Консуммация

Консуммация

Сяо Цинъюнь, покраснев, прошел за ширму. Густой пар мешал ему разглядеть лицо девушки, добавляя ей загадочной красоты.

Женщина в ванне приоткрыла одно плечо. Уложенные перед выходом волосы уже распустились, рассыпавшись густой копной темных локонов.

Он наугад коснулся ее нежной белой кожи. Его длинные пальцы как раз доставали до ее изящных ключиц.

Он гладил ее, то сильнее, то слабее, сдерживая себя, но его тяжелое дыхание обжигало ей шею сзади.

Цзян Ваньинь едва сдерживала смех.

Она подняла руку и положила ее на его руку.

— Муж мой, не хочешь присоединиться к своей слуге? — ее голос был нежным, а в уголках глаз таилось кокетство.

— Нет, не нужно, — рука Сяо Цинъюня замерла, кончики его ушей покраснели так, словно вот-вот брызнет кровь.

— Ох, — тихо ответила она с нескрываемым разочарованием в голосе.

Сяо Цинъюнь на мгновение почувствовал вину, но не знал, что сказать.

В глубине души он хотел, но ведь прошлой ночью он изображал из себя благородного мужа. Как теперь ему хватит наглости нарушить этот образ?

Мужчина, достигший определенного возраста, естественно, понимает дела между мужчиной и женщиной.

Те тунфан, которых посылала ему матушка-императрица, были неплохи собой, но он никогда не испытывал к ним влечения, все было лишь исполнением долга.

С ней же, хотя он и понимал, что она играет с ним в «юйцинь гуцзун», он едва мог сдерживаться.

Ему хотелось сорвать с себя маску и показать ей, что он тоже нормальный мужчина.

Ему хотелось раскрыть свою истинную натуру, показать ей, что на самом деле он — «игуань циньшоу».

Помолчав, он толкнул дверь и вышел.

Цзян Ваньинь наконец перестала сдерживать улыбку и с наслаждением расслабилась всем телом.

После ванны она надела лишь легкую белую накидку из перьев. Ее нефритовая кожа просвечивала сквозь ткань. Лиловый шелковый пояс подчеркивал талию, которую, казалось, можно было обхватить одной рукой.

Служанка внесла обед, почтительно подала ей серебряные палочки и тихо сказала:

— Госпожа, Его Высочество прислал человека сказать, что не вернется к обеду. Просил госпожу не ждать его.

Цзян Ваньинь очаровательно улыбнулась, взяла кусочек «шуйцзин куай» и отправила в рот. Вкус был неплох. Вечером она ему еще «поможет».

После обеда ее одолела сонливость, и она лениво прилегла на кушетку.

Утренняя суета все же принесла некоторые плоды.

Во дворе тысячелетнее дерево гинкго начало ронять листья, устилая землю золотым ковром. Стояла прекрасная осенняя погода.

Бицю принесла тонкое одеяло из синего шелка и укрыла ее, затем принялась ухаживать за ее ногтями. Тонкие пальцы, изящные, как орхидеи.

Убедившись, что поблизости никого нет, госпожа и служанка тихо заговорили о личном.

— Госпожа, вы бы видели выражение лица наследного принца! Он покраснел так, словно из него можно было выжать воду. Выходя, он даже не смел прямо взглянуть на людей.

Цзян Ваньинь усмехнулась. В своей внешности она была уверена.

Еще до замужества ее считали первой красавицей Наньмин. Женихи, молодые и талантливые, выстраивались в очередь от южных ворот города до северных.

В прошлой жизни Сяо Цинъюнь был к ней холоден лишь потому, что она не удосуживалась использовать подобные уловки.

Нежность и покорность — это скучно. Даже самая прекрасная внешность не сможет тронуть мужское сердце.

Она отчасти понимала Сяо Цинъюня. С детства его сковывали всевозможные правила, заставляя подавлять свою природу. Но все имеет предел. Если бы он женился на женщине, точь-в-точь похожей на него, разве это не вызвало бы у него отвращения?

Поэтому в этой жизни она решила действовать наоборот.

— Бицю, я немного посплю, — Цзян Ваньинь вернулась к своим мыслям. — Следи за временем. Когда наследный принц будет возвращаться, разбуди меня.

Бицю подоткнула одеяло и, все поняв, тихо вышла.

Весь день Сяо Цинъюнь просидел в кабинете. Он держал в руках свиток, но не мог прочесть ни слова. Перед его мысленным взором стояли белоснежные плечи и едва видневшаяся в воде талия.

Его глаза покраснели, он залпом выпил несколько чашек успокаивающего чая.

Но чем сильнее он пытался подавить желание, тем сильнее оно разгоралось.

Запретный плод сладок. Возможно, попробовав один раз, он успокоится?

Он знал, что не должен погружаться в любовные утехи, теряя голову. Он должен оставаться хорошим наследным принцем, укреплять свое положение, избавиться от Чжун Чухуая, который постоянно ему противостоит, а в будущем взойти на трон, смотреть на мир свысока, держа все в своих руках.

Вспомнив надменное лицо Чжун Чухуая, он в ярости швырнул чашку на пол, разбив ее вдребезги.

За его спиной все шептались, что Чжун Чухуай — незаконнорожденный сын императора Цзяньюаньди. И его дорогой отец-император никак это не комментировал.

Он видел, как тот шаг за шагом успешно сдал дворцовые экзамены, был принят во Внутренний кабинет, а теперь и вовсе пытается встать над ним.

Ведь это он — благородный старший сын, рожденный главной женой императора, а его унижает какой-то презренный бастард.

— Ваше Высочество, пришли от госпожи. Спрашивают, будете ли вы ужинать вместе, — вошел его доверенный человек, Фан Сюнь.

Сяо Цинъюнь взглянул в окно. Заходящее солнце золотило горы, спускались сумерки, уже темнело.

Он откинул голову назад, потер ноющие виски и слегка кивнул. Конечно, он вернется.

Фан Сюнь незаметно убрал осколки с пола, понял его намерение и вышел, чтобы все приготовить.

Цзян Ваньинь снился прекрасный сон, когда она почувствовала, что кто-то зовет ее.

Она открыла заспанные миндалевидные глаза и недовольно пробормотала:

— Что такое? Зачем разбудили?

Бицю, списав это на детский каприз, взяла приготовленное полотенце и осторожно вытерла ей лицо.

— Если госпожа будет спать дальше, то проснется уже утром.

Умывшись, она немного пришла в себя и поняла, что служанка подшучивает над ней. Притворно рассердившись, она метнула в нее взглядом.

— Милая девушка, который час?

— Скоро ужин, — Бицю поправила ей волосы и добавила, — Его Высочество, должно быть, скоро вернется.

Глаза Цзян Ваньинь блеснули. Она достала из шкатулки помаду и подкрасила губы.

— То, что я просила принести, готово?

— Госпожа, не волнуйтесь, служанка все сделала, — тихо ответила Бицю.

Она кивнула.

— Вот и хорошо, — заполучить Сяо Цинъюня было неотъемлемой частью ее плана, и некоторые жертвы того стоили.

Цзян Ваньинь смотрела на стол, уставленный изысканными винными закусками и деликатесами. В прошлой жизни она часто сидела здесь одна. Каждое блюдо было ей знакомо. Хотя их готовили лучшие повара, еда казалась безвкусной.

В этот момент вернулся он. Она мгновенно собралась с мыслями и почтительно встала.

— Муж мой, ты вернулся.

Сяо Цинъюнь сел напротив нее. Придворные подали таз для омовения рук и помогли ему.

— Вернулся поздно, заставил тебя ждать.

Она очаровательно улыбнулась, намеренно налила ему в пиалу суп «лубянь гэн» и поставила перед ним.

— Муж мой занят государственными делами, много трудится. Выпей чашу супа, чтобы подкрепиться, и сил будет больше, — она специально сделала ударение на слове «сил», произнеся его с мягким, протяжным окончанием.

Сяо Цинъюнь задрожал, услышав это. Он взглянул на маленькую фарфоровую пиалу с белым нефритовым краем, и только что подавленный огонь желания вспыхнул вновь.

Цзян Ваньинь уловила разгоравшееся в его глазах желание. Во время ужина она не переставала его соблазнять, так что он даже покраснел.

После ужина слуги убрали посуду. Сяо Цинъюнь почувствовал жар во всем теле и ушел в ванную комнату.

Послышался звук льющейся воды. Цзян Ваньинь стерла с лица недавнюю кокетливую улыбку, в уголках ее губ промелькнуло что-то зловещее.

Из медной курильницы поднимался дымок благовоний. Сяо Цинъюнь был одет в свободный белый халат с узором облаков. Его черные длинные волосы были перехвачены на конце красной шелковой лентой.

Изящный, скромный и благородный. Если бы не желание, горевшее в его глазах, она бы заподозрила, что ее актерская игра слишком неубедительна.

— Муж мой сегодня будет спать во внутренней комнате? — она многозначительно посмотрела на него и указала нефритовым пальчиком. — Или во внешней?

Сяо Цинъюнь больше не хотел сдерживаться. Он смотрел на нее в упор, но слова его были неискренними:

— Сегодня буду спать во внутренней комнате. Иначе перед матушкой-императрицей будет неудобно.

Какая прекрасная благовидная отговорка! Цзян Ваньинь подавила подступившую тошноту, легко подошла к нему, развязала пояс его халата, и верхняя одежда соскользнула на пол.

— Раз так, ваша слуга во всем послушается мужа.

Сказав это, она игриво чмокнула его в щеку и, пятясь, вошла во внутреннюю комнату.

Сяо Цинъюнь был поражен ее смелостью. Благородные дамы никогда бы не посмели вести себя так дерзко.

Но на ней все это выглядело так естественно.

Во внутренней комнате было еще душнее, чем снаружи. Цзян Ваньинь сидела на краю кровати и смотрела на него влажным взглядом.

Сяо Цинъюнь почувствовал, как горячая волна ударила ему в низ живота. Он страстно желал ее.

Расстояние в несколько шагов показалось ему бесконечным.

Он потянул ее за руку, хотел приблизиться, но она уперлась ему в грудь.

— Муж мой, скажи ясно. Этого хочет матушка-императрица или… муж мой?

Его красивое лицо мгновенно залилось краской. Она была так близко, но недоступна. Она намеренно хотела сорвать с него все маски.

Сяо Цинъюнь и представить себе не мог, что в этой жизни его будут так дразнить. И уж тем более он не знал, что она только что специально добавила в курильницу немного «Сиюй Чунь».

Это было особое благовоние, которое часто привозили купцы из Западных Краев. На женщин оно не действовало, но у мужчин вызывало любовное томление и будоражило кровь. Обычно его использовали супруги для любовных игр.

Сейчас она лишь любезно подтолкнула его, что было весьма кстати.

— Если муж мой не скажет, ваша слуга пойдет спать.

Ее голос звучал капризно, затягивая, словно в бездну.

Нет, нельзя!

Натянутая струна в душе Сяо Цинъюня окончательно лопнула. Он крепко сжал ее руку, его лицо то краснело, то бледнело.

— Это я, Нинъэр, это я хочу.

Цзян Ваньинь рассмеялась звонким, как колокольчик, смехом и подалась вперед, касаясь его губ своими вишневыми губами.

Поцелуй был мягким и влажным. Сяо Цинъюню показалось, что весь мир затих, и слышно было только оглушительное биение его собственного сердца.

Он скользнул губами по ее шее, его руки неуверенно и суетливо пытались развязать узел на ее одежде, но он никак не поддавался.

Она прошептала ему на ухо, легонько подув:

— Это всего лишь одежда, мужу моему не стоит беспокоиться, — она специально завязала мертвый узел, было бы странно, если бы он смог его развязать.

Наследный принц за свои двадцать лет никогда не совершал таких грубых поступков. Но стрела была уже на тетиве, как можно было остановиться?

Он стиснул зубы и дернул рукой. Легкая накидка из перьев мгновенно разорвалась посередине с резким треском.

В глазах Цзян Ваньинь плескалась улыбка. То, что она уже пережила в прошлой жизни, в этой не имело большого значения. Только притворяться было немного утомительно.

Сяо Цинъюнь на мгновение перестал слышать окружающие звуки. Тяжело дыша, он упал на нее, голова его была совершенно пуста.

Он полностью овладел ею, но при этом сорвал с себя маску, которую носил много лет.

Даже в строго охраняемом императорском дворце было бесчисленное множество глаз, скрывающихся в тайных уголках.

Чья-то тень метнулась и исчезла в темном ночном небе.