Глава 3

Линь Мяомяо растерялась от обвинений Цю Юэ.

С трудом поднявшись с пола, она сказала: — Сестрица Цю Юэ, я стояла на месте, это вы на меня налетели. Может, у вас ноги подкосились, и вы случайно упали? Давайте лучше сварим новый отвар, чтобы госпожа не рассердилась.

— Сварить новый? Легко сказать! Ты хочешь снять с себя всю ответственность! — воскликнула Цю Юэ. — Ты знаешь, насколько ценны травы в этом отваре? Знаешь, сколько времени его нужно варить? К тому же, это ты налетела на меня, а теперь еще и притворяешься невинной, говоришь, что у меня ноги подкосились. Вот ты какая, маленькая служанка! Только пришла в поместье и уже такие штучки выкидываешь. Сейчас же позову управляющего, пусть он рассудит, какое наказание полагается таким нерадивым слугам, как ты.

Пронзительный голос Цю Юэ разнесся по кухне. Все замолчали.

Ли Данян знала о влиянии семьи Цю Юэ и не хотела ее злить. Но ей было жаль Линь Мяомяо, которая осталась без поддержки, поэтому она решила сгладить ситуацию: — Цю Юэ, должно быть, какое-то недоразумение. Мяомяо — хорошая девочка, она бы такого не сделала.

— Она не сделала? Значит, по-твоему, тетя Ли, это я виновата? — спросила Цю Юэ.

— Я, конечно, не это имела в виду… — начала Ли Данян.

— На самом деле я не хочу никого винить. Мяомяо, ты совершила ошибку, но я не буду с тобой спорить, ведь ты новенькая. Если госпожа будет ругаться, я за тебя заступлюсь. Но травы дорогие, поэтому мне придется самой за них заплатить. Два ляна серебра — не так уж и много. Но у тебя сейчас таких денег нет, верно? Ничего страшного, напиши расписку, будешь постепенно отдавать из своего жалованья, — сказала Цю Юэ, явно намекая на бедность Мяомяо. — И еще, ты должна извиниться за то, что толкнула меня, понятно?

На самом деле она не хотела докладывать об этом управляющему или госпоже. Она просто хотела воспользоваться случаем, чтобы запугать Линь Мяомяо, а потом, сделав вид, что заботится о ней, выведать что-нибудь о молодом господине.

Но Мяомяо не поддалась на ее уловку.

— Сестрица Цю Юэ, я не виновата, поэтому не буду извиняться и не стану отвечать за то, чего не делала.

Цю Юэ потемнела в лице и, сделав два шага вперед, прошипела: — Что ты сказала? Повтори! Я тебе говорю, не вынуждай меня принимать меры!

Мяомяо встретила ее взгляд. Хоть она и была робкой, но не хотела брать на себя чужую вину. Она понимала, что должна настоять на своем, иначе, если Сун Миань узнает об этом, ее ждет та самая комната в заднем дворе. Эта комната стала для Мяомяо настоящим кошмаром, от которого она никак не могла избавиться.

— Я не виновата! Это вы виноваты! — твердо сказала Линь Мяомяо, подбадривая себя.

Взбешенная Цю Юэ не выдержала и толкнула Мяомяо. За спиной у девушки были осколки разбитого супника. Она почувствовала резкую боль в ноге и, потеряв равновесие, начала падать назад.

Сердце у нее ушло в пятки. Она уже представила, как ее лицо будет изуродовано, но падения не произошло. Чьи-то теплые руки подхватили ее.

— Ты кто такая, чтобы так себя вести?! — на этот раз эти слова, обращенные к Цю Юэ, произнес Сун Миань.

С хмурым лицом он поддерживал Мяомяо, словно защищая ее.

Цю Юэ, конечно же, узнала Сун Мианя. Кровь отхлынула от ее лица: — Господин…

Она попыталась оправдаться: — Я не хотела ее обидеть. Просто эта служанка налетела на меня и разбила лекарство госпожи. Я просто хотела, чтобы она ответила за это.

Сун Миань оглядел присутствующих. Все молчали, опустив головы.

Было видно, что Мяомяо сильно напугана. Вспомнив слова Сюэ Ли, Сун Миань постарался говорить мягче: — Расскажи мне, что случилось.

— Сестрица Цю Юэ пришла за лекарством для госпожи. Я стояла в стороне и не двигалась, тем более не толкала ее. Вдруг она сама налетела на меня, и мы вместе упали. А потом она сказала, что это я ее толкнула, и потребовала, чтобы я заплатила за травы и извинилась. Господин, я правда не толкала сестрицу Цю Юэ! Все на кухне могут это подтвердить! — быстро затараторила Мяомяо, боясь, что Сун Миань ей не поверит.

Она хотела, чтобы работники кухни подтвердили ее слова, но, оглянувшись, увидела, что никто не хочет вмешиваться. Даже Ли Данян опустила голову.

Мяомяо почувствовала разочарование.

Она схватила Сун Мианя за рукав: — Господин, пожалуйста, поверьте мне!

— Если ты не толкала меня, то почему никто из этих людей не может за тебя поручиться? — спросила Цю Юэ. — Господин, я бы никогда не стала шутить с лекарством госпожи. Это она толкнула меня, и я упала.

«Я не хотела поднимать шум, просто проучить ее, поставить на место. Но теперь, когда сюда пришел господин, все стало серьезнее. Не повезло тебе, Мяомяо!» — подумала Цю Юэ.

Сун Миань помолчал, а потом сказал: — Дайте ей двадцать ударов палками.

Цю Юэ обрадовалась и с улыбкой посмотрела на Сун Мианя. Но радость ее была недолгой. Двое слуг схватили ее за руки и потащили прочь. А Мяомяо осталась стоять на месте.

— Вы ошиблись! Это она! Господин, скажите им! — закричала Цю Юэ, отчаянно вырываясь.

— Все верно, — ответил Сун Миань. — Уведите ее. Таких лживых и коварных слуг, как ты, нужно наказывать.

Линь Мяомяо наконец-то успокоилась.

— Вы все здесь видели, что произошло. Неужели никто не скажет правду? Или вы знаете, что случилось, но боитесь говорить? — обратился Сун Миань к работникам кухни. — Если подобное повторится, я буду считать, что вы покрываете виновных, и выгоню вас из поместья. Понятно?

Все поспешно закивали. Сун Миань, забрав Мяомяо, ушел.

Пройдя немного, он заметил, что она странно хромает, и остановился: — Что случилось?

Мяомяо робко посмотрела на него: — Кажется, я обожгла ногу, когда упала. Господин, не беспокойтесь обо мне, идите. Я сама дойду.

Видя, как ей тяжело идти, Сун Миань подхватил ее на руки и понес.

Новость о наказании Цю Юэ быстро разнеслась по поместью. Хотя Цю Юэ была служанкой, благодаря своим родителям и собственному положению, она имела определенный вес среди прислуги. Однако молодой господин, не колеблясь, приказал дать ей двадцать ударов палками. Цю Юэ лежала в постели, вся избитая, и стонала от боли.

— Эта девчонка такая хитрая! — сказала ее мать, ухаживая за ней. — Наплела господину с три короба и довела тебя до такого состояния. Попадись она мне, я ей покажу!

— Кого учить собралась? Это ты плохо воспитала свою дочь, раз она связывается с кем попало. Эта служанка — приближенная господина, он сегодня ясно дал понять, что будет ее защищать. Ты же знаешь свою дочь. Скорее всего, это она сама виновата. И прекрати болтать, а то, если кто-нибудь услышит, проблем не оберешься, — сказал отец Цю Юэ, который хорошо понимал ситуацию.

— Этот господин нелюбим ни хозяином, ни госпожой. Да кто он такой… — начала мать Цю Юэ.

— Замолчи!

Голоса стихли.

Молодая госпожа Сун Инъин, услышав о случившемся, навестила Цю Юэ и попыталась ее утешить. Увидев ее состояние, она решила поговорить с братом.

Сейчас в поместье жили только они двое. Господин и госпожа Сун были в столице и еще не вернулись.

Хотя Сун Инъин и Сун Миань были родными братом и сестрой, они редко общались и старались не вмешиваться в дела друг друга.

Сун Инъин, у которой было слабое здоровье, накинула плащ, взяла грелку и медленно направилась во двор Сун Мианя.

Когда слуга доложил Сун Мианю о приходе сестры, тот как раз обрабатывал ожог Мяомяо. Увидев покрасневшую кожу на ее ноге, он очень расстроился. Неудивительно, что ей было так больно ходить.

Лекарь осмотрел Мяомяо и дал мазь. Она сама один раз обработала рану. Когда пришло время снова нанести мазь, Сун Миань поторопил ее, а потом и сам присел, чтобы помочь.

Мяомяо не хотела его беспокоить, но не смогла отказаться. Она знала, что Сун Миань относится к ней хорошо, потому что видит в ней свою умершую подругу.

Услышав о приходе Сун Инъин, Линь Мяомяо быстро спрятала ногу в туфельку. Она только встала, как Сун Инъин вошла в комнату. Сняв плащ и передав его своей служанке Дун Юэ, она сказала: — Я думала, что брат, обидев мою служанку, сам придет ко мне объясниться. Но раз брат не пришел, я пришла к нему.

Мяомяо с интересом посмотрела на молодую госпожу Сун. У нее было овальное лицо, нежные черты, а по бокам вились тонкие пряди волос. Она выглядела очень изящно.

— Да что ты говоришь? — рассмеялся Сун Миань, словно услышал что-то невероятно смешное. — И как же, по-твоему, я должен был тебе объясниться?

— Цю Юэ — моя служанка. Даже если она и виновата, разве не стоило позвать меня, чтобы разобраться во всем вместе? Брат поверил на слово этой девушке и так жестоко наказал Цю Юэ. Не только я возмущена этим, но и родители Цю Юэ, которые много лет верно служили нашей семье, наверняка расстроены. Разве тебя это не волнует? — нахмурилась Сун Инъин.

Она посмотрела на молчаливую Мяомяо: — Ты разбила мой лекарственный отвар. Извинись, и все. Все знают, что я добрая и снисходительная к слугам. Я бы не стала тебя наказывать. Но ты подговорила брата так жестоко наказать Цю Юэ. Разве твоя совесть спокойна?