще мало знакомы, она бы тоже, как Шэнь Лянчжо, протянула руку, чтобы ущипнуть его за нежную розовую щеку.

— Сун Цинмин, — ответил за нее Лянчжо. Улыбка на его лице ничуть не уменьшилась, что наконец-то немного успокоило Цинмин.

Тун Сяо склонил голову, разглядывая ее, словно вспоминая то знаменитое стихотворение Су Ши. Затем она услышала, как он сказал: — Какое необычное имя.

Без насмешки.

Цинмин вздохнула с облегчением.

В этом учебном зале, кроме учителя, только Тун Сяо не смеялся над ее именем.

В сравнении с ним, остальные казались вульгарными.

Он был молодым господином из столицы, его воспитание, конечно, отличалось от воспитания их, деревенских жителей.

Цинмин так самонадеянно подумала, собираясь отвести взгляд, но обнаружила, что Лянчжо все еще смотрит на нее с полуулыбкой. В этой улыбке было что-то завораживающее и заставляющее сердце биться быстрее.

Цинмин не знала, что, когда она опустила голову, две полоски румянца уже взлетели на ее смущенные щеки, а на кончике носа выступили мелкие капельки пота.

Это называлось «пытаться скрыть, только делаешь очевиднее».

Шэнь Лянчжо молчал.

Тун Сяо не знал о делах между Цинмин, Шэнь Лянчжо и А Цзинем. Просто видя, что его старший двоюродный брат так тепло относится к людям, он подумал, что Цинмин тоже с ними заодно. С тех пор он стал считать Цинмин своей подругой.

Хотя они не могли говорить обо всем на свете, они могли относиться друг к другу с уважением и весело беседовать.

Позже Тун Сяо вдруг вспомнил, что в тот день, когда он впервые пришел в учебный зал, Цинмин, глядя на него, рассмеялась. Цинмин прямо сказала: — Потому что твое имя и ты сам невольно напоминаете о юаньсяо в тот праздник.

Когда она говорила это, Лянчжо как раз проходил мимо них и тут же фыркнул от смеха.

Только тогда Цинмин узнала, что прозвище Тун Сяо действительно было «Юаньсяо», только старшие добавили к нему «Малыш».

С тех пор Цинмин без всяких колебаний стала называть Тун Сяо его прозвищем «Малыш Юаньсяо», и неважно, отвечал он или нет, она называла его так очень весело.

Сначала Тун Сяо немного сопротивлялся, но со временем ему оставалось только смириться.

S3