Глава 4 (Часть 1)

Глава 4

Отец Сун, как и говорил Сун Доудин, действительно стоял перед ним с кочергой в руке.

Подобно могучему дереву, он намертво перекрыл Сун Доудину путь к отступлению.

— Сун Доудин! Ты совсем страх потерял, да? — грубый и зычный голос отца Суна заставил ноги Сун Доудина подкоситься. — Я только вчера сказал тебе, что нужно найти учителя грамоты, а ты сегодня уже посмел сговориться со своей сестрицей Вэньсю и втайне от меня сам нашел кого-то, да?!

Сун Доудин стоял на коленях на земле, рядом с ним на коленях стояла девушка в одежде служанки — вероятно, та самая «Вэньсю», о которой говорил отец Сун.

Видя, что кочерга отца вот-вот опустится на его пятую точку, Сун Доудин тут же завопил во все горло: — Учитель, спасите!

Крик Сун Доудина был отчаянным и громким, но отец Сун лишь поковырял в ухе, и палка в его руке безжалостно нацелилась на мальчика.

— Ах ты, крикун! С самого детства, как что натворишь, так сразу кричать! Говорю тебе, твой брат сегодня не отдыхает, никто в этом доме тебя не спасет!

— Сейчас уже смеешь сговариваться со взрослыми, чтобы обмануть своего старика-отца! Когда подрастешь, может, ты и вовсе выгонишь меня из дома, а?! А?!

— Папа! Папа! Доудин ошибся! Доудин признает свою ошибку! — Сун Доудин катался по земле, ловко уворачиваясь от палки отца.

Отец Сун замахнулся четыре или пять раз, но так ни разу и не попал по Сун Доудину.

Стоявшая рядом служанка упала на колени перед отцом Суном, умоляя за этого маленького проказника: — Господин, господин, пощадите юного господина!

Отец Сун, смуглый, высокий и крепкий, выглядел весьма внушительно.

Сейчас из троих членов семьи двое плакали на земле, выставляя главу семьи, отца Суна, каким-то злодеем. От этого отец Сун чуть не лишился чувств от злости.

Он ведь просто наказывал своего непутевого сына, почему же он выглядел как безжалостный разбойник из какой-нибудь книжки?!

Сун Доудин обхватил ногу своего отца и горько зарыдал: — Папа, папа, не бей, папа, учитель же здесь! Папа, не позорь своего сына, папа!

Он только что несколько раз перекатился по земле, и теперь весь маленький толстячок был грязным.

Его круглый носик был испачкан землей, он выглядел одновременно жалко и мило.

— Учитель? Какой учитель? Ты сам нашел кого-то на улице, я с тобой еще за это не рассчитался! — отец Сун снова пришел в ярость, поднял палку и опять замахнулся.

— А-а!

Сун Доудин завыл.

Сколько он себя помнил, его постоянно наказывали. Обычно ему удавалось смягчить отца лестью, но сегодня тот был неумолим. Кажется, его пятой точке точно не поздоровится.

Какая досада! Когда же отец перестанет его лупить?!

Чжоу Цзыянь, припрятав башмачок Сун Доудина, шагнул вперед, откинул рукава и решительно заслонил собой мальчика. — Господин Сун, меня зовут Чжоу Цзыянь. Хотя Доудин поступил несколько опрометчиво, но, как гласит пословица: «Когда младшие ошибаются, будьте осторожны в том, как их упрекаете». Доудину всего семь лет, воспитывать его следует с величайшей осторожностью.

Его голос поначалу был негромким, но мягким и твердым, а к концу фразы стал четким и размеренным.

— Существует так называемый принцип «семи ситуаций, когда не следует упрекать любимое дитя». Первое — не упрекать прилюдно. Доудин от природы умен, и вашего урока было достаточно, чтобы он запомнил его надолго. Господин, чрезмерность так же плоха, как и недостаточность. Слишком суровое наказание может привести к тому, что Доудин в будущем будет вас бояться.

Эти слова, сказанные спокойным тоном, словно ушат холодной воды вылили на голову отцу Суну.

Отец Сун крепче сжал палку в руке. Обиды, накопившиеся за последние дни в торговом караване, не находили выхода. Вернувшись домой и услышав, что Сун Доудин снова поступил по-своему, он тут же вспылил, схватил на кухне палку и стал ждать в зале, намереваясь проучить сына.

Действительно, не стоило так поступать, не стоило!

— Прошу прощения у учителя за эту сцену, — отец Сун отбросил палку в сторону и посмотрел на человека, назвавшегося Чжоу Цзыянем.

То, что Чжоу Цзыянь шагнул вперед и защитил Сун Доудина, его весьма удивило.

По его представлениям, ученые люди всегда держались высокомерно, по принципу «моя хата с краю». А этот человек осмелился заступиться за его сына?

Однако этот поступок отцу Суну очень понравился.

Ему нужен был учитель, который будет постоянно заботиться о Сун Доудине, а не один из тех равнодушных книжников.

Сун Доудин, спрятавшись за спиной Чжоу Цзыяня, всхлипывал и украдкой поглядывал на отца, прикрывая лицо рукавом служанки.

— Сестрица Вэньсю, мой брат сегодня правда не вернется домой? — тихо спросил Сун Доудин.

Вэньсю, не поднимая глаз, тихо ответила: — У старшего господина сегодня поэтическое собрание, он пробудет там два дня. Он заранее прислал весточку, что сегодня ночью не вернется.

— Ну почему именно сегодня, — надул губы Сун Доудин. — Если бы брат был дома, меня бы точно не побили…

Хотя его брат был строг в учебе, он всегда его баловал. Под защитой брата отцовская кочерга никогда бы до него не добралась!

Вэньсю, оценив обстановку, подтолкнула Сун Доудина к выходу.

Сун Доудин все понял и тут же улизнул, словно смазав пятки маслом.

Отец Сун пригласил Чжоу Цзыяня пройти во внутренний зал для разговора.

Вэньсю, одетая в ярко-зеленое платье служанки, приготовила чай и отошла за спину отца Суна, тихая и изящная.

Отец Сун был высоким, но лицо у него было широкое и добродушное, а густые черные брови придавали ему простоватый вид.

Он не был образован, и из всего, что сказал Чжоу Цзыянь, понял только последнюю часть.

О том, что было в начале — про «когда младшие ошибаются» и «семь ситуаций, когда не следует упрекать любимое дитя» — он и вовсе никогда не слышал.

Отец Сун не удержался и спросил: — Не посмейтесь надо мной, учитель, я… наша семья Сун раньше всегда землей занималась, в школах никаких не учились. То, что вы сейчас сказали, про семь правил любви к детям, что это такое?

Хотя отец Сун и дня не провел в школе, Чжоу Цзыянь видел, что к воспитанию детей он относится серьезнее многих.

Чжоу Цзыянь кратко объяснил: — Это утверждение из трактата «Шэнь Инь Юй». Полностью принцип «семи ситуаций, когда не следует упрекать любимое дитя» звучит так: «Не упрекать прилюдно, не упрекать раскаивающегося, не упрекать ночью, не упрекать во время еды, не упрекать во время праздника, не упрекать во время скорби, не упрекать во время болезни». Это означает, что есть семь ситуаций, когда ребенка не следует ругать: на глазах у других, когда ребенок уже раскаивается, во время еды, во время праздника, когда он опечален или болен.

— Далее там говорится о «пяти ситуациях, когда не следует обижаться на дитя». Если господину интересно, можете поискать эту книгу в книжной лавке на северо-западе переулка.

— Да, да.